– Рон, принесешь мне чашку чая? – слабым голосом попросила она. – Это было бы очень кстати.

Он похлопал ее по плечу.

– Конечно, ты посиди. Я принесу. Только… все получилось?

Устало кивнув, она откинула голову и прикрыла веки.

– Да, к сожалению. Но разузнать удалось не много. – Только то, что он загнан в такую же ловушку, как и мы. Как и Гарри. Как и я сама.

Рон вздохнул с облегчением.

– Так значит, ничего страшного, что Амортенция оказалась подделкой?

Гермиона тут же подскочила.

– Подделкой? – только и выдавила она.

Рон кивнул, краснея до кончиков ушей.

– Мне ее дали Фред и Джордж, – признался он. – Я думал, так будет быстрее. Ты уже исчезла, а я решил вернуться за добавкой, на всякий случай, и прочитал этикетку на коробке. Она пахнет, как и должна, ну, ты знаешь, как человек, которого ты любишь, но, по сути, это простое Зелье сна без сновидений, только розового цвета.

– А Сыворотка Правды? – шепотом спросила она.

– Вот она-то была первосортной. Из лучших запасов «Слизня и Джиггера».

Я любил тебя на протяжении стольких лет, дольше, чем я смею признаться…

Она уткнулась лицом в ладони, просидев так до тех пор, пока не вернулся Рон, всучивший ей чашку чая, и ей пришлось прийти в себя и пытаться жить дальше. В конце концов, единственное, что им оставалось, – жить дальше.

***********

2002 год

Конечно, Северусу удалось выжить, но за пять лет они не перекинулись ни словом, за исключением того единственного раза на слушании в Министерстве. Она не осмеливалась. Да и что она могла сказать? Чем больше она узнавала о его жизни, тем отчётливее становился тот ужас, поверхность которого ей удалось разглядеть в тот суматошный день в коттедже «Ракушка»: как он рисковал, насколько крепка была сила его воли и какие пытки, физические и духовные, ему довелось пережить. Чем больше она о нем узнавала, тем сильнее становилось чувство стыда за то, что она сделала. Она обманом выведала у него самое сокровенное. Он никогда не простит ей этого. Какими бы ни были его чувства к ней, они тут же улетучатся, стоит ему узнать, что она его использовала. Он был пешкой в играх многих; ей такое простить нельзя. Он этого не помнил, а она не собиралась напоминать.

В действительности, быть одной оказалось не так уж и плохо. У нее была своя библиотека, а в дни, подобные этому, когда послеполуденное солнце заливало лучами ее уютный сад, она была более чем довольна своей жизнью. Лишь иногда она с тоской размышляла о том, что все могло бы быть иначе.

Часы только что отбили половину четвертого, когда ее внимание привлек звук порхания крыльев, и она подняла взгляд, наблюдая за тем, как незнакомая ей сова грациозно приземлилась на кованый железный стол рядом с ней. Сова осторожно расправила лапку, и Гермиона аккуратно отвязала клочок пергамента, гадая, кто же ей написал.

Ее сердце пропустило удар, когда она узнала почерк: острый и беглый. Она видела его много раз в виде уничижительных замечаний к ее домашним работам по Зельям. Когда она развернула пергамент и начала читать, ее сердце едва не остановилось окончательно.

Моя дорогая мисс Грейнджер,

Может, этот факт ускользнул от вашего внимания, или, возможно, уважаемый профессор Локхарт почему-то забыл упомянуть об этом в своих лекциях о завязанной на Памяти магии. Но Заклятие Забвения ослабевает, если его применить на знакомом с Окклюменцией и Легилименцией человеке. Навыки, необходимые для защиты сознания, служат своего рода профилактическим барьером, сокращающим длительность подобного рода чар.

Как вы помните, я достаточно опытен и в том, и в другом.

О, Цирцея…

Конечно, это не значит, что подобные чары полностью теряют силу. Заклятие ложных воспоминаний и Заклятие Забвения в исполнении чрезвычайно талантливой ведьмы могут действовать, от силы, пять лет. Не больше.

Если пожелаете, мы могли бы обсудить эту тему досконально. Как насчет Кафе мадам Паддифут? Сегодня в четвертом часу дня?

О, Цирцея и Геката.

Затем ее взгляд упал на подпись.

Северус Снейп.

P.S. Сова не принесет иного ответа, помимо положительного.

О, Цирцея, Геката и все Фурии, вместе взятые…

***

Двадцать минут спустя Гермиона вошла в тесное, обвешанное оборочками и бантиками кафе в Хогсмиде, и огляделась кругом. Северус поднялся из-за столика, стоящего в самом дальнем углу под чучелом попугая, и встретился с ней взглядом. Ее сердцебиение было таким громким, что, казалось, его мог слышать даже он. Она понятия не имела, что скажет, но, сделав глубокий вздох, собрала всю свою смелость в кулак и двинулась ему навстречу. Он по-прежнему не сводил с нее взгляда темных, ничего не выражающих глаз, заставляя ее изнывать от неизвестности. Только сейчас она заметила, что одет он был в свою обычную учительскую мантию и сюртук, но руки его были пусты.

Она остановилась напротив него.

– Северус…

Он нагнулся и изящным движением руки достал из-под стола букет подсолнухов, связанных зеленой лентой. Он ничего не сказал, лишь молча протянул ей букет. Было в его взгляде что-то еще, но одно бросалось в глаза сразу же – он ее простил. Поразительно, но он нервничал не меньше нее.

Она прочистила горло.

– Я ожидала увидеть зимовник или белладонну, – произнесла она, в горле пересохло от нахлынувших чувств.

Он улыбнулся, глядя на нее широко распахнутыми влюбленными глазами, так же, как тогда.

– По-моему, в нашей жизни было достаточно смертельных красок, не находите?

И он поцеловал ее.

Конец

Комментарий к

* - судя по всему, автор использовал цитату из фильма ГПиПП

** - автор использовал цитату из книги ГПиПП, я процитировала перевод этого места издательством РОСМЭН