Вздохнув, Проводник тянет руку и распахивает дверь, входит. Скрипя петлями, словно издыхающая бабка, дверь захлопывается, едва он делает хотя бы шаг. Кромешная тьма. Рука рефлекторно ищет выключатель, но под пальцами лишь щербатая стена, невидимая в темноте с еле различимой границей краски с побелкой. А выключателя нет.

Он боялся темноты, не мог решиться сделать шаг в незримое. Первый шаг всегда самый трудный. Его левая нога медленно поднимается, чуть продавливая вперед почти осязаемую тьму, и опускается на пяту. Человек чувствует в очередной раз, как под подошвой что-то движется, затем впивается в щиколотку, нарушая тишину тихим змеиным шипением. С таким звуком выгодил газ из раструбов внутри газовых камер. Фантомная боль на миг сотрясла тело. Когда правая нога ступила, видение исчезло. Страх отступил.

Сквозь тусклые, немытые столько, сколько он сам не жил, стекла даже не различался дневной свет, оставив первый лестничный подъем все в той же темени. Но с каждым шагом наверх она рассеивалась, становясь сначала дымчато-серой, затем и вовсе рассеявшись к третьему этажу. Впереди четыре двери, между которыми электрический щит и бесчисленные мотки черных шнуров, пришпиленные хомутами и гвоздями к потрескавшейся голубой стене. Дерево старое, в черных пятнах от ожогов и гнильцы. Медные цифры складываются в двухзначный номер.

Трижды постучать.

–Здравствуйте, вы к кому?

Ему открыла дверь бабуля лет семидесяти-восьмидесяти. хотя черт знает, сколько ей лет. Приветственно искривив свое лицо улыбкой, больше похожей на оскал зомби из-за стянувшейся на скулах морщинистой кожи, типичная представительница стариков– сарафан в цветочек, сверху теплый кардиган, на сморщенных жилистых пальцах, сжимавших сложенные очки, большой кошачий глаз, а на еще более отвратительных взору ногах– тапочки в горошек,– чуть отступила назад, приглашая войти.

–Э-э… здравствуйте… – начал было Проводник, но очень грубый, даже резкий голос, прозвучал откуда-то из глубин квартиры.

–Впусти его, мама. Это ко мне!

Вновь оскал зомби:

–О-о-о, так вы друг моего мальчика, да? Ну конечно, проходите, располагайтесь! – голос, который по задумке должен был прозвучать как приторный, скрипел подобно двум ржавым пилам, плашмя скребущих друг друга.

Лицо Проводника не дрогнуло, когда он прошел внутрь, чуть придержав вдох.

Довольно милая квартирка. Прихожей тут, как таковой, не намечалось– лишь по сторонам от входной двери располагались вешалки и подставки для обуви– и взору сразу открывалась просторная гостиная, сплошь уставленная мебелью. В центре комнаты левым боком к нему стоял массивный диван темно-красного цвета, уставленный подушками с кисточками на уголках. Сзади, за спинкой, у правой стены стояли два кресла и небольшой круглый столик для чаепития, вовсю уставленный макулатурой. Там же стояла и лампа, над которой возвышалась картина, сплошь изрисованная непривычно кольцующимися диандрами на мутно-зеленом фоне. Перед диваном же было небольшое свободное место, как раз подходящее для свободного прохода для жильцов и посетителей, а у левой стены на большой тумбе стоял старый ламповый телевизор. Как раз в этот момент экран искрился периодическими помехами, изнутри раздавался треск. Раритет– таких уже сто лет не делают! На стенах висели и другие картины с осенними пейзажами. Красиво, но обыденно, не сравнится с первой. У правого края дивана был еще один пятачок свободного пространства, оканчивающийся массивными светонепроницаемыми шторами, наверняка скрывающих за собой сплошь уставленный цветами подоконник и оконную раму.

Будь это однокомнатная квартира, она бы показалась слишком маленькой и тесной. Но то была не однокомнатная квартира, ибо по обоим углам гостиной располагались арки дверных проемов, возле которых стояли еще несколько подставок для цветочных горшков. Из правого проема на миг выглянула лысая голова и волосатая до невозможности, к тому же огромная рука махнула, как бы зовя внутрь.

Проводник ради приличия вытер ботинки о рядом стоявший коврик как раз для такой цели, расшнуровал и аккуратно водрузил на подставку. Сняв куртку, вывернул наизнанку и повесил на капюшон. Кивнув молчаливо ухмыляющейся бабульке, прошел мимо дивана и юркнул в правую арку.

Вот теперь ему невольно пришлось зажать нос– в гостиной царила атмосфера старости и избытка цветов, но стоило миновать арку, как в нос ударил резкий запах пота, давно немытого тела и вонючих до омерзения носков с примесью чего-то тошнотворно-сладкого, гнилого. Хозяин комнаты развалился в кресле прямиком перед игровой приставкой. Белая когда-то футболка сейчас походила на холст современного художника, наобум размахивающего кистью с краской преимущественно желто-бордовых тонов, а черные подштанники и вовсе были готовы разойтись по швам. Их обладатель был воистину исполин– широкие плечи и сильные руки так и вопили о бодибилдерском прошлом, но уже потеряли былую форму, благополучно заплывая жиром. Огромный живот свисал над короткими, но мощными ногами, а их пальцы весело подрыгивались в такт гремящему из наушников габберу. Лысая башка не столь блестела, сколь искрилась от пота.

Замявшись на входе, человек сверлил взглядом здоровяка, чувствуя досадливое нетерпение– не этого он ожидал увидеть. Но мысль, что ему некуда спешить, притушила чересчур ретивую искорку. Вздохнув, Проводник решил дать хозяину время и осмотрел комнату. Все готовящиеся умереть забывают об элементарном порядке? Помимо шкафчика, на котором стоял жк-телевизор, по экрану которого в данный момент разносились мириады взрывов и огней, тут была лишь здоровенная двуспальная кровать. Смело можно дать голову на отсечение на то, что здоровяк и на такой с трудом помещается! Белые простыни были смяты и тоже все были в отвратительных глазу пятнах. Стараясь не думать о том, кем или чем они вызваны, он перенес взгляд на стены. Дельфинчики, кальмары и всякая морская живность вперемешку с кораллами– именно такие веселые обои были в этом маленьком оплоте уединения. Сразу в голове нарисовалась картинка, как несколько десятков лет назад маленькое, грузное и лысое существо в очках каталось мячиком по полу, давя игрушки и забытый на полу пирожок с клубникой. А вот он случайно выпрыгнул в окно, разбив вдребезги стекло, снеся еще и раму…

Сделав неуверенный шаг вперед, Проводник мигом ощутил, как крошки затрещали под ступнями. Скривившись от мимолетного приступа, он громко хмыкнул.

–Секунду, мистер, я скоро закончу миссию! – помахав огромной лапищей, трубой прогудел гигант.

–Пожалуй, нет, я пойду. – сказал Проводник жестким тоном и развернулся.

–Нет, постойте же… черт! – сзади раздался натужный скрип и секунду спустя на его плечо словно опустилась плоская и мягкая гиря, – Простите меня, давайте поговорим!

Стряхнув руку, Проводник обернулся.

–Вы позвали меня сюда для очень важного дела. – с этим придется идти по-другому пути и, поняв это, он скривился от презрения, сверля злобным взглядом нависший над ним подбородок, – И я не намерен тратить время на пустые ожидания, когда вы наиграетесь в свои игрушки. Судя по всему, ваше время прошло.

Здоровяк при последних словах содрогнулся, словно гора при землетрясении– того и гляди с лысой макушки посыплются булыжники и спустя секунду следом за ними огромная куча камня лавиной хлынет вниз, на шерстяную землю с многотысячными поселениями паразитов, зародившихся во время всекомнатного загрязнения. Глаза живой глыбы подернулись влажной пеленой и губы предательски скривились.

–Ну, нет, здоровяк, ты не будешь плакать при мне! – звонкий шлепок тыльной стороной ладони и затылок немедля обдало холодом.

С трудом сохранив прежнее выражение лица, Проводник чуть отступил назад, слыша внутри головы скрежещущее: "Ну, и что же ты делаешь, черт бы тебя побрал?"

Почесав покрасневшую щеку, мужчина смотрел на прибывшего, словно на пришельца. Взяв себя в следующую же секунду в руки, стал быстро елозить ногами по полу, разгоняя мусор по углам. Быстро покопавшись в куче сваленной одежды, выудил оттуда очередную засаленную футболку и прошелся по столешнице. Затем громогласно позвал старуху-мать и приказал ей принести ему и гостю по чашке чая. Пока тапки старой звучно шаркали прочь, хозяин комнаты жестом предложил сесть в свое кресло.