–Я ничего не делал. Хотите кого-то обвинить– начните с себя. – буркнул он, понимая, что не хочет больше поддерживать беседу.

–Да послушайте же вы, я вас не обвиняю! Ваш выпад вполне ожидаем и я прощаю вам его, тут же и добавив, что я, как и все мы, делал много хорошего и много плохого, ни на секунды не задумываясь о том, в какую сторону склонилась чаша весов.– худая суховатая ручка похлопала по его ладони как бы довершая показную миролюбивость,– Я уверен, что и вы в свое время сделали что-то плохое, о чем будете жалеть всю свою жизнь. Например, смотрели к…

–Нет. – отрезал он, убрав руку, – Я никогда ни о чем не жалел и не буду жалеть. Я не задумываюсь о том, что плохо, что хорошо– я делаю так, как сам решил. Разговор окончен.

–Не буду настаивать. – в ответ прошептал умирающий мужчина.

Больше они не заговаривали.

* * *

–Вы совсем другой, нежели я представляла. – подозрительно прищурившись, выдала Мисс Один.

Заметив поднявшуюся в скепсисе бровь, она пояснила:

–Нет, вы не подумайте плохого! Просто в объявлении вы не представили фото, а голос у вас звучал как-то… постарше?

–Я и подавал объявление. Аванс на руках?

–Он у меня дома. Вы готовы начать прямо сегодня?

Грустная, полноватая женщина двадцати пяти лет чуть исподлобья взирала на него своими большими глазами с редкими ресницами, не зная, пугаться ли ей его приходу, то и дело убирая со лба спадающую челку русых волос. Рот, изогнутый дугой краями вниз, чуть приоткрылся в ожидании ответа.

"В чем же твоя проблема?"

–Вот. – обведя рукой скромные апартаменты, она сложила ладони в замок.

Опустила на миг взгляд, изучая свои тапочки, словно не замечая царивший хаос в квартире. Дожидаясь его, Первая устроила настоящий погром в своем коттедже– видимо, начав паковать вещи, в которых больше не испытывала нужды, по коробкам, пришла в истерику и просто разбросала все по углам: книги, бесформенные цветастые одежды, бесчисленные комплекты постельного и нижнего белья, грязные полотенца, чехлы на диванные подушки и прочее. Часть из вещей собралась в наиболее крупную кучу прямиком под окнами с обзором на озеро, возле которого и расположился домик. Не обошлось и без битого стекла– посуда, снесенный с ножки абажурный светильник, расколоченные рамки из-под фотографии, тут же и их обрывки посреди осколков возле каркаса металлического столика. Часть комнатных растений так же не избежала горячей руки, но, судя по всему, были спасены случайной мыслью о нецелесообразности их уничтожения. Во всяком случае, об этом свидетельствовали земляные разводы на гладком линолеуме в окружении осколков. Сами же цветы, выкорчеванные из привычных горшков, ныне переколоченных, были пересажены в оставшиеся целыми вазы, а те, что поменьше, в сахарницы. Из всех предметов обихода нетронутым остался только громоздкий телевизор на полстены да сам диван, на котором удобно устроилась банка с растаявшим мороженым. Шкафчики, стеллажи и некогда привинченные к стенам полки в разваленном виде так же лежали на полу.

"И правильно– зачем поддерживать чистоту в такой день?"

–Когда вы хотите это сделать?– вместо этого спросил Проводник, не встретив от нее ответа, так и остановившись в гнетущей тишине, пока Мисс Один чуть обескураженным взглядом окинула свой домашний бедлам,– Я хочу знать, когда?– чуть тверже заявил Он, заставив ее содрогнуться от своего громкого голоса.

Ее лицо розовое лицо побелело, стало белее самого чистого мела. Губы задрожали в попытке что-то прошептать. Подойдя поближе, Проводник уже понял, как ему нужно действовать, потому более тихим голосом продолжил:

–Не обязательно отвечать с полной конкретикой. Мне просто нужно знать примерный ориентир, чтобы знать, что я могу сделать.

Первая быстро закивала головой:

–С… сегодня вечером… нет, ближе к ночи… можно?

–Все, как вы пожелаете. – чуть улыбнулся он, приобняв за плечи.

–Зовите меня!.. – она не переставала шептать еле слышным голоском.

Он не обратил внимания ни на единое слово, прослушав и ее имя, и прочие не относящиеся к делу обрывчатые объяснения, не зная, что она видит, как пустеют его глаза. Только когда слезы унижения хлынули из глаз, стекая по круглым загорелым щекам, поспешно сменил отсутствующее выражение лица на более приемлемую добрую улыбку.

–Ну, ну, тише, мисс Один, не плачьте! – человек чуть сильнее сжал ее плечи и усадил на диван, – Хотите, может, чашечку чая?

Она вновь закивала, утирая свое бледное, стучащее зубами от нахлынувшего страха лицо.

–Все, не плачьте, мисс, не плачьте… Видите? Я рядом, никуда не ухожу! Я понимаю, что вы испытываете, потому и пришел к вам. Позвольте мне помочь вам хотя бы немного… хотя бы чуть-чуть! – приподняв брови и пустив влагу в глаза, улыбнулся одними уголками рта, – Глубоко вздохните и выдохните– увидите, вы вернете контроль над собой… Умница! А теперь, не будете ли вы так добры подсказать мне, пожалуйста, где мне взять чайные принадлежности? Просто не хочу копаться зря и слишком надолго оставлять вас одну.

–Верхний слева! – слезы еще текли, но ее дыхание наконец выровнялось.

Он послушно прошел на кухню, где, судя по всему, недавно был ремонт– свежие, еще не потускневшие от времени и испарений с плиты обои, новая мебель без малейших признаков повреждений. Вся кухонная утварь на месте, все разложено по принципу "от мала до велика", будь то ложки, вилки или посуда. Все как с обложки. И ни единого признака царившей всего лишь за одной стеной разрухи. Вероятно, это помещение она не смогла решиться разнести. Или просто не успела.

Раскрыв левый шкафчик, висевший на стене, Проводник достал упаковку чая, сахарницу, затем подцепил пальцами пару ложек и расставил все на кухонном столе. Поискав глазами чайник для заварки, тут же снял его с плиты и поставил перед собой. Электрический же нашелся у окна, стоя на подоконнике под денежным деревом, чьи хрупкие сегментированные ветви с маленькими, но от этого не менее толстыми листьями были сплошь увешаны красными лентами с прицепленными сквозь квадратные отверстия медными монетами. Задержав взгляд на иероглифах, он вернулся к столу, где снова замешкался, разглядывая чайные листья.

–Извините, мисс! – сдавленное "Что?", – У вас нет зеленого чая? – "Простите, нет! Я… я не знала…" – Чтоб тебя.

Быстро управившись с заваркой, человек налил наполнил чаши, поставил их на поднос с разнообразнейшей ретроспективой этнических танцев и отнес в комнату. Мисс Один сидела все там же, на диване, но теперь уже вовсю зажимала в тисках рыжего толстого кота, при виде которого он сразу остановился, как вскопанный.

–А животное? – там, где должно быть негодование, не было ничего.

Сухой, как треск угля, голос.

–Кот? О!.. о… о…– отрывисто выдыхая воздух, она переводила взгляд с питомца на гостя.

–Что будет с котом?

–Он не мой! На передержке! – ну, наконец-то человеческая речь, – Я взяла его месяц назад, сегодня хозяйка должна забрать его.

–Вы же не хотите сказать мне, что этим займусь я?

–О, нет, что вы! – замахала она руками, выпустив кота.

Животное, задрав пушистый хвост трубой, невозмутимо засеменило прочь, изящно обходя осколки и оставив после себя еле уловимый запах тепла и шерсти.

–Вы решите это перед нашим с вами делом?

–Да, да, потому я и просила перенести… на ночь. – неловко улыбнувшись, Первая подвинулась, освободив для него место и придвинув то, что осталось от журнального столика.

–Что ж… – сев рядом с ней и установив поднос на уголок остова, на котором недавно располагалась столешница, он отстегнул с ремня сумку и достал папку,– Тогда давайте сначала решим самую банальность– подпишите этот договор.

На самом деле это была обычная распечатка бланков, содержимое которого едва ли умещалось в таблицу о десяти строках. Текст он сам и набросал, не заботясь о расписывании полного перечня услуг, предложений и расценок. Для Проводника как и услуга, так и оплата должны были быть неизменными– получить приличную цену и помочь уйти. Никаких прав на свою деятельность он не заявлял, а если бы и заявил, то неизбежно получил отказ за ее незаконностью по всем существующим конституциям и сводам законов, прекрасно сознавая, что ему просто могли сказать: "Ты не в лиге." Но его это не волновало, как и отсутствие юридической обоснованности тому, на что он решил поставить.