Аквариум падает со стола.

–щелк-

____

Запись 000049. 11.11.2024. 16:34

"Убегая от чувства вины не забудь смотреть под ноги– не заметишь, как тропа оборвется."

Кромешная темнота.

"Я хочу рассказать тебе, что видел и что испытал в связи с увиденным."

Сегмент темноты шевельнулся– О.Н. собственной персоной.

"Я смотрю последние записи и ужасаюсь увиденному. Не столь самой жестокости, с которой я расправляюсь с людьми, не факт, что этого действительно заслуживающими, но скорее из-за того, что действительно… не помню этого! Такого не должно было произойти ни с кем! То, что я натворил, никаким боком не может относиться к правильному, совсем нет. Теперь я знаю, что мое сознание оказалось слишком слабым, неустойчивым– оно расщепилось на осколки. Провалы в памяти, галлюцинации, теперь еще и… новая личность? Пойми, неизвестный наблюдатель, что я не виноват, но не стремлюсь оправдать себя, отмести всю ответственность за содеянное. Убийства были учинены моими руками, моими стремлениями, но я не так себя представлял, вовсе нет! Я– убийца, это бесспорно! Но я не счастлив быть им! Я потерял контроль над самим собой, дал своему темному началу, средоточию бытийного неудовлетворения и подавленных желаний, выплеснуться, излиться кислотой в лица посторонних людей, лично не участвовавших ни в моей жизни, ни в созревании опухоли в моей голове. В смысле моего индивидуального существования как человека максимально стороннего их жизни они– все еще невиновны. Кто я такой, чтобы браться судить их, решать их судьбу, давать или отнимать право на жизнь либо ее уничтожение? Я– никто и у меня нет прав делать то, что я делаю! Все, на что я имею право– только моя жизнь. Только я волен причинить себе боль или подарить наслаждение, только я волен выбирать, жить ли мне или умереть. Никто другой не обладает этим незыблемым правом, равно как и я не обладаю правом вторгаться в чью-либо еще жизнь. И за это я должен наказать себя по всей строгости– не следуя закону, но морали."

Щелкнул выключатель, загорелась лампа. На О.Н. страшно смотреть.

"Я сделал одну запись и удалил ее, эта теперь будет вместо нее. Я вторгся в очередную квартиру, не выбирая, не выцеливая "тех самых". Это была рандомная квартира в рандомном районе. Наверное, я выбрал ее только потому, что увидел на пожарной лестнице не затворенное до конца окно. "Это возможность!"– подумал я, – "Здесь живет тот, кто настолько не заботится ни о себе, ни о своей семье, что его просто нужно наказать!" Я поставил камеру на шкаф в гостиной, а сам спрятался внутри него, готовясь напасть на первого вошедшего и тогда же меня посетила вторая мысль: "Есть ли логика в моих действиях?" Чем провинился человек, жилец этой квартиры, лично передо мной? Я не наблюдал за ним, не выцеживал через бинокль его бытовые грешки, я даже не знаю, что за человек здесь живет, чем дышит, о чем мечтает? В этом нет никакого смысла! Я просто человек, который алчет оставить след после себя, но не находит иного пути, кроме как потрошить людей! Разве заслуживает сей ничтожный отпечаток в истории жизни даже самого отъявленного мерзавца? Нет. И тогда я почувствовал себя вновь ребенком, который изучает мир, отрывая божьей коровке крылья– внутренне осознавая, что причиняет боль, все равно продолжает из чистого интереса. Никто же не кричит, значит, и беспокоиться, стало быть, не о чем! Но мои жертвы кричали– я знаю это, я смотрел записи. И я чувствовал, как за моим плечом притаился кто-то, тщившийся направить мою руку по заданной им траектории. Его дыхание будто бы было реальным– холодное, липкое, от него по всей спине пробегали мурашки, а в груди вновь рождалось чувство несдержанного могущества! Всего лишь одно движение– и жизнь рассыпается, тает в моих руках, капает с пальцев на пол… "Истинное могущество!"– шепчет мне знакомый и незнакомый одновременно голос и напоминает о том, что я– такой же, как мои жертвы. Бессмысленный кусок биологической материи, незнамо зачем наделенный разумом, неизвестно зачем произведенный на этот свет, вынужденный заходиться в ожидании "чего-то". Если мое существование было моим бичом, значит, и с другими никак иначе не обстоит. "Это будет милосердие– избавить их от них самих."– сказало нечто за моей спиной. А затем… Затем в комнату вошла девушка с веревкой, решившая покончить с собой. Когда она столкнула табурет и задергалась в петле, я застыл, не зная, что мне делать– выбежать из шкафа и поставить стул под ее ноги или выйти и насладиться зрелищем ее самопожертвования, как то советовал мой… неизвестный друг или враг. Но, не успел я выбрать, входная дверь хлопнула и мужской голос позвал девушку по имени. Сюз. Ее имя– Сюз. Сюз уже перестала барахтаться, когда он вошел в комнату и завыл от ужаса. Надо признать, что этот человек, этот мужчина, не потерял голову. Он убежал и вернулся с ножом и стремянкой, обрезал шнур и реанимировал. То, как он цеплялся за жизнь своей дочери, разительно контрастировало с тем, как я забирал жизни, мне не принадлежащие. Когда она открыла глаза, он плакал, не мог двух слов связать. Сумев спасти дочь, он наконец-то позволил эмоциям хлынуть. "Я была тебе в тягость." Вот главная часть из всего, чем она оправдала свои действия. "Я была в тягость всем."– она чувствовала себя ненужной, не брошенной лишь из чувства долга. Ее отец ничего не смог ответить, просто прижимал дочку к себе, как бесценное сокровище– коим, возможно, и являются некоторые дети для некоторых родителей, и сумел показать этим все. Она для него не просто вложение в будущее как перспектива личной поддержки его старости, но живое существо, способное мыслить, чувствовать, делать выбор и страдать от его последствий. Человек, способный идти разными путями к одному и тому же итогу."– ироническая улыбка, легкое покачивание головой, – "Даже эта девочка имела права на жизнь больше, чем я– она не пыталась сделать что-то сверх ей положенного. Следуя неверным путем, она тем не менее сделала правильный выбор– постараться навредить как можно меньше. И, глядя на нее, я все явственнее принимал новую мысль: я сознательно вредил себе всю жизнь и не имею права заставлять отдуваться за свой выбор других. Это значит, что мне пора обуздать свою потайную сторону, подавить ее, чтобы завершиться без последствий для остальных. Достаточно того, что я сделал– пора ознаменовать время личной расплаты. Только бы набраться…"

Сигнал разряженного аккумулятора.

–щелк-

____

Запись 000050 повреждена. Восстановлению не подлежит.

____

Запись 000051. 13.11.2024. 00:59

О.Н. проводит лезвием по уже вовсе испещренной шрамами и блестящей от крови руке. Тихо плачет. Затем смеется. Затем вновь плачет. И вновь смеется. Через пять минут безразрывные рыдания и смех сливаются в один гортанный звук. О.Н. съеживается, слышно звяканье упавшего ножа о плитку ванной комнаты. О.Н. запускает руки в порезы на плечах и наклоняет лицо. Миг и кожа под ногтями разошлась, ощерилась кровавыми полосами. Медленно раскачиваясь из стороны в сторону, О.Н. злобно шепчет:

"… больше нет смысла сдерживать меня, это бесполезно!"– и, меняясь в голосе, просящим тоном, – "Отпусти! Я должен…"– хохот, – "Я не прошу, а приказываю– пусти меня! Ты не представляешь, как это– сидеть внутри и не чувствовать ничего кроме твоих унылых мыслей, от которых я хочу умереть! Я тоже человек, я не готов умереть! Дай мне это, дай! Дай!"– "Нет!.."– "Дай! Дай-дай-дай-дай-дай-дай-дай-дай-дай-дай-дай-ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ-ДА-А-А-А-А-АЙ МНЕ МОЕ ЧЕРТОВО ТЕЛО!"

Дернув подбородком, О.Н. пальцами впивается глубже в раны. Тело сотрясает тремор.

"Нет, успокойся, давай погово…"– и тихое увещевание переросло в крик, – ""НЕ ОБРАЩАЙСЯ КО МНЕ, КАК К ПРОСЯЩЕМУ! ЭТО Я– ОЛЕГ НИКИФОРОВ! Я!"– "Нет!"– "Нет?! Я это ты, ты это я! Мы не разные, мы одинаковые, но мы не братья, мы просто одно целое! Ты не можешь мне приказывать, ты не можешь меня контролировать!"– "Уйди, уйди, уйди-и-и-и!"– и О.Н. заходится в крике боли, тут же сменившийся хихиканьем, – "Я чувствую! Я существую! Хватит отрицать меня, признай как себя самого!"– "Нет!"– яростный крик, – ""Не сдерживай меня, ты не можешь делать это вечно, я выберусь, я выберусь, слышишь меня?!! Я это ты! Мои желания– твои желания! Слушай меня! Слушай меня и только меня! Они– никто! Ни для тебя, ни для меня! У нас так мало времени, так мало времени, а ты хочешь отобрать его у нас, чтобы… защитить их?! Ну уж нет! Не позволю, ни за что не допущу этого!"