- Проходи, Локи,- Царь Девяти Миров поднялся с трона, медленно спускаясь вниз по золотым ступенькам помоста, отблескивающих в лучах только-только взошедшего солнца. - Нам с тобой предстоит довольно серьёзный разговор, который во многом определит твоё будущее и будущее Асгарда и остальных миров тоже, - Всеотец послала Локи взгляд, которым обычно убеждал советников повиноваться его приказу, что весьма встревожило юного Бога - в душу закралось невольное предположение, которое он поспешил отогнать подальше.

- Меня настораживает твой тон, отец, - осторожно заметил Локи, украдкой наблюдая за Одином, который шел рядом и изредка тяжело вздыхал. Трикстер вел себя, словно кошка на охоте, намеренно сохраняя небольшую дистанцию между собой и отцом, и старался не упустить ни малейшей детали в поведении Всеотца, однако знал, что это безнадежно - Один был актером ещё лучшим, чем сам Локи.

- Ты прав, Локи. Вчера во время торжества…

Трикстер вытянулся, словно струна, незаметно сжав кулаки и сцепив зубы. Он уже догадывался, о чем пойдёт речь, и что задумал Один, однако надеялся, что отец не будет настолько вероломным, тем более, после всего, что он видел.

-… вчера во время торжества, - продолжал Один, словно не замечая состояния сына, - Ньорд предложил мне кое-что…

- Говори прямо,- почти прошипел Локи, отчаянно борясь с желанием высказать отцу всё то, что думает о его дипломатических способностях.

- Хорошо, - согласился Всеотец, пожав плечами. - Я хочу, чтобы ты женился на Сигюн.

- Нет, - тут же прорычал Локи. Буря чувств захлестнула его, не давая опомниться, и трикстер отчаянно пытался успокоиться. Неужели отец не понимает? Неужели эта дипломатия, забери её Хэль, важнее собственного сына?

- Это не обсуждается, - тон Одина стал суровее, исчезли заботливые нотки, которые он так тщательно добавлял в голос, а глаза смотрели холодно и безразлично. Остановившись, Один смерил сына повелительным взглядом и, сложив руки на груди, продолжал: - Я знаю, в чем причина твоего такого быстрого отказа, однако будь спокоен, я уже позаботился о той девице.

Принц вздрогнул, переводя до этого блуждающий по тронному залу взгляд на отца. В его сверкающих зелёных глазах, теперь расширенных от ужаса, появился оттенок слепого безумства, и Один невольно подумал, что сын вот-вот кинется на него и приставит к горлу кинжал - таким разъяренным Бога Лжи ещё никто не видел.

- Она уедет сегодня же, - продолжал Всеотец, решив идти до конца. - И скажешь ей об этом ты, чтобы у меня не осталось сомнений в твоей покорности.

Это было жестоко, слишком жестоко, и Один это знал. Однако, какое ему было дело до того, что происходит в душе Локи, наполовину йотуна, ледяного чудовища, которому в принципе незнакомо слово “любовь”?

- Ты не посмеешь, - прошипел Локи, сжимая кулаки. Ярость клокотала внутри, рвалась наружу, однако Бог её пока что сдерживал, понимая, что если сейчас хоть пальцем тронет отца, потом будет корить себя всю жизнь.

- Нет, это ты не посмеешь, - повышая голос, ответил Один, вскинув голову. - Ты забываешься, Локи. Я твой Царь, и ты обязан мне подчиняться.

- Но ты мой отец! - закричал Локи, потеряв наконец терпение. Его кулак с грохотом врезался в колонну, оставляя там вмятину, а по белоснежной коже заструилась алая ниточка крови. - Как ты можешь так со мной поступать?! Почему? Я всегда был тебе покорен, но ты этого не замечал! Для тебя любимым сыном всегда был Тор, не так ли?!

Старые раны открылись, начиная нестерпимо болеть. То, что так долго хранилось в самых укромных закоулках души трикстера, вырвалось наружу. Всегда быть вторым, получать жалкие крохи отцовской любви, которая в основном доставалась старшему брату, знать, что главным всегда будет он… Только одному человеку удалось заставить его чувствовать себя по-настоящему нужным, и этого человека его сейчас хотят лишить навсегда. Но, нужно признать, что главным страхом была не её потеря, а то, что сердце девушки будет разбито навсегда… И всё из-за политики, грязной политики Одина, которая не щадила невинных детей и женщин, которая и отняла дом у Рунгерд… Так может, нужно было дать её тогда шанс отомстить?

Еле удержавшись от того, чтобы высказать все свои мысли вслух, Локи сорвался с места, решив уйти прочь, пока не поздно.

- У тебя есть один день, Локи, - донёсся вслед безразличный голос Всеотца, и Локи ускорил шаг, закрыв уши руками.

…

Рунгерд лучезарно улыбнулась своему отражению, кокетливо поправляя венок из нежно-розовых цветов в тон легкому платью того же цвета, юбка и рукава которого повторяли каждое телодвижение. Радость переполняла ванийку, и девушка с нетерпением ждала возвращения Локи, которого Один позвал для решения какого-то срочного вопроса. Втайне она надеялась, что это наконец положит начало становлению хороших отношений между отцом и сыном.

В коридоре послышались шаги и девушка улыбнулась ещё шире, а затем легким движением провела пальцами по изящному изгибу тонких губ, которые наконец приобрели яркий розоватый оттенок, и обернулась к двери, чтобы встретить трикстера.

Двери с оглушительным хлопком раскрылись, а потом захлопнулись, сопровождаемые не менее громким звуком. Рунгерд вздрогнула, увидев лицо Бога, и тут же сделал несколько растерянных шагов вперёд. Тревога охватила её - слишком разозленным казался Локи сейчас, и девушка не знала, как успокоить его, потому что видела таким впервые.

“Что-то произошло?” - осторожно поинтересовалась она, глядя, как Локи стоит посреди комнаты, сжимая и разжимая кулаки, и тяжело дышит. Помедлив с секунду, Бог подошел к девушке и крепко прижал к себе, зарывшись лицом в темные мягкие волосы, вдыхая её аромат, который дарил забвение.

- Просто обними меня, - прошептал он, сильнее прижимая девушку к себе. Ванийка повиновалась, всё ещё не понимая в чём дело, а затем, выждав ещё несколько секунд, опять спросила:

“В чём дело, Локи?”

В её мысленном голосе, натянутом, словно струна, звенели тревога и страх, что помогло Локи немного успокоиться.

- Отец… - пробормотал он, а потом, издав что-то похожее на рык, резко отстранился от Рунгерд, отходя в сторону. - Он хочет, чтобы я… А, Хэль его забери! - не выдержав, трикстер пнул ногой стеклянный столик, который тут же отлетел в другой угол комнаты, разлетевшись на мелкие осколки, что заставило Рунгерд тихо вскрикнуть и закрыть лицо руками. Девушка тяжело дышала, пребывая в полном непонимании, однако смутные подозрения уже начали прокрадываться её в голову.

“Что случилось?”

Девушка взяла себя в руки, приготовившись услышать ответ, который должен был сразить её наповал.

- Он хочет, чтобы я женился на Сигюн.

Комментарий к Глава 18

Простите, что так долго не было проды - у меня полный завал в учебе, но теперь постараюсь выкладывать чаще!)

========== Глава 19 ==========

Глава 19

Я люблю тебя, Локи. Прощай.

“Ты должен пойти, Локи, - уверяла трикстера Рунгерд, параллельно поправляя воротник на его камзоле, как бы подтверждая своё намерение отправить Бога на утреннее заседание, которое созвал Один. - Если хочешь занять престол, должен изображать из себя послушного сына”, - тут она вздохнула и отвела глаза, опять погружаясь в свои мысли. Локи заметил это и, оторвав взгляд от своего отражения в зеркале напротив, взял девушку за подбородок, заставив поднять голову:

- Я с радостью откажусь от трона и Асгарда ради тебя, Рунгерд. Мы найдём выход, я обещаю тебе,- он наклонился, чтобы поцеловать девушку в лоб, однако та с явной неохотой отклонилась, видимо, не считая разговор законченным.

“Ты не должен жертвовать своим будущем ради меня. Я знаю, что занять трон - твоя мечта, и не хочу разрушать её, Локи.”

- Всё, о чем я мечтаю сейчас, - ты,- ответил Локи, притянув девушку к себе, чем и поставил окончательную “точку” в разговоре.

…

Подождав, пока шаги Локи затихнут вдали, Рунгерд, тяжело вздохнув, обернулась к зеркалу, чтобы полюбоваться своим отражением. Сегодня на девушке было белое платье на широких лямках, сверху которых были одеты золотистые наплечники, к которым крепился длинный шлейф из легкой, но плотной материи. Корсет с тонкими металлическими вертикальными полосами подчеркивал талию, заканчиваясь длинной юбкой. Гладко расчесанные волосы красавицы свободно лежали на плечах, а сверху на них покоился венец тончайшей работы, от которого вниз струились белоснежные нити жемчуга, смешивающиеся с тонкими черными прядями волос девушки и создающие разительный контраст цветов.