Попытки перестроить атакующую формацию стоили фазанцам больше четверти машин – и это без какого-либо ущерба для русских. А когда фазанским пилотам удалось наконец выскочить из огненной ловушки, с русских линейных авианосцев стартовали истребители. То, что истребителей этих было почти втрое меньше, чем оставалось машин у фазанцев, никаких преимуществ противнику не давало. Все же разница в боевых качествах машин и уровне подготовки пилотов была немалая, и никак не в пользу борцов с «белокожими демонами». Одно дело – не имеющие боевого опыта пилоты на машинах, разработанных по явно устаревшим образцам и сделанных по вчерашним технологиям, и совсем другое – закаленные охотники за пиратами, участники операций по искоренению источников потенциальной опасности для русских миров, управляющие едва ли не лучшими в галактике боевыми машинами.

Пусть и не сразу, но русские навязали фазанцам бой с таким расчетом, что карусель «собачьей схватки» закрутилась между планетой и русскими кораблями. Круговерть гоняющихся друг за другом машин, пилоты которых изо всех сил старались поймать врага в прицел и не попасть в прицел самим, заслонила русские корабли от планетарных батарей. Воспользовавшись этим, русская эскадра рванулась вперед.

Теперь и фазанскому флоту пришлось на собственной шкуре испытать, что бывает, когда более сильный противник берется за тебя всерьез. На ближних дистанциях залпы русских линкоров превращали фазанские корабли в плазменные облака, быстро гаснущие в вечном холоде космоса. Огонь русских крейсеров был, может, и не таким эффектным, но ничуть не менее эффективным – какая, в сущности, разница, становится корабль облаком плазмы или грудой обломков, если оказывать сопротивление все равно перестает? Эсминцы и фрегаты, благоразумно держась на втором плане, не только охраняли авианосцы, но и выполняли множество других боевых задач, внося свой вклад в сражение. Они регулярно выстреливали масс-бомбами, взрывы которых искажали гравитацию настолько, что о прыжке в гиперпространство не могло быть и речи, а значит, фазанский флот не имел даже теоретической возможности спастись бегством. Они расстреливали из скорострельных шестистволок спасательные капсулы, выпускаемые погибающими кораблями противника. А что вы хотели? Вы, значит, будете провозглашать нас демонами, не имеющими права на жизнь, а мы должны признавать это право за вами? Нет уж, какою мерою мерите, такой и вам отмерится! Опять же, пусть экипажи фазанского флота особой выучкой не отличались, зачем оставлять противнику хоть как-то подготовленных матросов и офицеров? Впрочем, одним только сокращением поголовья неприятельских флотских кадров боевая работа эсминцев и фрегатов не ограничивалась – время от времени какие-то мелкие боевые катера то проскакивали через строй русских линкоров и крейсеров, то пытались этот строй обогнуть. Вряд ли их командиры стремились атаковать крупные русские корабли с тыла, скорее, они порывались добраться до авианосцев или даже до десантных кораблей, но ни на то, ни на другое, ни на третье шансов у них не было. Системы наведения лазерных скорострелок на русских кораблях, как показала практика недавнего авианалета, успешно справлялись и с более скоростными истребителями и штурмовиками. Так что на каждом мелком фазанском кораблике пересекались трассы сразу нескольких многостволок – и все…

Пока фазанский флот неумолимо исчезал под огнем русских орудий, битва истребителей и штурмовиков смещалась в атмосферу Фазана. Постепенно фазанские пилоты начали понимать, что все идет как-то не так. Это, конечно, еще была не полная деморализация, но инстинктивно фазанцы уже стремились оказаться поближе к поверхности планеты, где проклятые «белые демоны» не смогут лихо маневрировать на огромных скоростях и выбирать цели по собственному усмотрению, при этом не задерживаясь в прицелах фазанских истребителей больше чем на малейшие доли секунды. Конечно, и фазанцам удавалось сбивать русских, но все же гораздо чаще взрывались или круто уходили вниз, оставляя за собой шлейфы дыма и мелких обломков, именно фазанские машины. И все же несмотря ни на что, фазанцы продолжали драться. Трудно сказать, на что фазанские пилоты надеялись и надеялись ли на что-нибудь вообще, но если какие надежды у них и были, то жить им – и надеждам, и пилотам – оставалось недолго. Потому что «Нестеров» и «Кожедуб» совершили серию точно рассчитанных микропрыжков в системе и, укрывшись уже не за последней планетой, а за луной самого Фазана, начали выплескивать своими гравитационными катапультами волну за волной машин одиннадцатой авиадивизии – пока, правда, только двух истребительных полков.

Специальный агент ОРС – Объединенной разведывательной службы Демократической Конфедерации – Бенджамин Голдберг был недоволен, а если сказать честно, то просто зол. Ему, специальному агенту, приходится фактически возглавлять команду техников. Можно подумать, у них нет своего старшего. Да еще и лететь с этой командой на Валентайн, а это совсем уже край Фронтира. Там Голдберга должен был встретить агент Фарадей. Голдберг его как-то видел – огромный негр, настоящая горилла. Причем самое для Голдберга неприятное состояло в том, что начальство поставило его в очень двусмысленное положение с этим Фарадеем. Вроде как он, Голдберг, должен был еще и затребовать у Фарадея отчет о проведенной тем одной, скажем так, не вполне легальной операции, успеху которой в ОРС придавалось большое значение. Но при этом отчитываться Фарадей должен был именно перед руководством ОРС, а Голдбергу оставалось только принять отчет и передать наверх. То есть эта горилла лихо провернула тут рискованное дело, а Голдбергу придется изображать курьера. Соответственно, Фарадей и получит все бонусы, а зачем сюда пришлось лететь Голдбергу, никому, кроме начальства, останется непонятным. Вот же дерьмо! Ну да ничего. Имелись у Голдберга кое-какие планы. Надо будет осмотреться на месте и заинтересовать своими идеями этого чертового Фарадея…

Зол был и тот самый агент ОРС Джейсон Фарадей, вызвавший столь негативные эмоции у специального агента Голдберга. Он и сам бы встретил команду техников, сам поставил им задачу, сам и проконтролировал. А уж в спланированной им, Фарадеем, операции все прошло даже без его непосредственного участия. И чего ради присылать сюда спецагента из Нью-Лэнгли?! Хорошо хоть, что полномочия у этого Голдберга такие, что командовать он тут не сможет. А вот нагадить может очень даже сильно. Потому что белый.

Милли, соседка, воспитывавшая маленького Джейсона после смерти матери, постоянно вдалбливала ему, что верить белым нельзя. «Запомни, Джейсон, – говорила Милли, – если ты хочешь чего-то добиться в жизни и вылезти из того дерьма, в котором мы живем, никогда не верь белым. Если тебе будет совсем плохо, ты можешь поверить черному, но белому не верь никогда!» Милли повторяла это по сто раз за день, и чем старше становился Джейсон, тем чаще убеждался в том, что Милли права. Тем более что Фарадей, хоть и смутно, но помнил времена, когда его семья жила неплохо, и очень хотел вылезти из дерьма, в которое его окунула жизнь после того, как исчез отец. Впрочем, почему исчез? Всем все понятно – отец маленького Джейсона возглавлял небольшой коллектив наркоторговцев, и, когда коллектив покрупнее заявил свои права на рынок, попытался эти права оспорить. С известным результатом и неизвестным местом захоронения.

Джейсон и сам пытался подзаработать на волшебных таблетках, но быстро понял, что к вожделенному уровню жизни такой путь не ведет. А вот если продавать не только наркоту, но и кое-какие сведения, интересные конкурентам, заработать можно значительно больше. Правда, довольно быстро поумневший юноша сообразил, что подобное совместительство легко может отправить его по стопам папаши. Так что в один прекрасный день Фарадей резко порвал с прежней жизнью – заключил контракт и отправился на военную службу.

Дальше все пошло легче. Нет, как раз служить было нелегко, а учиться в университете, куда он поступил на правительственный счет как честно исполнивший свои обязательства по контракту с министерством обороны, оказалось еще сложнее. Зато университетское начальство по достоинству оценило старательность, с которой студент Фарадей собирал и представлял информацию о событиях и настроениях в студенческом кампусе, и, когда в университете появились вербовщики из ОРС, порекомендовало им подающего надежды кандидата.