— Я это прекрасно понимаю, но, тем не менее, часть ответственности все равно лежит на мне. Они оба мои самые близкие люди и я хочу попросить у вас… то есть у тебя, прощения.

— Неужели твой братец послал тебя отдуваться за свои ошибки?! — недоумевала я. Ведь знала, что так оно и окажется, зачем только согласилась на эту встречу?

— Нет, он здесь ни причём. Насколько я знаю своего братца, он сам всегда отвечал за свои поступки. Я здесь из-за Лизы. Она все это заварила и не успокоится, пока не доведет дело до конца или окончательно проиграет. Я думаю, ты понимаешь, что она не считает себя виноватой и ни за что не придет извиняться, а вот я считаю, и мне безумно стыдно за нее. Ведь я своими глазами видела, как детская влюбленность перерастала в манию, или даже одержимость, но ничего не делала, так что в этом есть и моя вина, — вздохнула девушка.

Пожалуй, такого ответа я услышать не ожидала. Что ж, одно то, что братец не опустился до решения своих проблем посредством сестры однозначно обрадовало мою душонку, но что с этим со всем прикажете делать?

— Ну что ж… У нее теперь есть все шансы заполучить его, я ведь теперь для нее не помеха, — лишь вздохнула в ответ, а сердце так и сдавило от представления этой безумной Лизы в объятиях мужчины предназначенного мне, а не этой полоумной.

— Это не правда! — вскрикнула Кира. — Он ни за что ей этого не простит. Врядли он говорил, но я слишком хорошо знаю своего брата, и с уверенностью могу тебе сказать, что любит он тебя и ни с кем не станет встречаться, пока не услышит твой отказ.

— Для этого нет никакой необходимости, он свободный человек и вправе делать все, что считает нужным. А разговор, я так понимаю, в его планы не входит. Я пришла в себя еще месяц назад, но он так и не появился, так что теперь это ничего не изменит.

— Вот тут ты не права, он приходил, и я была вместе с ним, но твои подруги его даже на порог не пустили. А теперь родители решили свести его с Лизой, поскольку наши родители давно дружат и хотят объединить бизнес, и такой союз, по их мнению, выгоден обеим сторонам! Алекс в бешенстве, он уехал из дома и не отвечает даже на мои звонки. Я переживаю за него, и мне страшно подумать, что он может учудить в такой ситуации.

Алекс… Это имя я всячески избегала в разговорах, и вот сейчас, услышав его, сдерживаться стало почти невозможно. Мужчина всей жизни должен жениться на другой, а я так и останусь существовать в одиночестве до конца своих дней, то есть навсегда. Слезы застелили глаза, но плакать сейчас нельзя, сильные женщины не плачут на глазах у других. Кира как будто почувствовала всю ту боль, которая терзала меня изнутри. Девушка встала, обошла стол и, опустившись на колени, уткнулась лицом мне в живот. Слезы нескончаемым потоком полились из глаз, так мы и прорыдали, обнимая и поддерживая друг друга, пока слез совсем не осталось.

— Ох, Кира., как же все хреново. И именно со мной это хреново и должно обязательно было произойти, — первое, что я смогла сказать после общей истерии.

— Не говори так, все обязательно наладится. Просто верь, и я буду верить. Обязательно найдется способ все наладить, — светилась надеждой эта хрупкая и, как оказалось, ранимая девушка.

— На словах это всегда просто, но вот на деле пока все совсем не так… — только и смогла выдохнуть я.

Как оказалось, за «разговором» прошло почти два часа. Оставаться в своем кабинете совсем не хотелось, поэтому я решила спуститься вниз в мастерскую и провести остаток дня в компании позитивно настроенных работниц. Девушки действительно скрасили остаток рабочего дня, рассказывая о новых и старых клиентах и их причудах.

В семь вечера Милена уже стояла на пороге магазина, на полную включив режим ждуна. Отпустив своих «фей» домой, я сама закрыла магазин, и мы с подругой отправились к машине.

— Ну, как прошел первый рабочий день после затянувшегося отпуска? — поинтересовалась Мила.

— В целом прекрасно, — улыбнулась не доброй улыбкой я, — если не считать очень интересной информации, которую я узнала от кого бы ты думала? А я тебе скажу от кого! От Киры! И почему то мне кажется, что инициатором этого была ты, дорогуша, — не удержавшись, ткнула в неё пальцем.

— Что ты хочешь сказать? — как бы не поняла Мила.

— Вообще-то я рассчитывала, что это ты мне захочешь что-то сказать, но, похоже, добровольно ты мне ничего не скажешь сейчас. Что ж хорошо, в таком случае я жду вас всех завтра в парке у центрального входа, мне потребуется компания для прогулки.

Мне чужого не надо, но своё я возьму, чьё бы оно ни было.

***

Выходной в семье Костровых, как повелось с возвращения сына на родину, начался с очередного разлада. Некогда дружная семья разделилась на два лагеря, каждый из них стоял на своем, надеясь, что другой уступит. Родители считали, что лучшим решением для всех, будет свадьба сына на дочери друга отца, как им всегда этого и хотелось. Вот только Алекс никогда на это не согласится, тем более после устроенного ей спектакля с ним в главной роли. Сестра была полностью на его стороне, хоть и любила свою подругу всем сердцем.

— Сыночек, ну как ты не понимаешь, эта девушка тебе все равно не пара. И даже если бы с ней не произошла эта ужасная трагедия, — выдавив из себя сострадание, сказала мать семейства. — Вам в любом случае никогда не быть вместе, — Галина Всеволодовна по-прежнему стояла на своем.

— Это я сам буду решать, кто мне пара, а кто нет, — разозлился Алекс. — И вообще, женюсь на первой встречной, раз уж пошел такой разговор!

Громкий удар дверью поставил точку на данном разговоре, оставив родителей стоять в полном изумлении от выходки сына. Воспользовавшись смятением родителей и дав небольшую фору брату, Кира спустилась за ним следом, попутно отправляя сообщение:

«Он на пределе, как ты и планировала».

Ответ пришел сразу, едва появилось уведомление о доставке:

«ОК. Вези его в парк на Волге, центральный вход».

Июнь радовал своим теплом, и прогулка по набережной благоприятно сказывалась не только на настроении, но и на общем самочувствии. Вся компания была в сборе, и пришло время устроить им настоящий разбор полетов, чтобы не смели решать мою судьбу у меня же за спиной.

— Ну что, так и будем молчать, или все-таки скажете мне, для чего вы устроили этот самосуд с вынесением приговора, пока я была в отключке? — начала, наконец, свой допрос, идя под ручку с Ликой. Видеть сейчас никого совершенно не хотелось, поэтому пришлось дать глазам отдохнуть и воспользоваться поддержкой подруги, единственной, которая действительно была здесь ни причем.

— Милая, что бы мы тебе сейчас не сказали, это все равно не изменит того, что уже произошло. Тогда мы были все на эмоциях, и контролировать себя получалось далеко не всегда, не говоря о контроле за остальными, — попыталась немного смягчить подругу Вита.

— Как так, Вита? Мне казалось, что ты выяснила ещё в первый день, как там все было на самом деле и способна донести это до других и дать мне возможность самой решить эту ситуацию, а все теперь решено за моей спиной, — бесилась я, хоть и понимала, что этим ничего не решить.

— Ну, я бы не сказала, что все происходило у тебя за спиной, — подключилась к разговору Мила, — ты, как раз таки была повернута лицом к месту нашего, как ты выразилась, самосуда!

— Да неужели! То есть тебя не смутил тот факт, что я была без сознания, и ты сама решила все за меня. Вот уж спасибо, низкий тебе поклон, — ответила на сарказм подруги я и отвесила таки поклон, как и обещала.

— Люльчик, не заводись. Да, признаю, я тоже была не права, мне следовало остановить ее, но ты же и сама прекрасно понимаешь, что когда наша Милашка впадает в истерику, справиться с ней почти не реально, — попыталась успокоить подругу Вита.

— О, ну спасибо! Значит я истеричка! — почти перешла на крик Мила.

— Ну, что я тебе говорила? — улыбаясь, шепнула мне на ухо Виолетта.