- Кого из слизеринских змеюк ты считаешь наиболее привлекательным?

- Никого, - не тратя времени на раздумья, тут же выпалила Эванс, - они все невозможные ханжи, лицемеры, узколобы и примитивные сторонники своих сомнительных убеждений, а также несносные высокомерные сволочи.

- Это все так, - в бутылке осталась четвертая часть всего содержимого.

«Подойду поближе. Просто подойду, ведь это не запрещается».

- Но они ведь тоже люди, волшебники и на худой конец – мужчины. Тем более я просил тебя не нравственную сторону их души описывать, а физические составляющие. Будешь?

- Здесь два котла склеились вместе. Поможешь их разъединить, тогда скажу.

- Котлы-мотлы. Скучная ты, даже с Петтигрю местами веселее бывает. Понятно почему тебя старостой назначили, там только такие и нужны… Держи большой, да покрепче, а я буду тянуть тот что прилип.

Несколько минут изнурительных нагрузок, которые, к слову, не увенчались никаким результатом и студенты бессильно опустились на ближайший стол, переводя сбившееся дыхание.

- Будешь? – бутылка снова оказалась протянутой, - Это твой последний шанс напиться. Хотя по мне, тут и напиваться то уже нечем.

- Буду! – на крайнее удивление парня, одноклассница приняла почти пустую бутылку из его рук и сделала малюсенький глоток, от которого сразу закашлялась,

- Я… кхе-кхе… что здесь в служанки нанималась?… кхе-кхе… и вины то моей ни в чем нет…кхе-кхе… а что это такое? Я такая пьяная.

- Пьяная? – рассмеялся Сириус, обнажая идеально ровные белые зубы, которые даже в человеческом облике, напоминали оскал зверя, - Ты выпила три капли. Я теперь всегда буду звать тебя с собой в «Кабанью голову», а то твой жадный дружок вечно лакает за семерых, а нести то его мне потом.

- Бродяга, - положив кружившуюся голову на плечо юноши, простонала староста, - ик… почему вы такие несносные?

- Кто из слизеринцев тебе нравится? – пропуская мимо ушей ее замечание, напомнил он.

- Ну я так сразу и не скажу, - осмелев от выдержанного алкоголя, философствовала Эванс.

- Наводящие вопросы? Подсказку?

- Валяй… ик…

- Люциус Малфой?

- Не-е-ет. Эта белобрысая задница… Останься он на земле один из мужчин, я все равно бы к нему не подошла.

- Мой брат – Регулус? – «Какой приятный запах. Что это? Духи? Ее родные нотки благоухания? Он сводит меня с ума. Да и она так близко, совсем рядом. Зачем подошла? Голова на моем плече… Я ведь тоже не железный».

- Твой брат… ик… - Бука! Он странный. Честно, я даже немного боюсь его. Иногда мне представляется картина, не обижайся, что Рег приезжает домой и они вместе с Вальбургой до смерти пытают эльфов поместья в забаву, а затем воскрешают их демоническими ритуалами и начинают сначала.

- Так и есть.

- ЧТО?

- Да шучу я, шучу,- рассмеялся Блэк, придвигаясь ближе. Этому запаху было тяжело противостоять.

- Кребб?

- Фу-у.

- Гойл?

- Такой же.

- На вас не угодишь… Э-э, Амикус Кэрроу?

- Меня бесит его сестра. Ты допивать будешь?

Скептически изогнув бровь, Бродяга отдал опустевшую бутылку, на дне которой плескалось несколько золотистых капель.

- Рудольфус Лестрейндж?

- Мы ведь в бывшем кабинете Слизнорта, - уклоняясь от темы, констатировала студентка.

- И что?

- А то, что у этого старого пройдохи везде распиханы припасы медовухи, стоит только поискать.

- Верно. Что ж ты раньше то молчала? Давно бы могли устроить знатную вечеринку.

Через несколько минут, ни таких уж и сложных поисков, старания увенчались успехом и две запыленные бутылки пойла декана слизерина, гордо красовались на парте, умоляя себя откупорить.

- За наш прекрасный союз, - пафосно произнес тост Сириус.

- Нет, за тебя! Не думала, что с тобой может быть так весело, - чокаясь полными сосудами, подытожила девушка.

- А что там на счет Лестрейнджа?

- Какого Лестрейнджа?

- Который тебе нравится, - теряя последний контроль и обвивая руками талию подруги, томно прошептал юноша.

- А он мне и не нравится, - ответила ученица, резко повернувшись в его сторону на столько близко, что их губы разделяли какие-то жалкие сантиметры.

- Кто же тогда?… – справляясь с диким желанием прикоснуться к ней, выдавил Блэк.

- Ты…

Она первая потянулась к нему. Первая. Убрав непослушную, длинную прядь с лица, Лили накрыла его губы своими и на мгновение замерла. О, Мерлин, они были именно такие, какими и казались: теплыми, мягкими, чувственными. Понимая, что девушка опасается сделать следующий шаг, студент перешел в наступление.

Слегка приоткрыв податливые, манящие створки, он аккуратно коснулся кончиком языка ее нижней губы, от чего юное создание в блаженстве прикрыла подрагивающие веки, но не отстранилась. Проталкиваясь им все глубже, юноша чувствовал, как неумело она старается копировать его движения, обнимая за шею, зарываясь в темные, кудрявые волосы, громко дыша и тихо постанывая.

Горячая волна возбуждения стремительно прокатилась по мужскому организму, гулко отзываясь знакомым, давящим чувством в паху. Захотелось немедленно сорвать все эти мешающие, школьные тряпки, с такого соблазнительного, стройного тела, повалить его на преподавательский стол, парту, пол, да куда угодно и немедленно войти, ворваться, сильно, жестко и на всю длину.

Как только воздуха стало катастрофически не хватать, Лили скромно отстранилась, хватая ртом спасительный кислород и опустив смущенный взгляд к коленям, тихо прошептала.

- Ты особенный… Не такой как все.

Что это было, никто так и не понял.

Резким движением рук, он подтянул ее к себе, удобно усаживая в позе наездницы и с новой силой впился в губы. Страсть, похоть, желание, все смешалось в диком порыве отчаянной потребности близости.

- Я хочу тебя… - бессвязно бормотал парень в раскрытые губы, - хочу… сейчас… пожалуйста…

Зачем он просил? Если во взгляде таких теплых, зеленых глаз читалась та же мольба.

С не меньшей отдачей отвечая на поцелуи, девушка задыхалась и падала, проваливаясь в неизвестные недра приятного блаженства. Такой сильный, опытный, умелый, горячий…

Его пальцы без конца блуждали по телу надеясь наткнуться на любой неприкрытый участок кожи и когда желаемое не свершилось, он резко поднял ее руки вверх, нетерпеливо освобождая от шелковой блузки.

Грудь Лили Эванс… Это что-то среднее между благословением свыше и настоящим чудом природы. Большая, упругая, с красиво вздымающейся от дыхания ложбинкой и нежно-розовыми, аккуратными сосками, заметно выступающими через лиф.

Издав нечто похожее на звериный рык, Сириус зубами сдернул сначала одну, а затем вторую бретельку и наконец припал губами к месту, о котором думал уже на протяжении двух часов. Твердые, круглые, сочные горошины нагло дразнили топорщась вперед, от чего их вид доставлял еще больше мучительного наслаждения. Невесомо проведя по одному из них языком, он с силой сжал второе полушарие, убеждаясь, что оно идеально подходит для его ладони, а потом стремительно втянул его в рот, пробуя на вкус.

Вкус этого юного бутона оказался слаще чем любой десерт, когда-либо изобретенный человеком. Он манил и возбуждал, заставлял терять голову. А может это было огневиски? Кто знает?

Вдоволь насладившись первым, он перевел свои бесстыдные атаки на второй сосок, от чего Лили отклонилась назад, постанывая и сжимая бедрами мокрую влажность между ног.

Она несколько раз пыталась добраться до его рубашки, но каждое мгновение тонула все в новых и откровенных ласках, путающих ее разум и мысли. Блэк сам пришел на помощь, ловко освободившись от давящей и такой неуместной школьной формы, обнажая голую, натренированную грудь, покрытую темными волосками. Он был прекрасен! Стройные ряды идеальных кубиков украшали плоский живот, мышцы перекатывались на руках от каждого, даже неуловимого движения, а длинные волосы, спадающие на широкие плечи, придавали особый шарм этой утонченной картине.