Малфой-мэнор сиял и светился от счастья, но его затмевала более яркая звезда, горящая сильнее в сто крат, звезда по имени Нарцисса.
Выбрав свой наряд в лучших традициях прошлого века, она напоминала некий поэтичный туманный образ, сошедший ненадолго с картины художника, чтобы побаловать людской взор недоступной красотой.
Друэлла Блэк ни на секунду не отходила от министра, заискивающе и по-собачьи вглядываясь в глаза влиятельного, нового родственника, ее мало волновала младшая дочь, да и средняя, кстати, не больше, зато имело колоссальное значение то, что она будет говорить потом, хвастаясь удачным, расчетливым браком, который, по ее мнению, сама же и устроила.
Сильно поправившаяся за последний год, и успевшая напиться еще с утра, высокомерная Вальбурга неустанно поздравляла любимую крестницу со столь щедрым подарком судьбы, не единожды намекая, что та специально забеременела, дабы обезопасить себя от возможного разрыва помолвки.
Беллатриса Лестрейндж, а вернее жалкое, растоптанное подобие того, что от нее осталось, впервые за несколько месяцев по-настоящему привела себя в порядок.
Заботливые эльфы, трудясь не один час, вычесали из спутавшихся густых волос твердые колтуны, отпарили и подготовили выразительное зеленое платье, выгодно подчеркивающее фигуру и придали фальшивый румянец бледным, осунувшимся щекам.
Не ведающий и далекий от истины человек мог бы смело принять ее за счастливую и обласканную жизнью особу, но только не Руди. Изможденный частыми заданиями, он словно тень следовал за ней по пятам, машинально здороваясь и улыбаясь, по большей степени молчал и пил, искренне надеясь, что хоть в этот день его никто не потревожит.
Темный Лорд, который старался, по возможности, избегать и не принимать приглашения на подобные мероприятия, в исключительном случае, посетил роскошную свадьбу своего преданного слуги и новой “правой руки”, сухо поздравив молодоженов с правильным выбором годной партии.
Уделяя внимание лишь именитым Пожерателям смерти, он изредка бросал косые взгляды в сторону соблазнительной фигуры Беллатрисы, по достоинству оценив ее сегодняшний образ, но подходить не спешил.
Тот цирк, устроенный волшебником в штаб-квартире, был своего рода проверкой, тестом на прочность, пригодность и выносливость. Мужчина ни на миг не собирался отказываться от этой безумной женщины, подарившей ему столько счастливый минут, но и не мог принять той слабости, что связала тугими веревками ее разум после пробуждения.
Он ждал сигнала, намека, знамения, что сумасшедшая и хладнокровная сторона ее души еще жива и вернулась, но похоже пока она крепко спала окутанная липкой дремотой.
Абраксас Малфой с важным видом расхаживал среди гостей, дожидаясь момента, когда от чистого сердца сможет поздравить дорогих и любимых детей, но душа его была не на месте. Скребущее, желтыми когтями, предчувствие чего-то неминуемого не давало расслабиться. Слишком уж все было тихо и гладко для такого неспокойного времени в котором они жили.
Одним из первых узнав о грядущем нападении в Рождество, он дико жалел о мимолетной слабости подстегнувшей его на организацию бала в своем поместье и уже было намеревался его отменить, но Темный Лорд ясно дал понять, что такого удобного случая - на корню вырвать любое неповиновение, может и не представиться, поэтому “веселью” было завещано быть, а министру - переживать.
Конечно, он заботился не о порче дорогой обстановки дома, которая, несомненно, пострадает в бою, Абраксас зрил куда глубже: бал - торжество семейное и пусть на нем не присутствуют малые дети, подростки и женщины все же прибудут, а их категорическая неспособность противостоять опытным аврорам значительно усложняла дело, рискуя обагрить родовые пенаты невинной кровью слабых.
Разыскав в толпе веселящихся лиц свою жену, он нежно приобнял ее за талию, увлекая за собой в более подходящее место для произнесения хвалебного тоста.
Строптивая к другим, но покорная с мужем Эдвин пребывала в состоянии безграничного счастья, теша себя скорой ролью новоиспеченной бабушки. Ее устраивало абсолютно все, что сейчас происходило: молодая сноха чистокровной династии, ее истончающееся, но по-прежнему внушительное состояние, будущий наследник, а то, что это будет именно наследник, она ничуть не сомневалась, благосклонность Милорда к ее сыну, так рьяно помогающему тому подняться по карьерной лестнице, даже подвыпившая сваха с чрезмерно назойливым поведение, все было просто идеально.
Поднявшись на пару ступеней вверх, крепкая, образцовая чета Малфой приготовилась произнести речь, не без труда разыскав в толпе молодоженов.
Просторный зал замер, людские голоса стихли, а министр, постучав волшебной палочкой по фужеру с шампанским, деловито начал:
- Дорогие наши дети, позвольте в этот светлый и памятный день от всей души поздравить вас с таким важным и осмысленным решением в жизни. Вы добровольно вступили на путь, на котором тесно сплетутся ваши судьбы, деля между собою все горести и радости. Я, конечно, рассчитываю, что только радости, - рассмеялся он, - и пройдете его бок о бок, до последнего вздоха поддерживая и защищая друг друга. Моя любовь, моя дорогая Эдвин, - лукаво кивая в сторону жены, - не находит себе места, ожидая, когда же я наконец закончу и передам слово ей, что же, пришла пора выслушать и напутствия матери.
Гости дружно зааплодировали, восхваляя больше не саму незатейливую речь Абраксаса, а скорее его должность и проявляя к ней уважение, но тут же затихли, с интересом посматривая на мадам Малфой.
Откашлявшись и прочистив горло от предательского давления непрошеных слез, женщина продолжила о главном.
- Желаю вам…
Едва первые слова слетели с губ растрогавшейся матери, как в церемониальном зале стали происходить воистину странные вещи: налетевшая буря, похожая на песчаный шторм, мгновенно ослепила переполненные счастьем глаза волшебников, массивная, кованная люстра, крепившаяся на нескольких надежных цепях из металла, попросту сорвалась с потолка и обрушилась на пол, подминая под себя близ стоящих людей, оглушительный крик ужаса пронесся в воздухе, невесомо касаясь ушей всех присутствующих, а затем началась паника.
Поспешно прикрыв сбой жену, Абраксас в последнюю секунду успел отступить назад и хлесткое иссушающее проклятие пролетело мимо, врезавшись в высокую вазу, наполненную нежными лилиями.
Десятки мужчин в черных свободных мантиях заполняли помещение, как стая диких ворон. Они точно знали куда пришли и явно подготовились заранее. Пустив ложный слух о нападении в Рождество и абсолютно уверенные, что в команде имеется предатель, сопротивление выбрало наиболее уязвимый момент, когда их враги были крайне расслаблены и вторглись нежданно.
Связывая волшебными путами женщин и мужчин которые не представляли особого интереса, отряд подбирался к более лакомым кускам, а точнее к действующим Пожирателям.
Годы тренировок и личное присутствие Повелителя подстегнули заклейменных чародеев действовать слаженно и сообща. В их руках тут же появились палочки, а лица стали серьезными и решительными.
Выхватив свое изогнутое оружие, Беллатриса не упустила возможности выплеснуть на проклятых предателей крови всю ту боль, что месяцами копилась в ее сердце. Ей не хотелось пытать, не хотелось останавливать, природа взывала к одному - убивать и желательно, чтобы этот изящный танец смерти непременно заметил Тот, для кого он предназначался.
- Выводите женщин! - в панике, где-то из далека, кричал Люциус, тщетно стараясь отыскать слезящимися глазами свою жену.
Неустанно сокрушая, так стремительно, появившихся из ниоткуда врагов, Белла то и дело высматривала в толпе Рудольфуса, которой, как раз перед вторжением, отлучился за бокалом шампанского и, не найдя его взглядом, рассвирепела еще больше.
Поравнявшись с грациозной парой: Розье - соперник, “вальсирующих” по залу, она уже была готова пройти мимо, но та ярость с которой снова и снова атаковался ее бывший одноклассник, не оставляла места равнодушию.
