— Это определенно было ради меня, — прошептала она и провела пальцем по шраму, подняв глаза к звездам, которые только начинали проглядывать сквозь тучи. — Спасибо.

***

Кэлли, свернув на подъездную дорожку, припарковалась перед огромным фармхаусом и опустила голову на подголовник.

Она была готова и безмолвно молилась, чтоб время подходило всем. Она накинула свитер на плечи и взбежала по ступеням. То ли дело в ней самой, то ли температура упала на несколько градусов, но внезапно Кэлли стало холодно. Мокрая с головы до ног, она стояла перед деревянной дверью. Скрестила руки на груди, стараясь ухватиться за все случившиеся с ней перемены, что привели к этому моменту. Стуча зубами, Кэлли потерла руки и дрожавшим пальцем надавила на дверной звонок.

— Минутку, — раздался тихий голос, и открылся засов.

Пробудилась реакция «борись или беги», но Кэлли подавила желание умчаться в машину. Внутренняя дверь слегка приоткрылась, и она сумела разглядеть пожилую женщину. Тут же все стало предельно ясно. На какое-то время она здесь застряла.

— Боже мой. Дорогая, вы заблудились?

Кэлли, глядя на пожилую женщину, не сумела остановить улыбку, что растягивала губы.

— Нет. Я вроде бы наконец-то добралась до дома.

— Простите?

— Знаю, я приехала на несколько недель раньше, чем рассчитывала, но, Ева... это я.

Ева всмотрелась Кэлли в лицо, а потом осторожно распахнула дверь-ширму.

Стараясь сдержать вздох, она зажала рот рукой и потянулась к стоявшей неподвижно Кэлли.

Ева О'Брайен поправила воротник платья Кэлли, обнажив тем самым толстый шрам на груди. В глазах сверкнула боль, а потом они наполнились слезами.

— Кэлли?

Глава 5

Трею никак не удавалось сообразить, что вдруг нашло на мать. Она упорно настаивала на том, чтоб после работы он приехал домой. Нужно кое-что знать о Еве О'Брайен: стоило чему-то прийти в голову, и если бы потребовалось, она бы изменила расположение звезд на небе, но добилась бы своего. Даже если это означало надавить на жалость.

— Пожалуйста, Трей, это важно, — взмолилась она. А больше ничего и не требовалось.

Он подсчитал, сколько месяцев не появлялся на семейной ферме, и грудь сдавило чувство вины. Трей понимал, что это глупость или упрямство, а, может, даже и трусость, но плевать он хотел на скрытый смысл. Стиснув руль, он мечтал ехать куда глаза глядят и притвориться, что сегодняшнего разговора с матерью не было. Но она сказала, что это важно. А раз важно для нее, значит, важно и для него. Державшаяся между ним и семьей дистанция ежедневно причиняла острую боль. Во всем, что он делал, чувствовалось их отсутствие. Но это лишь очередной момент в его развалившейся на глазах жизни, где он спасовал.

Каждую пятницу в обязательном порядке он звонил матери. А каждую среду она ждала его возле единственного в городе продуктового. Она подмечала, что он направлялся к входу, и вела себя так, словно они встретились по чистому совпадению. Это происходило слишком часто, чтоб быть случайностью, но ему не хватало духу вывести ее на чистую воду.

Воскресными вечерами она приезжала к нему домой с одним и тем же оправданием: ей хотелось посмотреть, какого прогресса он достиг со старым фармхаусом. Им обоим было известно, что все это полнейшая чушь, потому что Трей больше не занимался подобными работами. После смерти Джейми он вносил лишь незначительные, необходимые изменения.

Отказавшись от сельского хозяйства, Трей пошел работать в строительную компанию мистера Гиббонса и теперь, строя чужие мечты, помногу работал. Желание восстановить собственное жилище умерло вместе с Джейми, как и почти все в его жизни.

Что не мешало Еве приезжать. Она покупала новые занавески на окна или свежие цветы для столов.

— Здесь нужно все немного оживить, — приговаривала она, вытирая пыль и вытаскивая привезенные на неделю продукты.

Она улыбалась, но улыбка не затрагивала глаз. Но Трей не злился. Насколько сильно можно любить человека, который стал причиной вашей самой большой потери?

Она всегда привозила фотографии Алекс и Лорен, меняла старые на новые и рассказывала о предстоящих мероприятиях племянницы. Она пыталась поддерживать с ним связь, за что он был благодарен, но фотографии никогда не смотрел. Все, что он видел, — это украденную у Джейми жизнь.

Жизнь, которую украл он сам.

Как только мать уезжала, он снимал фотографии и до следующего воскресенья прятал в шкафу в коридоре. А перед приездом Евы снова их вешал. Все это, в том числе и визиты, превратилось в рутину.

Полученные после случившегося раны горели и кровоточили, пока он наблюдал за тем, как она перемещалась по дому. Становилось некомфортно. Чаще всего в воскресенье он с нетерпением ждал ее ухода. Сколько же раз он порывался поговорить о реальности. На сложные темы. Давление так и будет нарастать в груди, пока все, что необходимо сказать, скрывалось под маской хрупких отношений.

Но Трей не мог проговорить слова вслух, поэтому благодарил за продукты, улыбался цветам и перед уходом обнимал. Все изменилось. Она старалась восстановиться после потери Джейми, а Трей с трудом выживал. Ему нечего было ей предложить. Связь с семьей утеряна, погребена под надгробием, где написано «О'Брайен».

Не то чтоб он с ней не общался, просто общение никогда не станет прежним. И он не ездил на ферму… вообще. И вот, пожалуйста. На рабочем грузовике он заворачивал на гравийную подъездную дорожку. Он надеялся, что если появится сразу после работы, не приняв душ, то сможет использовать это в качестве оправдания и уехать пораньше, если вдруг станет совсем неуютно.

Трей окинул взглядом знакомую ферму. Ничего не изменилось, разве что амбар нуждался в покраске. Да и к этому моменту, как правило, садоводство матери шло полным ходом. Кое-что было посажено, но ничего выдающегося. Почему мать отказалась от садоводства, размышлять не хотелось.

— Отлично, — подъехав к гостевому домику и заметив грузовик Энди, вполголоса пробормотал он.

Для управления фермой Ева наняла Энди, с которым Трей дружил всю жизнь, после того, как стало ясно, что Трей за это дело браться не станет. Замена была подходящей. Энди был как сын для Евы и Джеда и со школы пахал на земле в качестве наемного работника. Он знал манеру управления О'Брайенов и бесчисленное количество часов проработал бок о бок с братьями.

И тем не менее вся эта ситуация Трея задевала. Однако вряд ли ему стоило высказывать свое мнение на тему, кто должен управлять имуществом, раз уж сам от всего отказался. И все же нельзя отрицать: его беспокоило, что выбор пал именно на Энди.

Трей опустил пониже козырек старой бейсболки, сделал глубокий вдох и на миг закрыл глаза. Самый идеальный вариант — это собрать сумки и уехать как можно дальше от всех и от всего. Но он словно привязан к этой земле.

Каждую ночь, лежа в постели, он проигрывал в голове ту ужасную ночь в переулке и гадал, почему это случилось с Джейми, а не с ним. Его смерть восприняли бы тяжело, но это не стало бы столь разрушительным для семьи, как потеря брата. Джейми был мужем и отцом, главой этой семьи. Он руководил фермой — именно из-за него они держались вместе.

После его гибели все изменилось. Его отсутствие было слишком существенным, игнорировать не выходило. И хотя Лорен миллион раз говорила, что в смерти Джейми нет его вины, Трей все равно не верил.

Трей понимал, что Лорен терпела его исключительно из уважения к брату, но он не заслуживал ее прощения и, если уж совсем начистоту, не хотел. Стремление к прощению означало бы, что он сам готов себя простить. А он никогда не сможет этого сделать. Если он не мог вернуть брата, значит, придется по жизни нести ответственность за его гибель.

Сильно пихнув дверцу, он выбрался из машины. Трава была высоковата. Трей мысленно отметил, что стоило указать на это Энди. Если он планировал всем здесь управлять, тогда пусть уж постарается выполнять работу как следует.