— Маленькие дети тоже когда-нибудь станут подростками, разве нет? — смотрит на Полунина.

Мирон вздыхает.

— Да, только к тому времени понятно, что от них можно ожидать, они уже привыкают к дому, родителям, боятся это потерять.

— Разве отношения в семье должны строиться на страхе? Нет. Мои друзья увидели Никиту и Вику на том футбольном матче, помнишь? Настя, жена Антона Владимировича, с которой мы тогда познакомились, рассказала их историю, это задело. А после встречи в детском доме они и думать не могут о ком-то другом. По крайней мере, Света — точно.

— Ты так говоришь, будто я против, — Мирон продолжает хмуриться. — Наоборот, я буду очень рад за детей, если у них получится попасть к Тепловым. Я лишь пытаюсь до тебя донести, что растить ребенка с рождения или младенчества — это не то же самое, что воспитывать подростков. И свои дети — не приемные. Когда у отца появилась молодая жена, я ревновал, хоть головой и понимал, что не стоит. Мне понадобилось некоторое время, чтобы принять ее, а потом и сестру.

Автомобиль уверенно въезжает на мост. Олеся снова отворачивается, но теперь лишь для того, чтобы полюбоваться вечерней Невой.

— Прости, я не хотела на тебя нападать, — музыка заглушает тихие слова.

— Все хорошо. Я понимаю, что ты переживаешь за своих друзей. Мне же известно много случаев, когда детей возвращали в детский дом спустя какое-то время. И в них что-то умирало с этим. Никиту и Вику тоже возвращали, с ними очень сложно. Слава и Света должны это понимать и быть готовыми к возможным проблемам.

— Я думаю, они справятся… А ты бы хотел детей? — спрашивает осторожно.

— Да, я считаю, что уже созрел для семьи, — спокойный и уверенный ответ.

— Мы скоро приедем? — Олеся смущается, переводит тему. Она согласна с Мироном в том, что может быть сложно, но верит — нет неразрешимых проблем. Ее же решается.

— Через пять минут.

— Твой знакомый… Он кто? — осмеливается спросить.

— Гор… То есть господин Белый, он занимается недвижимостью, в том числе курирует теневую сторону этого бизнеса. Мы дружили раньше, но после истории с арестом разорвали связь, а сейчас снова сошлись ради твоего дела.

— То есть ты обратился к нему лишь из-за меня? — Олеся почувствовала себя неуютно.

— Да, но… это не стоит обсуждать. Сейчас мы подпишем все бумаги, а затем снова расстанемся. Этот человек давно стал для меня чужим.

Олеся не отвечает, она думает о том, как много Мирон делает для нее и Пашки. Так много, что за жизнь можно не расплатиться.

Остановившись около обычного жилого дома, в подвале которого находится нотариальная контора, они выходят из машины и спускаются по нечищеной от снега лестнице. Открыв тяжелую металлическую дверь, Мирон пропускает Олесю вперед, не упуская из вида ее напряженную спину.

— Кажется, сюда.

В небольшой комнате четверо человек: нотариус, ее секретарь, Белый и мужчина преклонного возраста, как после оказывается, новый владелец квартиры в Купчино. Олеся и Мирон вежливо здороваются и садятся по другую сторону стола. Это напоминает Полунину о судебном заседании, которое ему однажды пришлось пережить, заставляет нервничать. Однако он не показывает вида, прямо смотрит в глаза Гора, сидящего напротив. Дождавшись, пока Олеся вытащит из сумки папку с документами, берет ее холодные руки в свои, грея и даря поддержку.

— Что же, сейчас мы подготовим завещание, а также дарственную, прошу немного подождать.

Секретарь и нотариус забирают документы и начинают печатать на компьютере, остальные участники сидят молча первые пару минут. Затем Святогор, изучив Войтович, не выдерживает.

— Вот, значит, ради кого ты решил вспомнить прошлое. Неожиданно…

— Какое тебе дело до моего вкуса? Ты здесь не для того, чтобы ставить оценки, — Мирон готов защищаться, но легкое нажатие пальцев Олеси возвращает мужчину в состояние холодности и видимого спокойствия. — Я уже говорил, что эта встреча последняя.

— Не зарекайся, мой дорогой друг, — улыбается Гор, — не зарекайся.

— Послушайте, вы получите квартиру за то, что помогаете нам. Цена более чем высокая. Или вы хотите, чтобы мы сейчас встали и ушли? — Олеся не выдерживает, ее бьет нервная дрожь, ей снова хочется расчесать запястья, но руки держатся за Мирона, как за спасательный круг. Да, она хочет иметь свое жилье, но и насмехаться над ставшим дорогим для нее человеком не даст.

— А она с характером, мне нравится, — ухмыляется Белый. — Вы правы, цену я назначал сам, поэтому не прогадал. Я не участвую в невыгодных сделках, если быть честным… Мирон может подтвердить, — намекает на то, что свидетельствовал против него.

— Да заткнись ты… — он бы сжал кулаки, но его пальцы тесно переплетены с пальцами Войтович.

— Тише, друг мой. Не распаляйся. Я всего лишь хотел скоротать наше время в ожидании бумаг… — принтер, стоящий в кабинете, заработал. — Вот и они.

Подписывали документы в тишине, только нотариус суетилась и объясняла, где ставить подписи. Получив бумаги и ключи от квартиры в Купчино, Гор поднялся, поблагодарил всех за прекрасную работу и, никого не дожидаясь, вышел. Когда Мирон с Олесей подходили к машине, они видели, как серебристая Ауди покидает двор, внутри салона четко угадывались двое.

— Значит, вы теперь будете там жить? — Олеся наивно спрашивает пожилого мужчину, который присутствовал на встрече.

— Что вы? Нет. Я всего лишь сыграл свою роль. Всего доброго, — уходит в сторону остановки.

Олеся тянется за сигаретами, ей срочно нужно привести нервы в порядок после стресса. Полунин помогает ей прикурить, присоединяясь.

— Мирон, как думаешь, там не будет ничего противозаконного? Не хотелось бы, чтобы люди, с которыми жила тетя Лида, прокляли меня за то, что я впустила в их дом преступников.

— Я не знаю, Лесь… Не могу тебе этого обещать.

Они садятся в машину, пристегиваются и, наконец, немного расслабляются.

— Довезешь меня до метро?

— Обижаешь. Домой. Пашка там, наверно, с ума сходит от волнения.

— Да, точно, сейчас я ему позвоню. И маме. Пусть тоже порадуется за нас. Спасибо тебе огромное. Если бы не ты и твоя помощь, мы бы еще не скоро обзавелись своим жильем, да и неизвестно, смогли бы вообще. А теперь у нас есть возможность иметь свой угол, не зависеть от арендодателей, не тратить…

Мирон лишь коротко кивает, слушая слова благодарности. Это все пустяки. Если бы не Войтович, он бы никогда не узнал, что человек может получить столько тепла и заботы от малознакомых людей. Так что здесь еще можно поспорить, кто получил больше.

Спустя полчаса Пашка встречает их в коридоре.

— Ну, как все прошло? По телефону я понял, что сделка состоялась, но мне нужны подробности.

— Все хорошо, Паш, все хорошо, — устало отвечает Олеся, обнимая сына, чувствуя, как около ног ластится Мишка. — Поешь со мной? — поворачиваясь к Мирону, который застыл в дверях.

— Спасибо за предложение, но уже поздно, да и ты устала. Я лучше завтра приеду после работы.

— Да, приезжай завтра вечером, — усиленно кивает Пашка. — Я буду ждать тебя, — присутствие Мирона ему крайне необходимо.

Олесе не хочется, чтобы Полунин уезжал, но ей ничего не остается сделать, как отпустить благодетеля, попрощавшись до завтра, традиционно приняв поцелуй и закрыв за ним дверь.

Мирон выходит из подъезда и закуривает. Пройдет немного времени и Войтович переедут в новую квартиру, а он уже привык приезжать сюда. Место, где его ждут, где ему рады. Он понимает, что время идет и все меняется, но хочет, чтобы перемены в его жизни были лишь такими, какими он сам спланировал. В присутствии Пашки им с Олесей не поговорить о будущем, ни сегодня, ни, наверно, завтра. Нужно просто поймать подходящий момент.

***

— Черных, тебя к директору зовут, — мальчишка на пять лет младше подходит с боязнью во взгляде. Никита ничем не заслужил его страха, разве что всем в детском доме известно о его потенциальной агрессии.

— Только меня? — он ничего не делал, ту драку в спортивной раздевалке затеяли другие.