Да, стройматериалы привезли совсем не вовремя. Его ведь клятвенно заверили, что из-за большого количества заявок, товар не смогут сразу доставить. Именно поэтому он и оформил покупку, не откладывая на потом. Решил, что за два дня выходных, как раз сможет ошлифовать стену в коридоре, и до конца ободрать кухню. Завтра должен приехать Степан со своим зубодробильным агрегатом, и Вадим тогда без боязни нанести ущерб своим рукам отколотит древнейшую плитку на кухне.

– Как на передовой, – пробормотала Ингеборга, обозревая масштабы стихийного ремонта.

– Да, зря я вас сюда притащил, надо было сразу проводить в гостиную, а то здесь даже присесть негде, – ответил Вадим.

– Я вижу вы устали. Сами же сказали, что вторые сутки на ногах. Так что, занимайтесь своими делами. Примите душ, поешьте, отдохните, одним словом. С хозяйкой я всё равно договаривалась на вечер, так что…

– Я, правда, туго уже соображаю.

– И не только сейчас, дорогой онисама, – тут же раздалось из-за двери.

– Вот зараза! Я ведь и за ремень могу взяться! Не буди во мне зверя!

– А я не боюсь хомячков!

– Алька. Алька!

– Аллоу! – раздалось из глубины квартиры.

– Алька! Ё моё! Ты что не видишь, у нас гости!

– Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро: то тут сто грамм, то там сто грамм – на то оно и утро! На то оно и утро!

– Господи Боже Милостивый! Алька! Я приехал так поздно с работы…, – он пошел вслед за сестрой, но гостья прекрасно слышала их словесную перепалку.

– Рано было бы более верной формулировкой! И еще непонятно, где ты шаландался?

Голоса блуждали по квартире, то приближаясь, то отдаляясь от кухни, в центре которой стояла Ингеборга.

– Алька! Иди сюда, сейчас же!

– Чего надобно, старче?

– А по-нормальному?

– Днэвальная по хате дивчина Алька слухает!

– Ну, будь человеком, хватит паясничать, ты лучше скажи, есть что перекусить?

– Кусок медной проволоки, – был тут же ответ, и они вновь появились на кухне, только теперь Аля возглавляла шествие.

Вадим вздохнул тяжело и как-то весомо. Сейчас его усталость, если ее оценивать по десятибалльной шкале, тянула на восемь с половиной. Когда он уставал до такой степени, то старался не садиться, потому что сразу засыпал. Но сейчас спасением служило то, что он чувствовал голод так же сильно, как и усталость. Алька уловила это.

– Брат, а ты хотя б спросил, во сколько я вчера, вернее сегодня, пришла домой? Я, между прочим, не печеньки с кладбища тырю, а тоже работаю. Пусть не так много и денежно, как некоторые здесь присутствующие, но всё же!

– Во сколько?

– Почти в четыре, у нас банкет только в три закончился. Зато почти три штуки чаевых надавали. Так что я вполне довольна, – ответила Алька и полезла в холодильник. Брат стоял рядом и принимал тарелки, что доставала из недр агрегата сестра.

– И ты что, сама добиралась домой?

– Угу, – ответила Аля и засмеялась, – да Леха меня до двери доставил. Подождал, пока я с замком возилась, и лишь, когда зашла, отбыл восвояси.

Вадим промолчал, но по его лицу было понятно, что услышанным он доволен. Сам старался забирать сестренку, но не всегда получалось. Вот и сегодня всю ночь работал.

– Только еду пришлось брать из ресторана. Так что у нас на завтрак свиные отбивные, греческий салат, какая-то фигота с пармезаном и тарталетки с морепродуктами под сливочным соусом.

– Как ты умудрилась столько стащить?

– Ерунда! Эти спортсмены, черт, как же их … в общем, они заказали больше, чем нужно, да еще и, вроде, не все пришли на юбилей! Всё пучком! Ты же меня знаешь, я всегда на банкеты ношу с собой контейнера, так что скатерть самобранка сейчас нас накормит. Я же знала, что ты будешь голодный, аки зверь. В общем, кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста.

Зажужжала микроволновка, загремели тарелки, потом долго искали хлебницу, пока Аля не вспомнила, что утащила ее в гостиную.

– Ой, я же вас не познакомил, – спохватился Вадим, когда завтрак уже подходил к концу. – Это Ингеборга, моя знакомая. Я буду работать над ее новым образом.

– Ну, это хорошее решение, а то такой цвет волос, мягко говоря, наводит на определенные мысли, – кивнула, соглашаясь, сестра.

Гостья провела по волосам и стащила парик.

– Я совсем про него забыла, – усмехнулась она одними губами.

– А вы почему не едите? Это не объедки, а излишки. Честное слово, их никто не ел, – пробормотала с набитым ртом Аля.

– Я просто не хочу, что-то кусок в горло не лезет, – извинилась Ингеборга.

– Ну, если бы меня так затянули, в меня и воздух вряд ли прошел, не то, что еда.

– Слушайте, Ингеборга, давайте сделаем следующим образом. Я вам кое-что дам из одежды, сходите в душ, а я хотя бы на пару часов глаза закрою.

– Да после такого завтрака они и без твоих усилий закроются, – вставила слово сестра.

– Ну-ка, постой, а когда доставка была? – вдруг спохватился Вадим. – Сейчас без четверти двенадцать. Я уехал к Гришке в полночь…

– В девять, – ответила Алька, флегматично нарезая отбивную.

– В девять? Они что там совсем уже? Даже не позвонили, а если бы тебя дома не было?

– А они позвонили! – оповестила сестрица и многозначительно посмотрела на брата. – Можно задать один крохотный вопросик? Ты какой номер оставил в той конторе?

Вадим напрягся.

– Э-э… я оставил…

– Даже не домашний, хочу заметить, а мой личный номер. Личный номер моего личного мобильного телефона! – отчеканила малышка.

– Слушай, я не знаю, как так получилось…, – замямлил брат в свое оправдание.

– А и не надо знать. Да и не важно, в общем-то. Единственно, если в другой раз будешь что-то заказывать на дом, извести меня хотя бы в устном виде. Можно в письменном, на холодильнике. А то я тебе трижды звонила, а ты, видимо, из мобильника суп сварил и съел.

– Батарея еще вчера села.

– Да твоя батарея вечно сидит на диете. Корми чаще.

Участвовать в перепалке с сестрой сил больше не было. Горячая пища согревала изнутри, глаза медленно, но верно закрывались. Даже пить обжигающий чай было лень. Ворчание Альки отдалялось, пока над ухом не хлопнул щелчок.

– Не смей спать в антисанитарных условиях. Марш в комнату! – грозный голос сестры вернул Вадима к действительности.

Он встал и побрел, спотыкаясь к себе. На пороге кухни остановился, вспомнив об Ингеборге.

– Ингеборга…

– Без тебя разберемся, вали давай уже в люлю, – пробормотала Аля.

Ингеборга кивнула и вновь сощурилась.

– Не щурьтесь, – тут же сказал Вадим и ушел в свою комнату.

Его малышка-сестра посмотрела на гостью и вздохнула.

– Какое счастье, что у нас сегодня выходной. Пойдемте в ванную, я помогу вам расшнуроваться, а то, того и гляди, вы в обморок хлопнетесь.

Она принесла чистую одежду и полотенце и кое-как расшнуровала корсет на Ингеборге, а потом оставила гостью одну.

Сбежавшая из-под венца долго стояла под горячим струями. Как она ни готовилась к сегодняшнему дню, как ни планировала и даже ни репетировала весь путь с Михаилом, а всё сложилось, как было угодно Судьбе. Ингеборга, договорившись со знакомой из небольшого продуктового магазинчика, целую неделю тренировалась лавировать по складу, двери которого выходили во двор. От дверей до проулка, в котором ее должна была ждать машина, меньше ста метров, точнее восемьдесят три. На каблуках и в юбке до пола их можно пробежать за двадцать шесть секунд. Главное преимущество этого магазинчика было то, что, во-первых, его парадный вход примыкал к проспекту, а вот задний – выходил в глухую подворотню. Во-вторых, в радиусе пятисот метров не было ни одной камеры наружного наблюдения. Здесь не было ни банкоматов, ни детских площадок, ни ветлечебниц, ни даже парикмахерской или бистро. Глухомань! После того самого разговора с Борисом Ингеборга почти перестала есть и спать. Она не бросила балетную школу даже тогда, когда ей из-за роста стали намекать об исключении. В то время она превратилась в изгоя, но не сдалась. Поэтому не стала впадать в отчаянье и после того «славного теплого» вечера, о котором девушка не могла вспоминать без содрогания.