– Ну-ка убери живо эту дрянь, – приказал кучер, повернувшись лицом к сидящим.

– Или чего?! – взвизгнул сопляк, невольно копируя Банри.

– Или того! – рявкнул возница. – Щас выброшу тебя в снег и уеду! Можешь хоть до следующей зимы тут троллям своей железкой грозить!

Парень злобно насупился, но топор спрятал.

– И ты тоже! – напустился возчик на Банри. – Нашла с кем спорить!

– Он первый начал, – пожала плечами имперка.

– Тьфу ты! – сплюнул кучер. – Слезайте все, ноги разомните. Раз уж остановились, то передохнем.

Он подождал, пока сопливый кандидат в Братья Бури спрыгнет в снег, и сам слез с козел. Банри тоже прогулялась, сначала до кустиков, а потом просто так. Тетка наблюдала, как ребенок копается в снегу, следя, чтобы он не изгваздался по уши. Кучер возился с лошадью, подозрительно трезвый пьяница, прислонившись к борту повозки, оглядывал ландшафт. Парень отошел подальше от остальных и даже не смотрел в их сторону. Банри встала рядом с пьяницей, держась с подветренной стороны, и принялась ждать, когда возчик разрешит забраться в телегу.

– Зря ты так с парнишкой, – вдруг сказал имперке пьянчуга. – Он молодой и глупый, конечно, но искренне считает Ульфрика героем. А ты его мордой в грязь.

– Чем быстрее он поймет, что Ульфрик безжалостный убийца и вредитель, тем лучше. Причем для всех.

– Может и так, только намерения у Ульфрика все же добрые...

Банри повернулась и прямо посмотрела на неожиданного собеседника.

– Во-первых, ты серьезно? Добрые? Во-вторых, раз уж так, ты уверен, что знаешь, какие у него намерения? А в-третьих, пресловутая независимость Скайрима, да еще обретенная такими методами, по нынешним временам вряд ли может привести к хорошему концу не то что сам Скайрим, но и весь Тамриэль. Это очевидно для любого, кто мало-мальски разбирается в политике.

Пьяница промолчал.

– Ерунда это все, – внезапно произнес возница, не отрывая взгляда от лошадиной попоны, которую он поправлял. – Я сам из Истмарка, так что Ульфрик мой ярл. Но мне совсем не нравится, что он убивает собственный народ, считая, что если избавится от всех несогласных, то сразу победит. Я потому и переехал в Вайтран, и родителей, и жену с детишками перевез. Правда, старики мои сначала артачились, но когда люди ярла сожгли нашего соседа за отказ отдать сына в ихнюю армию в его же собственном доме, живо передумали.

Банри кивнула, задумчиво глядя на кучера. Симпатии к нему у нее резко прибавилось, имперка даже готова была простить ему сто золотых.

По приглашению пассажиры полезли на свои места, пьяница грузно плюхнулся на сиденье и сказал вознице:

– Может быть те, что твоего соседа сожгли, по своему уму делали, а не по указке ярла.

– С ними был Галмар, правая рука Ульфрика, – возразил кучер. – А все знают, что он ничего не делает без одобрения своего ярла.

– К тому же, Ульфрик одобряет такие методы, – поддержала возницу Банри.

– Откуда тебе знать? – недовольно произнес животастый мужик. – Можно подумать, ты с ним знакома.

– Знакома, – заверила его имперка, – только не слишком близко, к счастью. И да, у меня есть повод не любить его, его людей и его цели. Братья Бури ограбили и едва не убили меня. Случилось это чуть больше полугода назад.

– А чего ты ждала? – мрачно спросил пьяница. – Скайрим для нордов, ясно? Зачем ты вообще сюда приехала?

Имперка стиснула зубы так сильно, что челюсти заныли.

– А зачем норды явились сюда c Атморы? Подумай своим пропитым мозгом и дай ответ. Тогда поймешь, зачем и я здесь!

Она резко завернулась в плащ и стала смотреть на дорогу.

Выяснив, что среди ее попутчиков не один, а как минимум два националиста, Банри совсем замкнулась в себе и старалась даже не смотреть на окружающих, не то что разговаривать с ними. Снег валил огромными хлопьями, правда, ветер утих, и было не слишком холодно. Повозка свернула на запад и остановилась.

– Эй, парень, – подал голос возница, – слазь, твоя остановка. Топай, вон, по дороге прямо. Если поспешишь, к вечеру доберешься до «Ночных ворот», это постоялый двор. Там и переночуешь.

Юноша спрыгнул в снег и потопал на восток, загребая снег обтрепанными сапогами. Попрощаться или хотя бы поблагодарить ему, видимо, не пришло в голову. Повозка тронулась, и Банри еще некоторое время провожала глазами удаляющуюся фигуру, которая очень быстро скрылась за сплошной белой завесой. Сколько еще таких молодых идиотов падут в почти безнадежных битвах за «правое дело» Ульфрика? А сколько уже пало?

Банри встряхнула головой и вернулась к насущным проблемам.

– А где мы будем ночевать? – спросила она у спины возчика. – На этой дороге есть какие-нибудь постоялые дворы, трактиры?

Вопрос и в самом деле был резонным – прошлую ночь путешественники провели, разбив лагерь на земле какого-то фермера, милостиво разрешившего занять небольшой участок.

– Если повезет, и доедем до форта Дунстад засветло, – сообщил возница, – то переночуем в нем. Там и таверна имеется – «Неловкий саблезуб».

Не повезло. Скоро телега начала раз за разом вязнуть в сугробах, и пассажирам приходилось слезать в снег и помогать несчастной лошади преодолеть препятствия. Тетка с ребенком, понятное дело, в этом не участвовали, зато Банри – вполне. После пятой такой заминки, когда телега выбралась из сугроба на мостовую, имперка, отдуваясь и обливаясь потом под теплой одеждой, поняла, что до форта сегодня не добраться – уже почти стемнело.

– До ночи мы точно не успеем. – тяжело дыша, проговорила имперка. – Тут кругом сугробы, что ж нам, в них закопаться, что ли?

– Тут есть святилище Талоса неподалеку – Камни Вейнон, – пропыхтел кучер, влезая на козлы. – Попробуем там устроиться.

Скоро Банри и впрямь в свете угасающего дня разглядела какой-то темный объект, при ближайшем рассмотрении оказавшийся статуей Талоса, очень похожей на вайтранскую по стилю исполнения. Но не успели усталые путники приблизиться к ней, как объявились местные жители – пара каких-то летающих тварей. Их змеевидные тела выглядели так, словно были отлиты изо льда, сверкающего в свете факелов.

– Это еще что за хрень?! – завопила Банри, когда одна из тварей описала круг, полоснула прозрачными, но очень острыми клыками рукав ее куртки, которым имперка едва успела закрыть лицо, и отлетела подальше с явным намерением вернуться.

Вторая кружила неподалеку, выписывая в воздухе петли и восьмерки. Банри старалась не упускать гадин из виду, но двигались они уж очень быстро. Краем глаза женщина видела дыру в рукаве – почти аккуратный разрез, обледеневший по краям.

– Ох, мать!.. – перепугался пузатый пьяница. – Это ж ледяные духи! Эй, тетка, прячь ребятенка своего под телегу – они у земли редко кидаются вроде!

– Вроде!.. – ядовито прошипела Банри, отмахиваясь от тварей своим топором.

– Ничего, ничего! – подбегая к месту битвы, рявкнул кучер. – Они огня боятся, бейте их факелами!

В подтверждение своих слов он тут же треснул горящей палкой подлетевшую к нему змееподобную тварь. Та, испустив какой-то странный звук – нечто среднее между сдавленным визгом и курлыканьем, отшатнулась и улетела за статую. Пьянчуга бестолково размахивал факелом, тетка же, последовав его совету, запихнула испуганно хнычущего дитенка под повозку, прямо в сугроб, и залезла туда сама.

– Огня, значит, боятся, – пробурчала имперка и стащила зубами перчатку с одной руки. – Много ли этими факелами навоюешь?..

Первый дух мороза, подтаявший от атак возчика, поддался ее магическому пламени быстро и уже через минуту разлился голубоватой, исходящей ледяным паром лужицей у основания статуи. Со второй тварью пришлось повозиться несколько дольше, но и ее постигла участь первой.

– Ну вот и все! – бодро сказал возница и повернулся к Банри: – А ты молодец, не растерялась. И от колдовства, выходит, польза бывает.

– Да, – хмуро отозвалась имперка, натягивая перчатки обратно, – потому его и используют уже много тысяч лет.