Банри вскочила, одновременно натягивая лук. Сразив первым выстрелом колдунью, ухватившую покойницу под мышки, она быстро потянулась за второй стрелой, пока последняя оставшаяся в живых ведьма пребывала в ступоре, и спустила тетиву вновь, как раз когда противница потянулась за бесполезным кинжалом, задирая голову вверх. В результате пущенная в основание черепа стрела угодила точно в левый глаз.

Женщина с легким стуком распростерлась в снегу рядом со своими подругами, и в долине воцарилась тишина, нарушаемая шумом ветра в ветвях.

Банри отползла от края уступа и прислонилась к скале, прикрыв глаза. Она напряженно прислушивалась, не приближается ли еще кто-нибудь, но все было тихо.

Смеркалось. Небо прояснилось, и морозец начал стремительно крепчать.

Банри вернулась на пункт наблюдения и вгляделась в сгущающиеся сумерки – черная фигура едва виднелась на вершине скалы. Она покосилась в сторону трупов у подножия горы. Лукан говорил, что ворожеи – не люди, но эти женщины-то явно были самыми обычными людьми. Может, ворожея это та, что сидит на скале? Жалея, что не догадалась поподробнее расспросить торговца, Банри окоченевшими пальцами натянула тетиву и выстрелила на пробу в ту сторону. Разумеется, это был очень глупый ход, стрелять по ворожеям надо было только прицельно, но сейчас женщина об этом не могла знать, тем более, что поначалу не случилось ничего страшного. Зато чуть позже, примерно спустя десяток ударов сердца, Банри увидела свет и даже не сразу поняла, что в нее летит огромный огненный шар.

Она с воплем шарахнулась в сторону, и свалилась с уступа прямо на быстро коченеющие тела убитых ею ведьм, за секунду до того, как шар врезался в скалу, взорвавшись с ужасным грохотом. Падать было довольно далеко, и Банри здорово ушиблась, но, помотав головой, она тут же попыталась подняться, потому что прямо над ее головой пролетел еще один здоровенный сгусток пламени, посланный ворожеей – если, конечно, это была она. Он вскочила на на четвереньки и отыскала свой лук. Спрятавшись за ствол ближайшего дерева, с опаской выглянула и обозрела окрестности.

На бревне, которое служило мостом между самой Одинокой скалой и горным выступом, где в свое время ютились колдуньи, Банри разглядела согбенную фигуру. Что-то в ней было странным – то ли чересчур длинные руки со столь же длинными пальцами, то ли непривычные пропорции, но думать сейчас об этом не было времени, так как эта тварь вновь замахнулась.

Банри выстрелила, не надеясь на успех, но ворожея издала крик, больше похожий на птичий, нежели на женский – стрела достигла цели. Банри побежала к скале, одновременно натягивая тетиву и петляя как заяц, чтобы ведьме было труднее попасть. Она остановилась (как оказалось, весьма вовремя – точно под бревном кто-то устроил волчью ловушку – колья, вкопанные остриями вверх) и быстро выпустила одну за другой три стрелы, целясь в чернеющий на фоне лилового неба силуэт. Потом метнулась за скалу и прижалась к холодному камню, переводя дыхание.

Послышался глухой удар и шорох снега – что-то довольно увесистое упало на землю. Выждав, Банри отлепилась от камня и уставилась на поверженного врага.

Это была отвратительно уродливая старуха. Ведьма в классическом определении этого слова – жидкие черные патлы, крючковатый нос, выступающий подбородок, когти длиной с мизинец Банри. Но не это было самое жуткое. На предплечьях ворожеи росли птичьи перья. Что-то вроде вороньих. Сперва Банри решила, что это какие-то украшения или обрядовые предметы, но, когда она, преодолев брезгливость, присела рядом с трупом и внимательней осмотрела покойницу, стало ясно, что эти перья в буквальном смысле часть самой старушенции. Будто она хотела превратиться в ворона или ворону, но не довела дело до конца.

Банри перевернула труп и вздрогнула: на поясе старухи висел кинжал. Довольно жуткий на вид, он даже в тусклом свете угасающего дня отливал мертвенной зеленью. Наверное, это и был пресловутый Крапивник. Она потянулась к клинку, но, не коснувшись, отдернула пальцы – почему-то не хотелось брать его голыми руками.

Наряд ворожеи тоже казался отвратительным, тем более что, как подозревала Банри, это был вовсе не наряд – «подол» был так же покрыт перьями. Пришлось сходить к палатке, где жили ведьмы, чтобы поискать какую-нибудь ткань.

У входа в палатку стояло грубое подобие стола, да не простого, а хирургического – на столешнице распростерся труп мужчины-человека. Вскрытый от горла до паха. Банри осмотрела повреждения. Разрез произвела чья-то неуверенная рука. Кое-что в краях раны показалось странным, и Банри наклонилась поближе, чтобы рассмотреть разрез. Когда она поняла, в чем дело, ощутила подступившую к горлу тошноту. Отек ясно давал понять, что несчастный был еще жив, когда его потрошили. Банри с дрожью поднесла факел к лицу покойника, ожидая увидеть гримасу боли и ужаса, но выражение его лица было на удивление спокойным, даже отрешенным. Она выпрямилась и бросила взгляд в сторону чернеющих трупов ведьм. Давящее чувство вины, оставшееся после убийства, если не исчезло совсем, то весьма заметно уменьшилось.

В жилой палатке удалось найти старую рубашку, которой Банри обернула ладонь и осторожно сняла Крапивник с трупа старухи. Потом замотала его в ткань как можно тщательнее и спрятала за пазуху. Пора было возвращаться к Альфсигре.

Благодаря снегу, отражающему и умножающему скудный свет с неба, удалось довольно быстро выбраться на дорогу и даже найти свою лошадь. Королева Альфсигра выглядела очень неплохо, не смотря на то, что пару часов провела в гордом одиночестве на студеном ветру. Она умудрилась отвязаться от соснового ствола, к которому хозяйка ее привязала, выкопала из-под снега какие-то растения и поужинала ими. Потом, судя по следам, походила взад-вперед по дороге, но, в конце концов, вернулась туда, где ее оставили.

Банри, кляня себя последними словами, погладила кобылу и пробормотала:

– Прости…

Альфсигра фыркнула и ткнула ее мордой в грудь.

Обратно в Вайтран Банри попала только спустя четыре дня. По приезде в Ривервуд поздно ночью, она решила заночевать у Валериев и отправиться восвояси на следующий день, но сильнейший снегопад спутал все планы. Путешествовать в такую погоду, когда из-за белых хлопьев не видно ничего на расстоянии вытянутой руки, казалось просто нереальным. Три дня она просидела в Ривервуде, в основном маясь бездельем. Можно было бы пойти в «Спящий великан», послушать, что люди говорят, но Банри боялась, что при виде Дельфины не сумеет совладать с лицом, и осталась сидеть в магазине. Со скуки она без конца чистила и чесала Альфсигру, устроенную на постой в маленькой сараюшке неподалеку от «Ривервудского торговца». Иногда помогала то Камилле по хозяйству, то Лукану со счетами.

Наконец снегопад прекратился, оставив сугробы высотой едва ли не по крыши, так что пришлось взять лопату в руки и помочь деревенским убрать снег с дороги. Стражники помогать отказались, им нужно патрулировать территорию поселения, и они не желали тратить силы как на уборку, так и на протаптывание тропок.

Потратив на расчистку все утро, Банри собрала вещи, вытащила сумки на террасу и пошла было за своей лошадью, но тут выяснилось, что когда перед началом снегоуборочных работ разбирали лопаты из сарая, где содержалась Альфсигра, забыли запереть дверь, и кобыла сбежала. Полчаса Банри искала ее. Окончательно завязнув в снегу, она принялась звать кобылу, но та не отзывалась ни на Алли, ни Королеву, ни на Альфсигру. Несносная тварь вылезла из кустов только когда ее назвали полным именем.

Стараясь не обращать внимания на помирающих со смеху стражников и деревенских, Банри навьючила сумки на лошадь, залезла в седло и поскакала, вернее, побрела в сторону Вайтрана.

====== Чудо природы. Часть 2 ======

Первые слова, которые Банри при встрече услышала от старшей жрицы Кинарет, были:

– Ну что, тебе удалось добыть Крапивник у проклятых ворожей?