– В следующий раз?! – шепотом возмутился волшебник. – Ну уж нет! Больше я сюда карабкаться не собираюсь!

Двери снова со скрипом отворились, а затем захлопнулись – прибыл Ульфрик со своим военачальником Галмаром. Банри стиснула зубы до скрипа – эта парочка бесила ее куда сильнее, чем Эленвен и ее организация.

Ульфрик был последним, Борри, Эйнарт и Вульфгар утопали в трапезную, где и должны были состояться переговоры, а Арнгейр все торчал посреди зала, нервно потирая морщинистые ладони. Банри предложила приятелям укрыться в спальнях и на всякий случай сидеть тихо, те согласились, а имперка подошла к деду и проговорила:

– Все будет хорошо…

Утешала она скорее себя, чем Арнгейра, но легче не стало.

Старик махнул рукой:

– Поздно раскаиваться. Мы все уже здесь. Иди, займи свое место за столом Совета, и мы посмотрим, сколь мудры эти воины Скайрима.

Банри послушно шагнула в указанном направлении, и тут двери опять со скрежетом открылись, пропуская в обитель завывания ветра и две заметенные снегом фигуры. Имперка присмотрелась к ним и окаменела, Арнгейр тоже застыл.

Дельфина, как ни в чем ни бывало, приблизилась к стоящему столбом Седобородому и, отряхивая снег с плаща, бодро сказала:

– Итак. Арнгейр, не так ли? Ты знаешь, зачем мы пришли. Ты нас впустишь, или нет?

Эсберн поравнялся с коллегой и выжидающе взглянул на Языка.

– Вас сюда не звали, – проскрипел последний, поборов столбняк и стиснув ладони в кулаки. – Вам здесь не рады!

– У нас столько же прав быть на этом совете, сколько и у всех вас, – не смутилась Дельфина. – Даже больше, чем у вас, потому что именно мы наставили Драконорожденную на этот путь.

– Да ну?! – разозлился Арнгейр. – Воистину гордыня Клинков не знает границ!

– Будь ваша воля, ей до сих пор пришлось сидеть сложа руки на этой вашей горе!

– Молчи! – зашипел Седобородый. – И знаю я, на какой путь вы на самом деле ее вывели! Но Банрион сделала иной выбор – Партурнакс свободен от вашей злобы!

– Пока. У Клинков долгая память, как ты знаешь.

– А где они, Клинки-то? – подала голос Банри. – Я вижу только старика и бабенку. Как вам конец придет, так и вашему ордену. И его пресловутой памяти.

Арнгейр испустил смешок. Дельфина побелела от ярости и шагнула вперед, но Эсберн вцепился в нее и залопотал:

– Дельфина, мы пришли сюда не для того, чтобы бередить старые обиды. – Он уставился на Арнгейра: – Время не ждет. Алдуина надо остановить. Ты бы не собрал этот совет, если бы не думал так. Мы многое знаем о ситуации и о том, чем грозит нам Пожиратель Мира. Если вы хотите, чтобы совет добился успеха, без нас вам не справиться.

Старый Язык сопел и кряхтел, прожигая противника взглядом.

– Хорошо, – процедил он наконец. – Входите.

Банри пропустила Клинков вперед себя – уж очень не хотелось оставлять их за спиной – и вошла в зал предпоследней. Арнгейр подошел к месту во главе, если можно так выразиться о мебели такой формы, стола, под каменным барельефом, и обратился к присутствующим:

– Итак, свершилось. Люди битвы собрались здесь, в этих чертогах, сами камни которых посвящены миру. Займите свои места, и мы начнем.

Банри вдруг осознала, что все смотрят на нее и слегка оробела. Она покосилась на Арнгейра, и тот негромко подтвердил:

– Мы все ждем тебя, Драконорожденная. – Дед кивнул на стул на противоположном от него конце стола, за спинкой которого выстроились Вульфгар, Борри и Эйнарт: – Чего ты-то ждешь? Займи свое место, и мы сможем начать.

Когда танша опустилась на стул, сели и остальные.

Впрочем, переговоры, видимо, откладывались, потому что Ульфрик для начала устроил спектакль, пытаясь выдворить Эленвен с совета. Мятежный ярл вскочил, едва коснувшись задницей сиденья, его бородатая физиономия пылала праведным негодованием. Арнгейр, перед которым лежали стопка желтоватых листов и угольный карандаш, проговорил:

– Надеюсь, что все вы пришли сюда с желанием…

И тут Ульфрик возопил, тыча пальцем в мирно сидящую эльфийку:

– Нет! Ты оскорбляешь нас, призвав ее на эти переговоры?! Главную гонительницу Талоса?!

Банри тяжело вздохнула.

– Эленвен сюда пришла раньше, чем ты, ярл. Хочешь сказать, что только теперь ее заметил?

Галмар начал притявкивать, Ульфрик сыпал напыщенными словами и принимал величественные позы. Балгруф и Рикке отпускали в его адрес язвительные комментарии, правда, очень тихо. Клинки молча наблюдали за представлением, а у Арнгейра был такой вид, словно он мечтает скинуть всех присутствующих с горы Безжалостной Силой.

– Я имею полное право здесь присутствовать, – сообщила сама Эленвен. – Мне нужно убедиться, что принятые вами решения не противоречат Конкордату Белого Золота.

Туллий ровным голосом добавил:

– Она входит в имперскую делегацию. И не тебе решать, кого я приведу на совет, Ульфрик.

– Пожалуйста, – воззвал Арнгейр. – Если вы будете спорить об условиях проведения переговоров, то мы ни о чем не договоримся. Я думаю, стоит послушать, что скажет нам Драконорожденная.

Все уставились на Банри, а та быстренько проговорила:

– Первый эмиссар остается здесь.

– Тогда мы уходим! – заорал Галмар и намылился к выходу, но по дороге был схвачен собственным ярлом.

– Нет. Мы остаемся. Из уважения к Драконорожденной и Седобородым, – торжественно сказал Ульфрик. – Но эта, – он указал подбородком на Эленвен, – будет только наблюдать. С ней мы переговоры вести не будем, это ясно?

– Ясно, чего уж тут неясного, – пожала плечами Банри.

Галмар, сопя, как разъяренный медведь, вернулся на свое место. Эмиссар Талмора, меж тем, осведомилась:

– Ульфрик, откуда столько ненависти? Это не талморцы жгут ваши фермы и убивают ваших сыновей.

Все присутствующие разом зашевелились. Балгруф раскашлялся и инстинктивно попытался отодвинуться от мерзкой желтокожей гадины, рядом с которой ему выпала «честь» сидеть. Рикке процедила:

– Очаровательно. Она же вроде на нашей стороне?

Дельфина откровенно рассмеялась. Банри покосилась на нее, отметив, что Клинков Арнгейр посадил поближе к себе и подальше от нее самой, и что Дельфина, стащив меховой плащ, оказалась облаченной в необычный пластинчатый доспех. Начищенные латы отражали отблески очажного пламени.

– Ты отлично знаешь… что нет, – хмыкнул Ульфрик, усаживаясь на свое место между Дельфиной и Галмаром. – Не в этот раз.

Арнгейр возвысил голос:

– Теперь, когда этот вопрос решен, мы можем продолжать? – Никто не возразил. – Отлично. Так приступим.

Приступили не сразу – Ульфрик неожиданно заметил Ирилет, замершую за креслом Балгруфа, и попытался прогнать теперь ее, но Арнгейр, которому все это надоело, оборвал его сентенции, отметив, что сам ярл Виндхельма прибыл с сопровождающим лицом, так почему же Балгруфу Старшему нельзя? Галмар, услыхав, как его равняют с какой-то серой бабой, посинел от злости, но умудрился сдержаться.

– Итак! – довольно свирепо выговорил Седобородый. – Это беспрецедентный совет. Мы собрались здесь по просьбе Драконорожденной. Я прошу всех уважать дух Высокого Хротгара и сделать все возможное, чтобы достичь прочного мира в Скайриме. Кто хочет открыть переговоры?

Поднялся генерал.

– Я еще раз подчеркиваю, что согласился принять участие в этом совете только для того, чтобы избавиться от драконов, – объявил он и посмотрел на Банри. – Вообще-то переговоры нам вести и незачем – бунтовщики проигрывают войну. Уже почти проиграли – у них остался один город и немного земель вокруг него.

Ульфрик с Галмаром начали покрываться багровыми пятнами. Туллий вещал, как ни в чем ни бывало:

– Я не уполномочен вести переговоры об окончательном перемирии, если только Ульфрик сам не сдастся на милость правосудия…

Упомянутый ярл опять слетел со стула:

– Мастер Арнгейр, ты что, позволишь ему продолжать…

Арнгейр хранил молчание, сложив ладони на животе и пялясь прозрачным взглядом в огонь.