Выехав на дорогу, имперка остановила лошадь и задумалась. Как ни крути, до зимы осталось всего ничего, и зимовать хотелось бы в Вайтране, а не на дорогах Скайрима. Отсюда можно было вернуться в город двумя путями: через Фолкрит, и через Айварстед. Первый маршрут изобиловал опасными участками, например, такими как обледенелый перевал и лагерь Братьев Бури, превратившихся из борцов за свободу Скайрима в банальных разбойников. Второй путь, по склону Глотки Мира, был не лучше в плане дороги, зато там не водились бандиты. Вместо них имелась мать-дымок, впрочем, при определенной осторожности ее логово можно миновать без потерь.

Поразмыслив, Банри склонилась в пользу Айварстеда.

Женщина отыскала домишко в овраге к северу от дороги и пробыла там до темноты, набираясь сил для рывка – ей хотелось миновать поселение незамеченной, хотя во мраке был велик риск переломать ноги даже на ровном месте.

Глухой ночью имперка проехала по единственной улице спящей деревни в тишине, нарушаемой лишь журчанием воды в речушке, даже Бусинка ступала по камням дороги почти беззвучно. Проезжая мимо «Вайлмира», Банри посмотрела под навес и удостоверилась, что там пусто – если у Вилхельма кто-то и поселился, то безлошадный. Она поторопила кобылу, стремясь быстрее покинуть Айварстед и найти местечко на другом берегу Черной реки, чтобы провести там остаток ночи.

Через пару дней, примерно к полудню, чуть живая Банри выбралась с заснеженных горных троп пешком, ведя усталую и напуганную Бусинку в поводу. Во время перехода по склонам Глотки Мира случилась одна неприятность, когда кобыла оступилась в снегу, и обе – лошадь и всадница – едва не слетели в пропасть. Имперка предпочла спешиться и брести сквозь сугробы на своих двоих, порой почти по подбородок в снегу.

В маленькой долинке, где раньше «прятались» Братья Бури, теперь разбили лагерь воины ярла Балгруфа. Банри знала, что Башни Валтейм тоже заняты вайтранцами, а здесь, видимо, располагались резервные силы. С некоторыми дружинниками женщина была знакома, и, когда попросилась передохнуть у их костров, ей с готовностью предоставили все необходимое: и плотный ужин, и чарку вина, и даже отдельную, пусть и маленькую палатку. О Бусинке и говорить не пришлось: кто-то забрал поводья из имперкиных замерзших пальцев, едва танша вошла на территорию лагеря. Позже, когда, оклемавшись, она нашла в себе силы отвернуться от столь уютного огня и прогуляться, то увидела кобылку в обществе дружинных лошадей, сытую, довольную и укрытую попоной. Банри немного пообщалась с ней и ушла спать.

Под утро снег, валивший почти сутки непрерывно, прекратился, небо прояснилось, и ударили первые настоящие морозы.

Банри, с трудом отогнув задубевший полог палатки, выползла наружу, трясясь от холода и кутаясь в одеяло поверх теплой одежды. Солдаты нынче щеголяли в толстых лохматых плащах поверх кольчуг, а те, что были в открытых шлемах, могли похвастаться красными носами и слезящимися зенками.

– Вона что случилось, тан, – пропыхтел вояка, стоявший, вернее, притоптывающий на посту. – Как поедешь-то?

– Не знаю… – выдавила имперка, стуча зубами.

– На дороге, поди, еще холоднее – там же река прямо под боком, – «обнадежил» ее стражник. – Одна радость – снег прихватило, идти легче будет, правда… лошадь все равно будет проваливаться.

– Мне нужно в Вайтран. Неизвестно, сколько морозы продержатся, может, завтра еще хуже будет.

Конюх, ходивший за лошадьми, выдал примерно то же, что и постовой. Правда, после он поинтересовался, не из скульварова ли табуна у нее кобыла, и, получив утвердительный ответ, проговорил:

– Ну, отсюда до города недалеко, да еще кони Черной Рукояти и не по таким морозам могут скакать, так что за кобылу я спокоен. А вот ты, тан, как бы по дороге не околела.

– Поеду прямо в этом одеяле, – Банри потрясла мехом. – Мне бы только до излучины добраться, там всяко легче будет.

– Угу, если только мост не обледенел. Он в каждую зиму не по одному разу коркой покрывается – Белая ведь никогда не застывает у порогов, брызги далеко летят…

Провожаемая такими напутствиями, Банри выехала на дорогу и пустилась в путь домой.

В последующие дни Лидия съездила в Ривервуд, без предупреждения завалившись к Фендалу. Эльф не поведал ничего нового, но хускарла не оставляло чувство, что он чего-то не договаривает. Переночевав пару раз в «Спящем великане», женщина окончательно рассорилась с местными и отбыла в Вайтран несолоно хлебавши.

Отдав Подарка на попечение Йервара, хускарл направилась прямиком в «Пьяного охотника». Элриндир при виде нее напрягся, но Лидию на сей раз интересовала отнюдь не его персона.

– Этот твой гость, – сказала женщина, – где он? Если спит, разбуди его, пожалуйста.

– Маркурио, что ли? Так его тут нет. Прямо с ранья улетел.

– Не сказал, куда?

– Да вроде… в Драконий Предел.

Лидия отправилась в крепость, недоумевая, что там делать пришлому колдуну. Правда, он обмолвился не так давно, что работал то ли на ярла, то ли на кого-то из его людей…

Впрочем, Маркурио быстро нашелся в покоях Фаренгара. Вместе с ведьмой Иллией, которую Лидия последний раз видела еще до отъезда тана, и хозяином комнат они толпились у фаренгарова стола и втроем пялились в одну книжку.

Придворный волшебник поднял голову в капюшоне и протянул:

– А-а, хускарл. Что тут забыла?

– Вообще-то я искала вот этого типа, – Лидия указала на Маркурио, уже успевшего развалиться в одном из кресел, – но, смотрю, и еще кое-кто нужный тут есть.

Иллия, нынче одетая в недешевое даже на вид платье вместо замызганной мантии, подняла брови.

– Что-то случилось?

– Вроде того. Давайте выйдем, мне нужно кое о чем с вами поговорить. Извини, Фаренгар.

Иллия послушно обошла стол, когда Маркурио еще только собирался подняться.

– Если это по поводу того, что некие подозрительные личности разыскивают Банри, – вдруг сказал Фаренгар, – то можете говорить прямо здесь.

Лидия на мгновение замерла, но в следующую секунду ее переполнила такая ярость, что женщина была готова перепрыгнуть широченный стол и от души вмазать чернявому магу по физиономии. Правда, злость несколько утихла, когда хускарл заметила выражение неподдельного изумления на лице Маркурио. Тот подтвердил догадку, выпалив:

– Я ничего никому не рассказывал, клянусь Магнусом!

– Вот здорово, похоже, я опять в пролете, – мрачно проговорила Иллия. – Может, хоть объясните, что происходит?

– То и происходит, что у нашей бывшей нанимательницы большие неприятности, хотя она сама, скорее всего, об этом не знает. – Маркурио поднялся из кресла и взглянул на коллегу: – Где тут можно поболтать без свидетелей?

– Идемте в кабинет, – предложил Фаренгар. – Тесновато, зато никто не подслушает.

С большим трудом, но разместившись вчетвером в указанной комнатке, все четверо приступили к обмену сведениями. Вернее, трое – Иллии, как выяснилось, сказать было абсолютно нечего.

Лидия с ходу насела на ярлова мага, пока Маркурио вкратце объяснял товарке суть проблемы.

– Ты как узнал, что в городе объявился шпион? – прошипела она, оглядываясь на слегка прикрытую дверь. Сама она хотела закрыть ее поплотнее, но тот же Фаренгар мудро отметил, что у закрытых дверей всегда подслушивают, а им этого не нужно. – Мне самой сказал один тип из Ривервуда… А так бы я ни сном, ни духом…

– Боги с тобой, хускарл, – изумился волшебник, – шпионы всегда есть, независимо от того, замечают их обыватели, или нет. Тут уж от мастерства зависит… Другое дело, что далеко не каждый интересуется определенным таном, да еще так незаметно.

– Ага, так незаметно, что засветился везде где только можно, – фыркнул Маркурио. – Наверняка весь Вайтран уже в курсе.

– Вовсе нет, – спокойно возразил придворный колдун. – В настоящий момент знаем только мы четверо, а еще ярл, его хускарл и управитель. Уж эти трое умеют держать язык за зубами, даже Провентус, который на первый взгляд многим кажется простаком. Кстати, мне придется доложить о вашей причастности Балгруфу.