Банри только покачала головой.

– Тихо ты. В последнем дневнике написано про какую-то «Аниматорию», и о том, что там полно этих засранцев-автоматонов. Готовьте заклинания.

«И хорошо если только автоматонов», – подумала она про себя. Исчезновения членов экспедиции Суллы наводили на неприятные подозрения. Анимункули бы по-простому напали на пришельцев и попытались их убить, не озаботившись тем, чтобы спрятать тела, а вот фалмеры, по слухам часто проживающие в двемерских руинах, утаскивали людей к себе в логово.

– Иллия, – позвала Готтлсфонт, когда подошли к дверям, – помни, что я сказала про твои сосульки. Может, против пауков и сфер они не очень, но тут могут быть и другие противники.

– Хорошо, – кивнула девушка, – только, м-м-м, они называются «Ледяные шипы».

Банри закатила глаза.

– Да не все ли равно? Главное, какой эффект.

В первой же комнате, куда заглянули, исследуя эту часть Альфтанда, Банри нашла сооружение, при виде которого ее охватило сильное беспокойство. Женщина довольно долго стояла и таращилась на подобие маленького плетня, только оградка была выполнена не из прутьев, а из какого-то черного слабо поблескивающего на свету материала.

– Что там такое? – подскочил Маркурио.

Он рассеянно скользнул взглядом по черной штуке и с алчным видом накинулся на гномский сундучок рядом с ней. Банри позволила магу набить карманы и, когда он закончил, поманила поближе оглядывающуюся Иллию и негромко сказала:

– Плохо дело. Тут точно есть фалмеры, или, по меньшей мере, были. Эти твари, говорят, слепые, но со слухом у них все в порядке, так что постарайтесь ступать потише и разговаривать шепотом по возможности.

– Во-первых, с чего ты взяла, что они тут были? – осведомился Маркурио. – Во-вторых, в городе все время шумно, это еще постараться надо, среди всего это шипения, пыхтения и грохота разобрать чьи-то голоса.

– Видишь вот эту хрень? – Имперка указала на мини-«плетень». – Я не особо знакома с культурой фалмеров, но это точно их поделка, я такие уже видела. А насчет шума... Ты не забывай, они слепые. Вроде бы.

– И что?

– То. Если тебе самому глаза завязать, ты сразу станешь лучше слышать, аккуратнее ступать, и все такое. Остальные органы чувств будут стараться компенсировать недостачу информации...

– Во заливает, – восхитился маг и пихнул Иллию локтем, – я прямо будто во времена обучения в Коллегии вернулся.

Но девица не засмеялась, а продолжала внимательно слушать.

– Пожалуйста, будь посерьезнее. – Готтлсфонт нервно сжала ладони. – Я к тому веду, что фалмеры запросто могут вычленять из общего шума посторонние звуки, поэтому не стоит обольщаться.

– Ты думаешь? – с сомнением спросила Иллия. – Я верю, что у этих тварей хороший слух, но это уж как-то чересчур. По-моему, такое возможно только при помощи магии.

Банри прикусила губу. Еще пару лет назад, если бы кто-нибудь начал втирать ей нечто подобное, женщина решила бы, что это преувеличение, но теперь она опиралась на собственный опыт.

– Ладно, подождите тут. Я сейчас вернусь.

Готтлсфонт вышла в коридор. Здесь было слишком светло, чтобы сосредоточиться на ощущениях, но имперка все равно прикрыла глаза и вслушалась в звуки Альфтанда. Пришлось немного подождать, пока невнятный гул разложится на множество компонентов: шипение пара, звяканье лапок автоматонов на каменных плитах, пыхтение каких-то механизмов, перешептывание Иллии и Маркурио в соседней комнате... Но не фалмерские голоса. Банри глубоко вздохнула и открыла глаза. Может, повезло, и фалмеры покинули это место, или они не слишком разговорчивы...

Имперка вернулась к спутникам, внезапным появлением оборвав их болтовню, и проговорила:

– Фалмеров не слыхать пока, но это ничего не значит. Зато впереди полно автоматонов, имейте ввиду. Да и...

– Что? – нетерпеливо спросил Маркурио.

– Не знаю, может, мне кажется, но вам не чувствуется, что попахивает мертвечиной?

Иллия медленно кивнула:

– Есть такое.

Волшебник шумно втянул носом воздух.

– Ничего не чую, кроме сырости и плесени. Может, вам и впрямь чудится?

– Будем надеяться. – Банри подтянула лямки заплечного мешка. – Вы тут все ценное вышарили? Тогда вперед.

Коридор вскоре сменился довольно обширным залом, и вот тут запах почуял даже Маркурио. Воняло так, что глаза слезились.

– Проклятье, – выругался он, спрятав нижнюю часть лица под воротник туники, – видать, вам все же не показалось. Откуда несет-то?

– Пока неясно, – пробормотала имперка. – Осторожнее, впереди паук.

После избавления от автоматона, выползшего из-за какой-то машины в нише прямо по курсу, Банри предложила поискать источник зловония, но Маркурио высказался резко против.

– На кой дремора нам искать падаль? – возмутился он. – Сдается мне, у тебя какие-то наклонности нездоровые...

– И какие же, интересно? А поискать тело все же необходимо. Если это один из членов прошлой экспедиции, нужно выяснить, что с ним сталось.

– К мертвецам. Вечно ты с ними тетешкаешься...

– А вот ты какой-то неженка, – вмешалась Иллия. – По-моему, это совсем непозволительно для мага.

– У меня не слабый желудок, если ты об этом!

– Да? Каждый раз, когда ты имеешь дело с лежалыми покойниками, то шарахаешься и морщишь нос, словно барышня. Вспомни, что случилось, когда ты наткнулся на дохлую лисицу в Рифте. Что удивительно, вонь горелого мяса тебя не смущает.

– После той лисицы пришлось выкинуть хорошие сапоги!

– У них запачкалась только подошва на носке, можно было очистить. А ты швырнул их в костер, оба. Мой тебе совет: работай над собой, маги всех школ так или иначе имеют дело с плотью, так научись принимать ее в любом виде, и живом, и мертвом.

Маркурио начал раздуваться от злости, но Готтлсфонт быстро сказала:

– Да хватит вам. Давайте быстро глянем во все углы, может, бедняга недалеко забрался...

Источник нашелся довольно быстро. Зал был двухуровневым, и подняться на второй ярус можно было по каменной лестнице у дальней стены, а прямо под ним находилось некое пространство с трубами, проход к которому перегорожен решетками. По крайней мере, так было раньше, потому что теперь одна из секций решетки была вырвана и погнутая валялась неподалеку. Из дыры несло сильнее всего, Маркурио отказался даже подходить к ней, и Банри не могла его винить – запах был кошмарным.

– Побудьте тут, – пробормотала она. – Я сама схожу.

Она ступила под платформу, обогнула каменную колонну и пошла между трубами, стараясь дышать ртом. Здесь было достаточно просторно, наверное, гномы специально оставили место, чтобы обслуживать свои коммуникации. Имперке пришлось сделать остановку – на полу впереди красовалось большое почерневшее пятно, кровь разложилась, но, видимо, пролилось ее тут немало в свое время. Зловоние сделалось совсем уж концентрированным, Готтлсфонт протиснулась между двумя толстыми трубами и узрела его источник. На человека или мера останки уже совсем не походили, плоть почти целиком сползла с костей, растекшись вокруг трупа отвратительной жижей. Покойник сидел на полу, опираясь спиной на трубу, Банри, стоя рядом, чувствовала тепло, исходящее от металлической поверхности.

– Во дела, – прогнусавила где-то позади Иллия. Танша вздрогнула и обернулась – девушка стояла за ее спиной и заглядывала через плечо. – Как ты думаешь, давно он тут лежит?

– Ты меня напугала, – проворчала Готтлсфонт. – Не знаю, но явно не три месяца. В таких условиях за это время от него бы только вонючий скелет остался, а тут... Он все еще течет, и даже эта гадость только по краям подсохла.

– Тебе не кажется, что он одет как-то не по погоде?

– О чем ты, здесь же тепло. Местами даже слишком. Мы же сами сняли куртки...

– Да, но парень-то вообще босой. Сапоги-то мы не сняли. Кстати, а ты уверена, что именно парень?

Банри, пересилив себя, подобралась к трупу и «пододвинула» магический свет поближе к тому, что осталось от его лица.