– Здесь.

Банри молча осмотрела шаткий подвесной мостик над пропастью, ведущий к чернеющему в скалах проходу. Она бы сто раз подумала, идти по этому сооружению или нет, даже если бы дело было днем, а тут...

– Ты уверен? Этот Топор Скорби в той норе?

Барбас молча кивнул и ступил на мост, но имперка быстро слезла с лошади и сказала:

– Нет. Я сама посмотрю. – Она пересекла мост и скрылась в пещере, но уже через несколько минут вернулась бегом и пропыхтела: – Там какая-то огненная тварь! Наверное, атронах!

– Ну так и что? Убей его.

– Умный какой! Их можно убить только зачарованным оружием. Или даэдрическим. Или эбонитовым... Вроде бы. А у меня простой ясеневый лук и кинжал из обычной стали. Разве только...

Банри замолчала. Силы «Морозного дыхания» возможно и хватит, чтобы справиться с даэдра, но вдруг он там не один?

– Давай я с ним разберусь, – предложил Барбас.

– Не надо, – неохотно сказала имперка, – попробую прокрасться мимо, если не получится... – Она вздохнула. – Ну, значит, придется идти до конца.

Женщина вернулась в подземелье и пробыла там никак не меньше получаса, прежде чем выбралась из каверны, таща на плече здоровенную двухлезвийную секиру.

– Ну как? – спросила она, стуча зубами от холода, и перехватило древко обеими руками так, чтобы блики полярного сияния заиграли на металле. – Это он?

– Да... – Барбас затявкал от возбуждения. – Теперь отнесем его Вайлу!

Банри тяжело вздохнула. Похоже, от счастья песик совсем перестал соображать.

– Ты, наверное, забыл, но я в розыске. Вдобавок, до его святилища недели пути, и это только напрямик, по дорогам еще дольше. – Имперка направилась к Альфсигре, жмущейся к скале, и вскарабкалась в седло. – Давай-ка уберемся подальше, пока владелец не хватился пропажи и не напустил на нас этого дурацкого атронаха или кого похуже.

– Так ты что, не убила их?!

Банри надела перчатки и накинула капюшон куртки на голову.

– Зачем? Я и так вчера убила четверых. К чему лишние смерти?

Ночевали они – вернее, провели остаток ночи – в развалинах имперской башни неподалеку от обиталища Себастьяна Лорта. Сначала, конечно, пришлось избавиться от местных жителей – очередной пары снежных троллей – и только потом устраивать привал. Банри завидела в глубине руин пламя, пошла к нему и запнулась по дороге об окровавленные останки какого-то бедолаги. Барбас добрался до костерка первым и промолвил, кивнув на обгрызенные кости:

– Этому парню повезло меньше, чем нам.

– Ну да, у него же нет волшебной собаки...

Барбас фыркнул и прилег у огня.

Утром Банри достала свою карту, покрутила ее в руках и показала псу.

– Наверное, мы сейчас недалеко от границы с Хай Роком, как считаешь?

– Наверное... – зевнул Барбас. – Допустим, мы там, где ты говоришь, что дальше?

– Я просто пытаюсь наметить путь в обход больших дорог. Ты же сам говорил, что эльфы патрулируют пути между Солитьюдом и Драконьим мостом, а к сегодняшнему дню они вполне могли продвинуться дальше на юг.

Пес лениво взглянул на карту.

– Можно пойти вдоль границы...

– Ага, и упремся прямо в горы на севере Предела.

– Если там есть перевал, то без проблем проберемся.

– А если нет? К тому же зима на носу, если перевал и имеется, то его наверняка замело. Я недостаточно тепло одета для еще одной ночевки в снегу.

– Что ж, – Барбас вытащил кусочек мяса из недоеденного бутерброда Банри и слопал его в мгновение ока, – тогда предлагаю все же двинуться на юг вдоль границы с Хай Роком, а потом свернуть к Драконьему мосту. Поедем медленно, может, через неделю талморцам надоест караулить переправу, и они отправятся восвояси.

Имперка еще раз сверилась с картой и убрала ее на место.

– Ладно, придется, видимо, так. Только что мы будем есть эту неделю? У меня из провианта только соль осталась, да и то, я ее забрала из того лагеря разбойников.

Пес встал и со вкусом потянулся.

– У тебя есть лук, а у меня клыки, что-нибудь добудем, – сказал он и выбежал из развалин.

К вечеру путники сошли с дороги и двинулись на юг сквозь лес, следуя намеченному пути. Здесь было гораздо теплее, даже не верилось, что этот бор и развалины башни, послужившие укрытием на ночь, разделяет чуть больше двенадцати часов езды верхом. Лес оказался довольно большим, и потребовалось почти четверо суток, чтобы проехать его насквозь. На второй день путешествия в чаще они выехали к развалинам древнего города, Банри целую минуту прикидывала, не зайти ли внутрь, но потом решила, что приключений на этой неделе с нее хватит, и двинулась дальше.

– Слышал, как стражники у солитьюдских ворот болтали, что где-то в бору есть пещера с вампирами, – предупредил Барбас на одной из стоянок, – так что осторожнее. Не хочу, чтоб меня опять изгрызли эти кровососы. Подобных приключений мне в Святилище Вайла хватило с лихвой.

Банри рассеянно кивнула, потроша подстреленного недавно кролика. После ужина она достала украденный Топор Скорби и полюбовалась на лезвия с отлитыми на них волчьими мордами.

– Красивая вещь, – отметила женщина, проведя пальцами по оскаленным пастям. – Больше похоже на артефакт Хирсина, а не Вайла. Что, если я оставлю его себе?

Барбас шевельнул ушами.

– Топор – не единственное, что имеется у старины Клавикуса. Отдашь ему Топор Скорби и получишь Маску Клавикуса Вайла, например.

Имперка хмуро посмотрела на пса.

– Насколько мне известно, все владельцы этой Маски плохо кончали.

– Во-первых, не все; во-вторых, не сколько владельцы, сколько люди из их окружения; в-третьих – это даэдрический артефакт, чего ты хочешь?

Банри совсем помрачнела, завернула топор в кусок мешковины и убрала с глаз долой.

– Подставил ты меня, Барбас, – горько сказала она. – Можно подумать, мало мне «милости» одного Принца даэдра, так ты заставил со вторым связаться.

– Ну прости, – покаялся пес, – мне нужна была помощь, и о последствиях для помощника я как-то не задумывался... Если ты не хочешь Маску – или, там, еще чего – просто оставь ее где-нибудь, рано или поздно она вернется к Вайлу. Кстати про другую милость – что тебе дал Хирсин?

Имперка глянула на него исподлобья.

– Кольцо.

– А-а... Хм. Да уж. Ну, в общем-то можешь попробовать сделать, как я сказал. Выбрось его в безлюдном месте, чтоб никто не нашел. Есть шанс, что Охотничек смотрит в другую сторону и ничего не заметит.

– Это вряд ли. Он сказал, что давно следит за мной и будет следить дальше.

Барбас глубоко задумался. Банри решила, что разговор окончен на сегодня и улеглась спать. Она почти заснула, когда пес проговорил:

– Это очень странно, потому что ты... эм... не очень похожа на его тип. Хирсина, то есть. Можно задать личный вопрос?

– Если я смогу задать такой же тебе, – с готовностью отозвалась имперка.

Барбас сморщился.

– Ну... ладно. Итак, я спрашиваю: ты правда Драконорожденная?

– Понятия не имею, – сказала женщина и быстро добавила: – Честно. Я умею Кричать, как ты сам знаешь, и поглощать драконьи души. Кажется. Если это и значит быть Драконорожденным, то скорее всего я из них.

– Интересно, – задумчиво проговорил пес. – Я слышал, что о тебе говорят окружающие, и слышал твой Голос в посольстве, но все-таки... Возможно, ты интересна Хирсину именно поэтому.

– Возможно... – Банри села на своей подстилке и поплотнее завернулась в меховое одеяло, теребя волосы, к которым уже вернулся прежний цвет. – Он сказал что-то вроде, мол, жаль, что ты не волчонок, а вроде как какой-то другой зверь. Я тогда уже убила Мирмулнира, но с трудом понимала, что вообще происходит. Эх... Говорю «тогда», а это было-то всего около полугода назад... Будто целая жизнь прошла...

Она замолчала, глядя в огонь. Барбас пошевелился.

– Ты меня о чем-то хотела спросить.

– Да!..

– Только учти, – прервал имперку пес, – задать ты можешь любой вопрос, но так как я не могу говорить свободно обо всем...