– А может, надо налить его в ту чашу... – проворчала Лидия, ткнув пальцем в сторону Стены Слов.
– Какую чашу?..
Хускарл молча указала на чернеющий под Стеной ход. Банри проследила за ее рукой и недоуменно нахмурилась. Странно, что она раньше никаких порталов не заметила. Подхватив факел, имперка прошла внутрь маленького помещения и действительно увидела древнюю чашу на грубом каменном постаменте. Осмотрев сосуд, она пошарила по карманам и нашла пузырек с зельем, которое ей дал Нурелион.
– Ну, посмотрим. Хотя что-то мне сомнительно.
Раскупорив склянку, Банри вылила зелье в чашу. Оно оказалось ядовито-зеленым и неожиданно наполнило относительно вместительный сосуд почти до краев. А пузырек-то, между тем, был довольно маленький. Сначала ничего не происходило, и Банри уже решила, что напрасно потратила нурелионово варево, но тут впереди послышался скрежет и шорох. Имперка подняла факел повыше, освещая каморку, и увидела, как дальняя стена сдвигается, открывая вход в потайную комнату.
Едва попав внутрь, Банри поняла, что Нурелион не ошибся в координатах гробницы, а подмороженный мертвец в рваных тряпках, которого она уложила в его гроб, и есть Куралмил. Потому что Белый флакон был тут – небольшая изящная бутылочка цвета слоновой кости, выставленная на почетное место напротив входа. По обе стороны от постамента с Флаконом возвышались стеллажи с древними книгами и всевозможными емкостями, чье содержимое за прошедшие тысячелетия обратилось в прах. Кто бы ни оборудовал эту лабораторию в усыпальнице, он явно старался угодить покойному алхимику.
– Ну и ну, – выдохнула Банри. – Нашли все-таки.
Они с Лидией подошли поближе и уставились на артефакт. На светлой поверхности играли блики от факельного огня.
– Эм... мой тан, – нерешительно проговорила телохранительница, – а на нем должны быть трещины? Да еще такие здоровые?
– Не думаю, – сказала имперка и схватила Флакон.
Лидия тут же втянула голову в плечи, ожидая ловушек, но ничего не произошло. Банри достала одно из своих зелий, выдернула пробку и перелила содержимое в артефакт.
– Течет... – констатировала она, наблюдая, как микстура образует лужу на ветхом ковре под ногами. – Ну и ладно.
Хускарл удивленно глянула на хозяйку, а Банри пожала плечами, пряча испорченную емкость в складках одежды:
– Мы договорились, что я просто принесу старику его Белый Флакон. О том, в каком он будет виде, речи не было. Не мы же его разбили, в конце-то концов.
На следующий день, ближе к вечеру Банри подъехала к конюшням Виндхельма. Лидия, как ее не упрашивали, тоже притащилась следом под предлогом присмотра за лошадьми. Имперка спешилась, сунула ей поводья и зашагала по мосту к городским воротам.
Нурелион, к коему женщину с самой радушной улыбкой проводил Квинт, восседал на втором этаже у очага, потягивая, судя по запаху, какой-то травяной отвар. В сторону пришедшей он едва голову повернул. Решив не затягивать с церемониями, Банри проговорила:
– Мне удалось найти Флакон... – Альтмер тут же развернулся к ней всем корпусом и уставился снизу вверх – сидя, он был ниже стоящей имперки аж на целых два пальца. Женщина прочистила горло, достала артефакт из кармана и закончила: – ...но он разбит.
Нурелион так же молча поднялся и забрал Флакон из пальцев Банри, рассмотрел его со всех сторон и попытался перелить в него содержимое своей кружки. С закономерным результатом. Эльф поставил потрескавшийся сосуд на стол и грузно обвалился на свое седалище, не сводя с артефакта взгляда. Он вдруг разом постарел на пару сотен лет.
– Он... он соответствует всем описаниям Флакона, которые мне попадались, – хрипло проговорил алхимик. – Но если жидкость в нем не удерживается, мы ничего не можем узнать наверняка.
Банри промолчала. Чем утешить старика, она не знала.
– Как же он оказался разбит?! – резко спросил Нурелион, с бессильной яростью глядя на женщину. – Вот, что бывает, когда поручаешь работу кому-то другому! Да еще полукровке!
– Я тут ни при чем, он уже был такой, – возразила та, отступая на десятую часть шага.
– Логично – сомневаюсь, чтобы у тебя хватило знаний повредить Флакон!
Банри едва заметно пожала плечами. Кто знает, что случилось с этим волшебным пузырьком?.. Он мог быть испорчен как во время захоронения Куралмила, так и тогда, когда произошел катаклизм, похоронивший его гробницу под скалами и толстым слоем льда. Да и вообще, в любой момент из прошедших с тех пор веков. Альтмер, между тем, горько вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Как бы то ни было, это конец. А теперь извини... я что-то не в настроении развлекать гостей. Уверен, ты сможешь закрыть дверь с той стороны. – Он тяжело поднялся на ноги и пошарил в кармане штанов. – Вот тебе за труды.
Брошенная монетка ударила неподвижно стоящую Банри в грудь и упала на пол. Нурелион, пошатываясь, скрылся в недрах дома, откуда незамедлительно послышался его кашель. Имперка медленно наклонилась и подобрала золото. Потом столь же медленно опустила его в карман и пошла к лестнице.
Квинт поджидал ее внизу, выражение физиономии у него было такое сочувствующее, что смотреть было тошно.
– Я хочу поблагодарить тебя за помощь, – тихонько проговорил Навал. – Я знаю, мастер иногда бывает очень мелочным...
Банри жалко усмехнулась, глядя в сторону.
– Ну, я заработала целых пять септимов. Хоть что-то, тем более никакой награды он мне не обещал. Ой, – спохватилась она, – я забыла твою куртку в «Ночных воротах»...
– Ничего страшного, если вернешься туда, оставь ее себе. – Аптекарь вытащил с верхней полки в стойке небольшой кошелек и протянул его имперке. Женщина уставилась на мешочек и вопросительно подняла бровь. Парень вздохнул. – Пусть Флакон и разбит, я все равно считаю, что твои усилия достойны большей награды. А теперь извини, мне нужно ухаживать за Нурелионом. Я могу хоть немного облегчить его последние дни.
Он вернулся к своей лаборатории – инструменты здесь были попроще нурелионовых, но все равно лучше, чем у Банри – и заскакал вокруг какого-то зелья – мутного и имевшего грязно-зеленый оттенок.
Имперка уже шла к двери, когда услышала приглушенные ругательства, и вернулась к младшему аптекарю.
– Что случилось?
– Да... – Квинт с опаской глянул наверх. – Я варю микстуру. Вылечить кашель Нурелиона даже он сам не может, но эта смесь хотя бы временное облегчение приносит...
– И?
– Видишь, какое мутное? Я.. вытяжку из горноцвета старую взял, думал, ничего не случится, а оно вон как... Теперь все переделывать придется...
Банри нагнулась, чтобы получше разглядеть жидкость в колбе.
– Почему? Разве от этого зелье свойства потеряло? Или в отраву превратилось?
– Да нет... Просто... – Квинт опять покосился на потолок и прошептал: – Нурелион ни за что не станет пить недоделку, как он такие зелья называет.
Имперка задумчиво взирала на колбу, вертя в кармане найденное в сундуке Куралмила колечко. Утром она со скуки отполировала его, и оказалось, что безделушка и впрямь золотая, а мягкое, едва заметное сияние указывало на его магическое происхождение. Повинуясь наитию, Банри вытащила кольцо и бросила его прямо в склянку, которую Квинт держал в руках.
– Эй, ты чего?!
Имперка проигнорировала вопль, не отводя взгляда от зелья, которое зашипело и запенилось, потом вдруг сделалось прозрачным, а на дне колбы выпал тонкий слой осадка. Аптекарь глазел на свое варево, разинув рот. Банри вывела его из ступора тихим приказом:
– Процеди, только быстро.
Пока парень возился с фильтрами, бывшая лекарка лихорадочно вспоминала, в каком направлении старуха-аптекарша из Данстара просила искать ее волшебное колечко. Квинт наконец-то закончил пропускать зелье через несколько слоев бумаги и теперь тестировал его разными способами. Банри выудила зачарованный золотой ободок из осадка и промыла в миске с водой.
– С ума сойти!.. – прошептал Навал, разглядывая микстуру на свет. Он уже успел проверить зелье и даже попробовать его на вкус. – Даже у мастера так не получалось... Что это за кольцо такое?
