– Погоди-ка! – осенило имперку через минуту. – Так это и есть Лабиринтиан?! Тот самый?! Но я не видела там ничего похожего на лабиринт Шалидора, это просто обширные развалины...

Банри замолчала, вспомнив, что она особо и не искала, просто проехала по главной улице города, желая убраться побыстрее.

– Не знаю, что за Шалидор такой, – хмуро сказала Лидия, – но место это, говорят, дурное. Стоит держаться подальше. Уж лучше с разбойниками драться, чем с какой-нибудь нежитью. Я вот ехала в Морфал и обратно нормальной дорогой, и плевать на эти бандитские морды.

Банри молча смотрела на хускарла и думала, что еще несколько месяцев назад согласилась бы с ней, но не теперь. Теперь драугры и скелетики казались ей более приятными, чем некоторые живые. Воспоминания о талморцах были еще свежи в памяти и по сию пору заставляли имперку просыпаться по ночам от страха.

– Ну, со мной ничего ужасного не случилось, хвала богам, – после раздумий сообщила Банри и поведала о драконе на Алтаре Рожденного Небом.

Лидия слушала с таким видом, а после рассказа так долго молчала, что имперка сто раз пожалела о своей болтливости. Не стоило распространяться на эту тему, тем более Банри сама твердила, что вся возня с драконами – только ее проблема.

– Я... я не знаю, что сказать, мой тан... – пролепетала Лидия, глядя на хозяйку с почти благоговейным ужасом. – Если уж дракон принял тебя за свою...

– Он не принял меня за свою, – возразила Банри, – дело тут, скорее всего, в обычном любопытстве... Ну и, возможно, он просто добродушен от природы, для дракона, само собой, или был в подходящем настроении.

Имперка едва не проболталась, что дракон спас ее от эльфов, а потом показал, как пользоваться новым Криком, но вовремя прикусила язык. Не самое подходящее время для подобных откровений.

Разговор угас сам собой, правда, возобновился на следующий день, но к тому времени Банри уже отрепетировала повесть об официальном обретении статуса Драконорожденной, и выпалила все без запинки. Сначала Лидии во время совместной готовки супа на маленькой совмещенной кухне «Дома теплых ветров», а потом ярлу и его свите в большом зале Драконьего Предела. Балгруф Старший закатил пир по этому поводу – конечно, не у всякого правителя в вассалах ходит избранница Акатоша. Банри, заявившаяся на празднество в простой рубахе без рукавов, потрепанных штанах и веревочных сандалиях на босу ногу, смотрелась на фоне расфуфыренных гостей белой вороной. Она выслушала одухотворенную речь ярла, выпила немного вина и ушла восвояси, наврав Балгруфу, что ей пора упражняться в искусстве Голоса. На самом деле ей хотелось вздремнуть.

С Голосом и правда нужно было что-то делать. В основном именно из-за него Банри уходила в тундру, бывало, на целый день – потренировать Безжалостную Силу и Стремительный рывок, а еще ей хотелось разобраться с первым Словом «Морозного Дыхания», того самого, которым дракон прикончил альтмера на дороге. Временами женщине казалось – она почти понимает, что есть суть «FO», но этого «почти» было явно недостаточно. До одной ночи.

В первый миддас лета имперка улеглась спать рано, намаявшись за день – утром она отбивалась от старшей жрицы храма Кинарет, которая очень хотела получить безвозмездную помощь в своей клинике; днем таскалась в окрестностях Вайтрана, собирая корни Нирна, пушицу и горноцвет для все той же Даники, а вечер пришлось потратить на Лидию, которая «пообщалась» с одной Соратницей по имени Ньяда Каменная Рука. Рука у этой бабы, похоже, и впрямь была каменная – хускарл осталась без пары коренных зубов и опять приобрела трещину в ребре, правда, с другой стороны.

Злая и уставшая, Банри вылила порозовевшую воду из деревянного тазика и швырнула его в угол к окровавленным тряпкам – завтра уберет. Потом излишне резко пожелала притихшей телохранительнице спокойной ночи и ушла в свою спальню, с грохотом закрыв за собой двери.

Заснула быстро, практически сразу же, как смежила веки. Имперке опять снились полеты над городами из черного камня, над тундрой и конечно же – над обожаемыми горами. «Почему обожаемыми?» хотела спросить Банри, ведь она спокойно относилась к вершинам, больше любила луга и море, но далеко внизу наглая букашка в кожаном доспехе выстрелила из своего жалкого лука, целясь в ее чешуйчатое брюхо. Стрела, конечно, не причинила никакого вреда и упала на землю, но выпустившего ее надо было наказать. Банри описала круг над стрелком, потом зависла над ним и Крикнула:

– FO!!!

И приготовилась увидеть, как смертный покрывается шероховатой коркой инея силой ее Голоса, но не успела – кто-то пронзительно завизжал ей едва ли не в ухо. Банри сильно вздрогнула и проснулась, за долю секунды осознав, что она не дракон, летящий над Скайримом, и даже не лежит в своей постели, а стоит в одной рубахе посреди улицы в Равнинном районе Вайтрана и смотрит на холм, заиндевевший от ее Морозного Дыхания.

– Мой тан... что с тобой?.. – спросил кто-то.

Банри растерянно оглянулась и увидела напуганную Лидию, тоже полуодетую и с еще не сошедшим синяком на физиономии. Кругом начал собираться народ. Заспанные Адрианна и Ульфберт вышли из своего дома, подоспели несколько стражников из казарм, а совсем рядом стоял, вернее, трясся Назим, непонятно почему ошивающийся здесь среди ночи.

– Что произошло? – авторитетно спросил один из стражников, подойдя к вымороженному пятну и осветив его своим факелом. – Это откуда?

– Это все она! – взвизгнул Назим, указывая дрожащим пальцем на Банри. – Я... просто шел тут, а она выскакивает из своей халупы, да как рявкнет! Чуть в меня не попала! Она ненормальная, точно вам говорю!

Лидия подалась вперед, сжав кулаки, и редгард умолк.

– Это правда? – снова поинтересовался стражник, переглянувшись со своими товарищами. – Что произошло?

– Я... эм... тренировалась, – подумав, сказала Банри. Не признаваться же, в самом деле, что начала ходить во сне. – Этого больше не повторится.

Стражник кивнул и отправился в казармы вместе с сослуживцами. Банри извинилась перед Авениччи и ее мужем, и те тоже ушли досыпать, только Назим топтался на месте, невнятно угрожая все-все рассказать ярлу.

– Да рассказывай! – раздраженно махнула рукой Банри и вернулась в дом, не позволив Лидии силовыми методами вправить мозги склочному редгарду.

Когда хускарл закрыла дверь на засов, имперка, переминавшаяся с ноги на ногу у потухшего очага, спросила:

– Это ты кричала? Извини, не хотела тебя пугать.

Но Лидия отрицательно помотала головой:

– Нет, мой тан, я не кричала. Я встала воды глотнуть, увидела, как ты спускаешься и идешь на улицу. А потом этот... Крик... Хотя да, это было жутковато.

– Ты видела, как все произошло?

– Не, только слышала, выбежала на улицу уже после.

Банри уселась в кресло и поворошила остывающие угли.

– Но я же слышала, как кто-то верещал. Какая-то женщина...

– Это был Назим, – засмеялась Лидия. – Во голосит-то, как девка прямо. Я ведь еще месяц назад заметила, что он ночами куда-то шастает. Будет теперь знать!

Банри захихикала вместе с ней, и обе женщины потратили немного времени, перемывая косточки противному редгарду. Потом имперка засобиралась обратно в постель – ночь шла своим чередом, и глаза у Банри начали слипаться. Перед тем как уйти наверх, она обратилась к Лидии:

– Скажи, а я раньше... ходила во сне?

– Никогда, мой тан, – покачала головой хускарл. – Это был первый раз.

– И надеюсь, последний. Спокойной ночи тебе. Снова.

Оказавшись в спальне, Банри забралась в кровать и улеглась на спину, прижимая одеяло к груди.

– Теперь я знаю, – пробормотала она тихонько. – Знаю, что такое мороз...

Перед тем, как отбыть из Хротгара, Банри поинтересовалась, не научат ли ее старики еще чему-нибудь, и Арнгейр ответил:

– Для начала и так уже слишком много. Однако в Скайриме есть множество Слов Силы, вырезанных на языке драконов. Даже отсюда мы чувствуем, как они откликаются Thu’um. Найти утерянные слова – само по себе проверка, так ты получишь опыт, который закалит твои способности. Когда ты соберешься отправиться на поиски – спроси меня.