-Встаньте, лорд Эдмур,- наконец сказала Дейенерис,- ваши предки, верно служили Таргариенам во времена Эйгона Завоевателя, под стенами этого замка. Надеюсь, так будет и впредь, а старые обиды будут забыты. И не только между Таргариенами и Талли, - она многозначительно посмотрела на девушку, наконец, вспомнив, кого напоминают ее черты лица. Девушка, поняла все правильно, и шагнула вперед, склонив голову в небрежном поклоне.
-Я Арья Старк из Винтерфелла,- сказала она,- вы, кажется, знакомы с моим братом?
-Он думал, что вы мертвы,- сказала Дейенерис.
-Многие так думали,- усмехнулась Арья.
-Что с Джоном Сноу?- спросил Тирион.
-Ваш человек должен был рассказать вам об этом,- ответила Арья, по-прежнему глядя на Дейенерис,- он видел все сам.
Да, Джорах действительно рассказал своей кхалисси вещи, в которые она до сих пор не могла поверить. Не могла, но, видимо, придется - что-то страшное и вправду воцарилось на Севере. Чужак с востока, король никому не известной страны, оказался первым, но не единственным новым игроком в Вестеросе. И, похоже, не самым страшным.
-От Джо…от вашего брата нет никаких вестей,- спросила Дейнерис.
-Никаких,- Арья мотнула головой, но королеве показалось, что она пытается скрыть боль, - мы даже не знаем где он. И никто не знает.
-Кто же теперь правит на Севере?- спросила Дейнерис.
-Моя сестра Санса Старк,- ответила Арья,- Леди Винтерфелла. Это она направила к вам меня и Бриенну,- Арья кивнула в сторону рослой воительницы.
-Зачем?- спросила Дейенерис, уже зная ответ.
- Север нуждается в вас,- неохотно выдавила Арья,- мы не выстоим в одиночку. Древнее зло пробудилось за Стеной, а теперь еще и объеденилось с новым, пришедшим с Востока. Уже потеряны Кархолд, Последний Очаг, Дредфорт, а скагги перешли на сторону захватчиков. Следующим, наверное, падет Хорнвуд, а от него рукой подать до Белой Гавани…
-И что тогда? - спросила Дейнерис.
-Белая Гавань единственный город на Севере и самый крупный порт,- пояснил Тирион,- если она падет, Север потеряет морское сообщение со столицей.
-А следующим будет Винтерфелл,- добавила Арья,- мы не выстоим в одиночку
-А ваши враги, кто они? - спросила Дейнерис,- та нечисть, о которой говорил Джон?
-Враг может появиться в каждом замке, каждом доме,- ответила Арья,- поэтому мы сжигаем сейчас всех умерших. А за мертвецами идут скагги, иббенийцы, людоеды и какие-то народы с Востока, о которых у нас никто не слышал. И да, с ними видели и Белых Ходоков.
Арья, конечно, не все рассказала Дейненис – зачем королеве с юга знать о «волчьих снах» дочери Неда Старка? Она не говорила ей о волчьей стае отчаянно пробивавшейся на юг сквозь полчища мертвецов. О тварях, которыми оборачиваются убитые волки : со сгнившей плотью и ярко-синими глазами, волочащие по снегу замерзшие кишки, вываливающиеся из распоротого брюха. О деревнях накрытых Белым Холодом, чье население пополняло армию мертвых. О спиралях из расчлененных трупов и конских туш, оставляемых на месте разоренных деревень. О неведомых тварях, появляющихся в Длинном Озере, многолапых силуэтах мелькавших меж заснеженных лесов и крылатых тенях, носящихся в ночном небе с пронзительным хохотом. Нежить и нечисть заполонила Север и лишь очистительное пламя драконов может искоренить ее.
-Я помогу вам,- услышала Арья голос Дейнерис,- я лично явлюсь в Белую Гавань с драконами, дотракийцами и Безупречными. Но и ваша сестра должна прибыть туда – за помощь я попрошу свою цену.
-Мы понимаем, ваше Величество,- кивнула Арья,- моя сестра преклонит колено.
В последнее время она боялась ложиться спать: стоило ей сомкнуть глаза, как она погружалась в череду ужасающих и пгуающих видений, повергавших в трепет ее отважную душу. Иногда во сне она оказывалась посреди бесплодной пустыни, у подножия черных пирамид, рядом с которыми и пирамиды Миерина показались бы карликами. В других сновидениях она погружалась в мрачные склепы и темные подземелья, стены которых испещряли причудливые иероглифы. Письмена сменялись красочными и пугающими изображениями: демоны с крыльями летучих мышей несли в когтистых лапах обнаженных девушек; уродливые звери выходили из темных пещер к привязанным людям; демоницы с змеями вместо волос совокуплялись с козлоногими сатирами. И змеи, бесконечные змеи - люди с головами змей приносящие жертвы на окровавленных алтарях, змеи пожирающие людей на улицах неизвестных городов, змеи, переплетающиеся с людьми в столь сложных и непристойных сочетаниях, что было непонятно - где заканчивается человек и начинается чешуйчатая тварь. Особенно часто встречались барельефы, изображающие огромного змея свившего кольца на исполинском троне и принимавшего подношения от коленопреклоненных человечков.
А в тени всех этих гробниц и пирамид неизменно возникала, клубясь и растекаясь, непроглядная Тьма, чернее самой ночи. В кромешной темноте горели алые глаза, заставляя ее цепенеть, словно птичка перед удавом. Тьма принимала Форму – пугающей фигуры со змеиным туловищем и человеческой головой. Исполинской коброй вздымалась она над замершей от ужаса девушкой, распуская огромный капюшон, а из распахнутого рта вырывался шипящий голос. С криком она просыпалась на мокром от пота ложе, но в ее ушах все еще звучал вкрадчивый нечеловеческий шепот, изрекавший кощунственные прельстивые обещания, от которых стыла в жилах кровь.
Из-за этих снов Дейнерис старалась как можно больше бодрствовать, боясь, что в одном из снов черная тварь все же настигнет ее. Еще и от этого она сбегала в небеса: там, где пронизывающий холодный ветер не давал ей заснуть. Пару раз, правда, и там ее настигала предательская сонливость, а один раз она и вправду заснула на спине дракона, чуть не упав вниз. Однако тогда ей это не казалось чрезмерной платой за редкие мгновения спокойствия: в небесах пугающие видения не тревожили ее сон.
Впрочем, с тех пор как она обосновалась в Харенхолле, кошмары перестали ее мучить и на земле. Будто что-то было в этих стенах, ограждавшее ее от пугающих видений. Проклятие Харехолла обернулось благословением и она с наслаждением отсыпалась в выбранных ею покоях. Вот и сейчас, выпив на ночь подогретого вина, Дейнерис с наслаждением готовилась принять горячую ванну, перед тем как отойти к спокойному сну без сновидений.
В замке была баня, но королеве грели воду в ее собственных покоях, в серебрянной ванне. С наслаждением погрузившись в горячую, почти кипящую воду, Дейнерис прикрыла глаза, но тут же снова открыла их, с недоумением оглядываясь.
Вокруг нее кое-что изменилось. Она по-прежнему находилась в своих покоях, но справа от нее откуда-то возник высокий стол, на котором дымились парком ломти жареного мяса. Оно пахло так аппетитно, что рот Дени невольно наполнился слюной. Она слегка привстала, чтобы рассмотреть явства лучше и вдруг замерла, пораженная ужасом.
На серебряных и золотых блюдах лежали, покрытые поджаристой корочкой, куски человеческого тела. Бедра, предплечья, ребра - политые густым соусом, посыпанные зеленью и специями, окруженные аппетитно поджаренными картофелинами и ркужочками моркови. Тело принадлежало женщине – на отдельном блюде красовались отрезанные и запеченные женские груди с красными ягодами на месте сосков. Апофеозом этого ужасающего пиршества было большое блюдо, на котором лежала отрубленная женская голова. Серебристые волосы уложены в замысловатую прическу, прекрасные сиреневые глаза бездумно смотрят в потолок. Дени посмотрела на свою ванну: вместо воды в ней теперь плескалась маслянисто-алая кровь.
Над столом висело большое зеркало, но Дейнерис, посмотрев в него, не увидела своего отражения. Вместо этого из ванной, наполовину высунувшись, на нее смотрела красивая обнаженная женщина. Длинные волосы ниспадали ей на плечи, ярко-рыжие, почти красные – как и покрывшая ее тело кровь. Пунцово-алые губы раздвинулись, и с них сорвался безумный хохот. Дейнерис не сразу поняла, что и из ее горла одновременно рвется отчаянный крик.
