Солнце уже скрылось за горизонтом, и теперь лишь малиновое небо освещало густой лес на окраине большого города, постепенно переходящего к ночной жизни. Окинув хищным прищуром стоящих среди деревьев бойцов, военачальник расправил плечи и зычным басом начал пламенную речь, вкладывая в слова непоколебимую уверенность и силу.

– Товарищи бойцы, сегодня у нас последняя битва. Решающий бой. И нас не должен сломить натиск вражеского отряда! Пусть мы и проигрываем им в численности, но, безусловно, сможем одолеть их хитростью и благодаря нашему боевому опыту. И помните, сыновья мои, я верю в вас. Вы – лучшие из моих учеников, вы обязаны победить. Ни пули, свистящие над головой, ни разрывы снарядов под ногами – ничего не должно загасить огонь, горящий в ваших сердцах, вашу жажду победы! Положите их всех! Всех до единого! – все сильнее распалялся офицер.

– Уничтожьте их! Стреляйте, режьте, рвите зубами, но не позвольте врагам разгромить нас. И да поможет вам Бог. А теперь боевая готовность! – резко оборвал монолог Зверев Николай Степанович, куратор ударного отряда «Альфа», ответственный за боевую подготовку курсантов Академии имени Александра Македонского.

Двадцать молодых воинов посмотрели друг на друга и, обменявшись улыбками, более похожими на оскалы, принялись заряжать автоматы, проверять снаряжение и надевать приборы ночного видения. Бои в ночном лесу считались самыми тяжелыми и зачастую длились довольно долго. Глупо было идти на неприятеля всем отрядом, зная о его численном преимуществе, поэтому бойцы, разделившись на три группы, медленно побрели среди деревьев, стараясь не привлекать к себе внимания. Зверев проводил тяжелым взглядом своих лучших учеников и сел на землю возле раскидистого дуба. Сегодня – их бой, и он не собирался в него вмешиваться.

Самая маленькая команда, состоящая из трех человек, постепенно все больше и больше отдалялась от двух других. Их основной задачей было не остановить неприятеля, чем должны заняться другие группы, а освободить взятых ранее в плен пятерых боевых товарищей по отряду. Шаг за шагом они приближались к своей цели – маленькому домику, находящемуся почти в километре от них. Вдали послышались выстрелы, и Артем Покровский, выполняющий роль командира группы, жестом остановил следовавших за ним двух бойцов. Звуки не стихали, значит, бой завязался. Махнув рукой на восток, он вновь продолжил вести группу, но уже стараясь передвигаться более быстро, так как следовало успеть освободить пленных до конца боя. Вскоре среди деревьев показалась небольшая деревянная хижина с запертой на навесной замок дверью. Михаил Мухин, а в простонародье Муха, шедший слева от Артема, опрометчиво вышел из-за деревьев, за что незамедлительно чуть не схлопотал пулю, пролетевшую в нескольких сантиметрах от головы и врезавшуюся в ближайшее дерево.

– Снайперы! – вскрикнул Роман, перекатом уходя с предполагаемой линии огня.

Покровский и Мухин моментально последовали его примеру и уже через мгновение затаились за широкими стволами деревьев. Командир группы четким движением перекинул Михаилу штатный тепловизор и, передернув затвор автомата, развернулся в сторону дома.

– Два снайпера на деревьях за домом, одного смогу снять, а вот второй слишком далеко, – произнес Муха после детального изучения местности.

Не мудрствуя лукаво, Артем дал отмашку на уничтожение одного из стрелков. Спустя несколько долгих секунд послышалась короткая очередь из трех выстрелов и довольно громкий звук ломающихся веток. Мухин не зря считался одним из лучших стрелков Академии и каждый раз доказывал свое мастерство в реальных боях.

– Ром, на счет «три» прорываемся к дому. Войдем через окно с противоположной от снайпера стороны. Муха, прикрываешь. Раз, два, три! – скомандовал Покровский и под автоматную очередь друга, отвлекающего внимание стрелка на себя, бросился в сторону хижины.

Надежно укрывшись от снайпера, командир будто бы в замедленной съемке наблюдал, как Михаил пытается выйти из укрытия вслед за Романом, но пуля попадает ему в голову, и в ту же секунду мертвое тело друга падает на сухую листву. Когда Артем первый раз увидел, как пуля, выпущенная из снайперской винтовки, разрывает черепную коробку, заливая землю бурой кровью, его вывернуло наизнанку, а сейчас он лишь печально вздохнул и крепче сжал автомат.

Ничем не защищенное стекло рассыпалось градом осколков от сильного удара прикладом, а Роман, не теряя времени и не обращая внимания на возможные порезы, скользнул внутрь помещения. Посреди небольшой комнатки обнаружились пятеро связанных братьев по оружию, взятые в плен во время прошлой операции, и, как ни странно, не было ни одного бойца вражеского отряда. Удовлетворенно хмыкнув, Покровский достал острый нож, который носил на поясе, и освободил руки ближайшего к нему бойца. Почувствовав свободу, пленник моментально вытащил изо рта кляп и буквально заорал на не ожидающих такого поворота событий Артема и Романа:

– Дом заминирован! Уходите!

В подтверждение его слов раздался оглушительный грохот, и все тело курсанта пронзила острая, невыносимая боль. Сознание быстро покинуло бренную плоть, не способную вынести подобные повреждения, и стремительно уплыло в спасительное небытие.

Боль. Жуткая острая боль скрутила все тело, словно каждую клетку организма пронзали раскаленной иглой. Со стоном открыв глаза, курсант уставился в белоснежный потолок с незамысловатым узором лепнины.

«Отлично, я снова в точке Возрождения», – пронеслось в мыслях молодого человека. Прикусив язык, чтобы не закричать, он медленно повернул голову и встретился взглядом с Романом. Посмотреть в другую сторону оказалось невозможным, поэтому Артем просто вновь уставился в потолок, тихо мечтая о смерти. Однако сбыться его мечтам было не дано, так как возле кровати появилась симпатичная девушка лет двадцати, с пепельными волосами и большими голубыми глазами, взгляд которых не предвещал ничего хорошего. Оглянувшись по сторонам, она нервно поправила белый халатик и незаметным движением опустила маленькую таблеточку в приоткрытый рот Покровского. Благодарно улыбнувшись ей уголками губ, он закрыл глаза. Таблетка медленно растворялась под языком, и молодой человек плавно погружался в спасительный сон. Использовать этот препарат строжайше запрещалось в стенах Академии, но, когда у тебя в группе есть собственный медик… Артем мысленно усмехнулся и пообещал купить Насте самую большую коробку конфет, которую только сможет найти…

Следующее пробуждение оказалось гораздо легче, и боец, потянувшись, легко сел в постели. Рядом уже одевался Роман, а через кровать от него расположился, тоже вполне довольный жизнью, Муха. Собственно, сейчас в этом так называемом «госпитале» находились все двадцать пять бойцов отряда «Альфа», что безоговорочно указывало на их вчерашнюю неудачу. Все они пребывали в ужасном состоянии, ведь, в отличие от группы Артема, незаконно принявшей сильнейшее обезболивающее, остальные в течение пяти часов страдали от невероятной боли, полностью отступающей только через несколько дней.

Подмигнув Мухину, Покровский неспешно поднялся и стал переодеваться в лежащую на прикроватной тумбочке форму Академии – белые свободные брюки, белоснежную футболку с вышитым на груди черным пером – эмблемой группы, легкие кроссовки в цвет к остальной одежде. Недолго думая, к нему присоединились Михаил с Романом и еще несколько человек, которые уже немного пришли в себя и хотели побыстрее оказаться в своих комнатах. По традиции после «смерти» давались сутки на то, чтобы прийти в себя, но благодаря помощи Насти трое друзей сразу же направились в кабинет Николая Степановича, чтобы получить детальный разбор допущенных ошибок. Пройдя по светлому коридору, они остановились возле простой деревянной двери без таблички. Артем решительно постучал и открыл, не дожидаясь приглашения войти. Хмурый мужчина, сидящий за столом, кивнул вошедшим и жестом попросил присесть на свободные стулья у окна.