В тот же год новый римский папа Стефан V в письме к Святополку, подлинность которого, однако, недостоверна, изменил позицию святейшего престола по отношению к славянскому языку на прямо противоположную, запретив его использование при богослужениях. Сам Святополк в этом вопросе был на стороне Вихтинга, и ученики двух славянских апостолов были изгнаны из Моравии. Им пришлось найти себе убежище в Болгарии, где они во многом способствовали христианизации этой совсем недавно обращенной в христианство страны и окончательному принятию славянского языка болгарами. Их Народное собрание в 893 г., которое утвердило сына Бориса Симеона как правителя Болгарии[4], также признало славянский язык официальным языком болгарской церкви. С созданием славянских школ эта страна стала на последующие века важным культурным центром, в котором быстро развивались славянская литература и религиозная жизнь.

Но в Моравии результаты деятельности святых Константина и Мефодия тоже не исчезли полностью. И хотя так называемые Предания Паннонии, прославляющие их деятельность, могут содержать некоторые преувеличения, есть высокая вероятность того, что их миссионерская деятельность достигла даже польских племен в верховьях Вислы – территории, которая временно входила в сферу влияния Великой Моравии. Явно выраженные следы сохранения кирилло-мефодиевских традиций и богослужения на славянском языке можно встретить в Чехии и даже Польше.

Однако с политической точки зрения власть Моравского государства была обречена уже к концу правления Святополка. В 892 г. епископ Вихтинг, которого он пытался умиротворить, делая ему уступки в церковной области, открыто перешел на сторону германцев и стал канцлером короля Арнульфа. Два года спустя Святополк умер, и во время последовавшей за этим гражданской войны между его сыновьями папа римский Формоз, вероятно по просьбе Мой-мира II, послал папскую миссию в Моравию, которая попыталась реорганизовать независимую церковь и подчинить ее напрямую Риму. Встретив сопротивление баварского духовенства и их короля, эта акция провалилась не только потому, что великих славянских апостолов больше там не было, чтобы поддержать ее, но и ввиду полного распада Моравского государства.

Несмотря на преимущественно славянский характер Центрально-Восточной Европы, трудно переоценить роль некоторых неславянских народов в истории этого региона. В его северной части племенам балтов, уже сыгравшим важную роль в доисторические времена, суждено было влиять на историю этого региона только в конце Средних веков. Историческая деятельность мадьяр (венгров) – единственных азиатских захватчиков, которые, несмотря на свое происхождение, были включены в европейское сообщество, – началась гораздо раньше. Неотделимая от истории славян, их судьба была так же тесно связана с развитием другого неславянского народа в Дунайском регионе – румын. Из европейских народов, подобно балтам, румыны всегда гордились своим происхождением от римских колонистов, которые, несмотря на все превратности последующих веков, остались на территории бывшей римской провинции Дакии. Однако венгры, как называли мадьяр их соседи, всегда оспаривали эту теорию о преемственности румын, которая является одной из самых дискуссионных проблем в истории Центрально-Восточной Европы.

Сами мадьяры были одним из угорских племен, близкородственным финнам, которое в первых веках христианской эры переселилось с Урала в район Северного Кавказа, а оттуда – в степи к северу от Черного моря. Будучи тесно связанными с хазарами на протяжении 300 лет и признавая власть их кагана, мадьярские кланы, хотя и не были очень многочисленными сами, правили местными племенами того региона – славянскими и иранскими. Но, несмотря на взаимное влияние, они так и не ославянились, как болгары.

В то время как последние двигались к низовьям Дуная и на Балканский полуостров, в VIII в. мадьяры уже расширили свои владения в северном направлении. Приблизительно в 840 г. под предводительством их герцога Олома (Альмоша) они заняли Киев, вероятно по соглашению со своими хазарскими властителями. Однако вскоре в Киеве появились первые вожди викингов, и около 878 г. власть мадьяр на Днепре закончилась[5]. Под давлением викингов с севера и потерпев поражение от печенегов – нового азиатского племени, двигавшегося с востока, большинство мадьяр отправилось на запад к Карпатским горам.

Согласно румынскому преданию, по обеим сторонам этих гор они нашли общины, созданные потомками римских поселенцев, пережившими несколько волн азиатских захватчиков, включая нашествие мадьяр, которые проникли через Трансильванию на ту часть Среднедунайской равнины (низменности), которая в будущем станет Венгрией. Венгры защищают ту точку зрения, что группы румын, представленные валахскими скотоводами с Балкан, постепенно просочились на ничейные земли Валахии и Трансильвании гораздо позже, хотя последние были сначала заселены мадьярами и родственным им племенем шеклеров вскоре после оккупации ими Среднедунайской низменности. Однако этот вопрос приобрел историческое значение только в конце Средних веков, а традиционно признанной датой заселения мадьярами Паннонии считается 896 г. Под предводительством Арпада – основателя их национальной династии – они надолго заняли низменность по обоим берегам среднего течения Дуная и полностью вытеснили славянское население.

Став ближайшими соседями германцев, которые наступали с запада через альпийские долины, венгры навсегда разделили южных славян – словенцев, хорватов и сербов, равно как и ославянившихся болгар, и западных славян (чехов, поляков и других). К тому же славянское население, которое оставалось к югу от Карпат, особенно словаки, более чем на тысячу лет попало под власть венгров и таким образом было отделено от их ближайших родичей – чехов.

Едва ли необходимо подчеркивать последствия этих фактов для всего последующего течения истории славян и Центральной Европы. В тот момент появление мадьяр (венгров) и их долго длившееся завоевание в конечном счете разрушили Моравское государство, большая часть которого в дальнейшем стала Венгрией. 906 г. обычно считают переломной датой. До и после этого года мадьяры, следуя примеру аваров, совершали набеги на соседние территории, которые они фактически не завоевывали. Эти территории включали не только собственно Моравию, но и юго-восточные пограничные районы Германии. Мадьяры проникли даже до итальянской границы и вглубь Баварии[6] – именно там их стремительное продвижение было остановлено сначала в 933 г. королем Германии Генрихом I и, наконец, в сражении при Аугсбурге в 955 г. королем Оттоном I за несколько лет до того, как он стал императором Священной Римской империи.

И только в конце все того же X в. язычники-мадьяры завершили формирование своего нового государства и в годы правления князя Гезы – одного из преемников Арпада – были обращены в христианскую веру, главным образом с помощью германских миссионеров. Однако необычной была быстрота, с которой этот чужеземный народ – кочевники по происхождению – интегрировался в христианское европейское сообщество и впитал западную культуру. Вскоре этот народ стал одним из тех аванпостов культуры в регионе, где в предыдущие века сталкивались противоречивые тенденции ее развития. Это наступление латинского католического Запада в направлении Юго-Восточной Европы имело особое значение в момент, когда влияние Византии, быстро таявшее в Венгрии, достигло своих самых дальних северо-восточных границ, проникнув на обширные территории другого нового государства, которое чужеземные захватчики-германцы основали на пограничных территориях изначально славянской родины и которое в будущем должно было стать Россией.

По суше, через территорию Болгарии и будущей Румынии, и особенно через Черное море Восточная Римская империя, отрезанная вместе с южными славянами от Центральной Европы языческой, а позднее католической Венгрией, в военное и мирное время поддерживала связь с далекой территорией восточных славян, которой суждено было стать боковой ветвью православного христианского мира.