Гермиона всё ещё обдумывала его признание. Но у неё было слишком много фрагментов, которые не складывались в единое целое.

— Но кого ты хотел наказать? Пожирателей Смерти или магглов? Насколько я могу судить, обряд — это проклятие для обеих сторон.

— В действительности, дело вообще было не в этом. Это было… — профессор задумчиво смотрел на огонь и глубоко вздохнул. — Это было личное.

— Личное?

Гермиона вцепилась в подлокотники кресла.

— Северус, так кого ты так стремился наказать? — её голос звучал тревожно и настойчиво.

Снейп продолжал смотреть в камин, языки пламени отражались и танцевали в его чёрных, бездонных глазах, но их выражение стало холодным, как лёд.

— В Хогвартсе были определённые личности, которые сделали мои школьные годы крайне мучительными. Мне потребовалось много времени, чтобы справиться с этим. Тогда я начал заниматься созданием собственных заклинаний и проклятий, и это приносило мне удовольствие. Некоторые получились чрезвычайно разрушительными, другие не подразумевали под собой ничего большего, чем просто мелкое, умышленное вредительство, — его интонация становилась всё более тихой и отстранённой, а сам Северус, казалось, погрузился в свои мысли.

— Но Волшебный обряд — это очень специфическое проклятие, — Гермиона попыталась вернуть его обратно к главной теме. — Каждая его часть была продумана для достижения конкретного результата. Кто был главной твоей целью? Какой-нибудь маггл?

Повернувшись, профессор посмотрел на неё, и его черты исказились от глубокой печали.

— Магглорождённая.

«Точно, он же упоминал ревность…»

— Магглорождённая… ведьма? — она наклонилась к нему, пытаясь поймать взгляд Северуса.

Ей просто необходимо было сейчас смотреть ему в глаза. Но мастер зелий закрыл их.

— Да.

Гермиона почувствовала себя так, словно её подстрелили пулей из чистого адреналина.

— Когда ты учился в Хогвартсе, была только одна такая ведьма, — её голос слегка дрожал. — Тогда, должно быть, это Лили Поттер… мама Гарри.

Ему не нужно было отвечать. Гермиона и так уже всё поняла.

— И ты так сильно ненавидел Лили, что придумал это проклятие, чтобы Пожиратели изнасиловали её?! — Гермиона смотрела на Снейпа, как будто увидела его впервые. — Да что, чёрт возьми, с тобой не так?! — её голос постепенно повышался до крика.

Северус поднял глаза, прищуриваясь от боли, которую ему доставляли её слова.

— Этого… никогда не было в моих намерениях.

— Тогда зачем?! Очевидно, что Лили стала бы потенциальной мишенью. Ведь её бы искали после этого… Они могли бы использовать её снова и снова… чтобы обслуживать их.

По судорожному жесту, когда Снейп мгновенно вскинул голову, как будто отшатываясь от какой-то ужасной правды, Гермиона поняла, что оказалась близка к цели. Ведь он уже был Пожирателем смерти, а значит, согласно такому Волшебному обряду, мог бы потенциально удерживать и использовать её против воли, наказывая за любые предполагаемые проступки. Но как Северус уже сказал — это не входило в его намерения.

— Сколько прошло времени, после создания проклятие, когда ты присоединился к Ордену? — тихо спросила она.

— Два года.

— Это Дамблдор обратился к тебе? Попытался убедить тебя вернуться?

Его глаза вновь опустились в пол.

— В основном, да.

— Но, на самом деле, ты заинтересовался этим по другой причине. Ведь Лили была там, она уже являлась членом Ордена. И она отвергла тебя, — его глаза гневно сверкнули в сторону Гермионы. — Однако, Дамблдор, без всяких сомнений, обещал защитить тебя, если ты вернёшься. И ты понял, что Орден позаботится о тебе… и даже поддержит, — она услышала, как его челюсть крепко сжалась, но мастер зелий не пытался защищаться. — Таким образом, если бы Маггловский Указ вступил в силу, когда ты уже сменил сторону, Орден начал бы упрашивать Лили содействовать тебе… Её бы даже умоляли… — голос Гермионы стал жёстким, а выражение лица непроницаемым. — Ей бы, так же, как и мне, сказали, что она — единственная с такими уникальными… характеристиками. Что ей можно доверять. Что она бы позаботилась о будущем всего Волшебного мира. И конечно, Лили сделала бы всё, что потребовалось, чтобы защитить тебя.

Гермионе пришлось остановиться. В горле застрял невидимый комок, который душил её. Но когда она посмотрела на Снейпа, новая волна гнева захлестнула девушку.

— Ты хотел этого несмотря на то, что она была замужем! Они были бы обязаны просить её. И… о да! Уж точно, она бы согласилась! Лили ведь была именно такой — храброй, решительной и хотела защитить всех любой ценой, — Гермиона добавила дрожащим голосом. — Она бы рискнула собой и своей жизнью, чтобы защитить сына!

Северус быстро моргал, глубоко и нервно вздыхая. Но она нещадно продолжала, и её голос повышался:

— Ты знал, что никогда не сможешь привлечь её как личность, ведь ты наверняка уже пробовал. Таким образом, ты решил использовать кое-какие другие методы, и нашёл способ чужими руками склонить её к этому, — от отчаяния девушка сжала руки в кулаки. — И ты думал, что если она займётся с тобой сексом, то ты, в конце концов, сможешь её завоевать. Что со временем она привыкнет и влюбится в тебя. Что ей просто понравится…

Гермиона закрыла рот рукой, пытаясь подавить рыдания. Северус мгновенно подскочил с кресла, чтобы обнять её, но она оттолкнула его.

— Не трогай меня, ублюдок! — сдавленные слова хрипло вырывались из её горла.

Лицо Снейпа исказилось от боли.

— Но всего этого не произошло! Это были просто… глупые мысли… фантазии… Они никогда не подразумевали…

— У меня тоже есть фантазии, и они, блять, так не выглядят! — выкрикнула Гермиона.

Она бы ничего не рассказала ему о своих фантазиях. Никогда больше. Её сердце этого не переживёт.

— Гермиона…

Её глаза мучительно закрылись, когда она слышала его голос.

— Я был глупцом… Незрелым… Безрассудным. Я был грёбаным ребёнком.

— Ты был старше меня! — процедила она сквозь зубы.

— Но я не был таким, как ты! — она открыла глаза и, поразившись, увидела слёзы, застывшие в его глазах. — Я никогда не смогу стать таким, как ты…

Грейнджер прикусила губу, отчаянно качая головой, пока её собственные слёзы ручьями стекали по щекам.

— Я не могу оправдаться перед тобой, и сказать о чём тогда думал, потому что я давно уже не тот глупый мальчишка. И никак не отождествляю себя с ним. Я бы не вернулся в Орден, если бы мои взгляды не изменились. Я повзрослел. Маггловский Указ и этот принудительный обряд мне отвратительны! Стыд, который я испытываю за то, что создал его — неописуем! И я провёл почти всю свою взрослую жизнь, пытаясь искупить вину за поступки на службе Волдеморта… Пожалуйста, поверь мне!

— И, всё же, несмотря на мнимую «отвратительность», у тебя никогда не возникало проблем с его «выполнением». Тебе всегда удавалось исполнить обряд, даже зная о природе его происхождения, несмотря на понимание, что мной, блять, просто манипулировали! Что меня подставили!

— Но я никогда не хотел, чтобы это была ты! Я говорил им. Я пытался убедить их, что это плохое решение — выбрать тебя. Ты была девственницей, чёрт возьми! — воскликнул он.

— И, всё же, я согласилась. И сделала это, — она поморщилась от эмоциональной боли. — И всё разыгралось именно так, как ты хотел, вот только не с той женщиной… а с гораздо более наивной, чем была Лили.

Снейп стоял, обречённо ссутулившись и закрыв лицо руками. Она сидела в кресле, напротив него, съежившись и обхватив себя, в попытке унять дрожь и страдания.

— Ты создал выход из всего этого? — нарушив тишину, прохрипела она. — Запасной выход… чтобы разрушить проклятие?

Северус нервно провёл руками по волосам, после чего почти незаметно кивнул.

— Тёмный Лорд знает об этом?

Он бессильно покачал головой.

— Так почему же ты не воспользовался им?

— Я не могу, — мучения в его голосе ощущались почти физически.

Она уставилась на его мертвенно побледневшее лицо.