Конечно, это было бы исключительно ради собственного выживания, но всё равно оставило бы о себе воспоминания. В последний раз она была с ним, с Северусом, перед камином, и делала это, чтобы показать ему свою признательность, чтобы отплатить за его внимательность и деликатность. Это представляло собой глубоко эмоциональный обмен. И ещё, это было просто…

— Ты собираешься отсасывать мне или нет?

Сфокусировавшись взглядом на полу, она сделала глубокий вдох — вероятно, ей всё-таки придётся узнать Люциуса поближе.

Протянув руку, Гермиона схватила его за ствол, сделав всего несколько коротких движений, прежде чем взяла в рот головку. Она не собиралась целовать, облизывать или умоляюще смотреть на него — это была всего лишь лишённая эмоций стимуляция. И девушка была уверена, что сможет бесстрастно сделать это.

Малфой крепко схватил её за волосы и, как она и предполагала, попытался протолкнуть член поглубже в горло.

«Ну что за придурок…»

Поднимая свои пальцы к горлу, как будто стараясь не задохнуться — что было довольно близко к истине — она наколдовала Histomalleus и почувствовала, как расслабляются внутренние мышцы. Гермиона безостановочно практиковала использование этого заклинание без применения палочки с тех пор, как придумала свой план. У неё, конечно, ещё не всегда получалось идеально — ягодицы оказались слишком уж большими — но, в целом, вполне удовлетворительно.

— Тебе нравится вкус чистокровного члена, не так ли? — хмыкнул Люциус, толкаясь в неё.

Ох, она предпочла бы ощутить вкус крови чистокровного члена. И хотя идея оторвать его пенис зубами казалась крайне привлекательной, в тот момент у Гермионы были другие планы… Планы, для осуществления которых, она отчаянно надеялась найти возможность.

***

«Что он делает с ней так долго?»

Северус прохаживался по комнате, как тигр по клетке, пытаясь казаться бесстрастным и непринуждённым. Настенные часы над каминной полкой пробили десять вечера. В общем зале находилось ещё восемь волшебников. И через пятнадцать минут присоединится ещё один, если Люциус уже закончит с ней… Или ещё раньше, если сделает всё в своей типичной грязной манере…

«Проклятье!»

— Сядь, Северус! — прошипел Волдеморт. — Твоё хождение становится утомительным!

— Если она каким-нибудь образом пострадает, Милорд, это закончится для меня очень плохо.

— После применения Obliviate она не будет знать и помнить о причине своих травм.

— Но девочка будет искать объяснения. И, вероятно, осознает, что кто-то использовал Obliviate.

Красные глаза Волдеморта сузились.

— Ты приписываешь грязнокровке чрезмерное количество способностей, учитывая отсутствие ваших предварительных встреч.

— Девчонка была моей студенткой много лет. Она — невыносимая всезнайка: самоуверенная, требовательная, упрямая… безрассудная.

Ему срочно нужно было остановиться или он рисковал, что хрипота в его голосе сдаст его с потрохами. Все черты Гермионы, которые он упомянул, как недостатки характера, на самом деле были теми, которые делали её настолько необыкновенной, что она казалась способной справиться с происходящим сегодняшним вечером. Грейнджер была одной из самых храбрых людей, которых он когда-либо знал.

— Она — настоящая заноза в заднице, — согласился Драко.

Волдеморт вздохнул, явно балансируя на грани потери терпения.

— Ты можешь покинуть нас, Северус, если тебе это причиняет такие душевные страдания. Драко вернёт её.

«Ну да, только через мой труп.»

Северус выдвинул стул и резко присел.

— Я подожду.

***

Несомненно, Люциус думал, что она испугается его силы, но с помощью заклинания Histomalleus Гермиона была способна принять всё, что он готов был в неё погрузить. Вскоре Малфой уже стонал и задыхался над ней, как вдруг она почувствовала, что он выходит из её горла, сжимая рукой член и отступая назад.

— Дерьмо… мне просто нужно… это было просто — нечто! Дай мне минуту.

Он отошёл и опёрся руками о столик, делая глубокие вдохи. Гермиона поднялась на негнущихся ногах, и пошатывая, двинулась к кровати.

Люциусу нужно было взять себя в руки. Он не должен был подходить к оргазму так близко. Не после того, что случилось, когда он попытался заняться любовью с Нарциссой. Наказание магией обряда оказалось одним из самых худших событий в его жизни, и Малфой поклялся никогда не допустить этого снова. Тем более с ней — с грязнокровкой.

Через несколько минут он почувствовал себя достаточно успокоившимся, чтобы продолжить. Она лежала на кровати и выжидающе на него смотрела. По крайней мере, казалось, девчонка понимала, что от неё потребуется.

Малфой сделал несколько поглаживаний по члену, пока неспешно приближался к кровати, убеждаясь, что был уже достаточно возбуждён. Как правило, на этом этапе Люциус брал своих жертв сзади, прямо у стены. В конце концов они были всего лишь магглами. Но в этой ситуации он испытывал иные желания. Он хотел смотреть ей в лицо. И это не было связано с потребностью видеть её боль, у него было предчувствие, что она не покажет её, даже если будет мучиться. Но девчонка чем-то смогла его увлечь. Было в ней что-то особенное… Люциус даже мысленно признавал тот факт, что во многом она была… удивительной.

Не говоря ни слова, он откинул Гермиону на спину и притянул за бёдра к краю постели. Поставив рядом с ней колено, Люциус приподнял одну из её ног и потянул её наверх, чтобы перекинуть через плечо. Она, оказывается, ещё и гибкая. Приятное маленькое дополнение.

Ему не всегда нравилась эта часть, особенно после того, когда Люциус следовал по очереди после кого-то ещё. Тогда он неизбежно чувствовал чужое присутствие. Отгоняя подальше такие мысли, он ухватился за основание своего члена, скользнул головкой между её влажных складок, почувствовал долгожданный вход и напористо толкнулся внутрь. Проникнув, Люциус мгновенно расслабился. Жаркие, сжимающиеся вокруг его члена мышцы, казались облегчением, поскольку это означало конец ещё одной недели пыток. Теперь ему оставалось только наслаждаться…

Порывисто дыша, Малфой ритмично входил в неё, наблюдая, как грудь девушки вздрагивала каждый раз, когда он с размаху погружался до самого основания.

— Ты действительно очень привлекательная…

«Ты бы тоже мог быть, если бы не был таким грёбаным засранцем.»

Гермиона выдавила из себя небольшую улыбку.

Наклонившись к ней, он прижал её ногу к груди и начал всаживать член ещё жёстче. Люциус рассеяно принюхался, пока поглаживал её.

— Ты что-нибудь выпила?

Гермиона смущённо покачала головой, затаив дыхание.

Он нахмурился, но продолжал трахать её. Она сжала свои вагинальные мышцы так сильно, как только могла. Гермиона хотела покончить с этим… как можно… быстрее…

Малфой застонал, увеличивая скорость.

— Как хорошо… — пробормотал он, а затем дыхание Люциуса стало прерывистым. Погружаясь сильнее, быстрее и глубже, он властно вцепился пальцами в её плечи. — Да…! — кончил он со страстным шипением. — … НЕТ! –послышалось тут же, и Малфой пронзительно закричал.

Гермиона почувствовала, как в глубину её влагалища вонзилась раскалённая молния. Крик её агонии смешался с его безумными воплями. Северус ворвался в комнату первым. Судя по их ужасным, мучительным страданиям стало очевидно, что они были поражены наказанием обряда.

«Но как она это сделала?!»

Беллатрикс оттолкнула Снейпа со своего пути, запрыгнула на кровать и начала разбрасывать в стороны подушки, одну за другой.

— Я так и знала! — торжествующе воскликнула она, поднимая над головой маленькую стеклянную бутылочку. — Контрацептивное зелье! Кто-нибудь обыскивал её?

Два оборотня у двери ошарашенно посмотрели друг на друга и энергично закивали.

— А как насчёт обыска внутри неё?! — завизжала Беллатрикс. — Вы заглянули внутрь неё?!

Ответом ей стало неловкое молчание.

— Проклятая мужская тупость и ебучие оборотни! — прорычала Белла. — Не имеют ни грамма грёбаных мозгов! Всё нужно делать самой!