Урок Заклинаний оказался очень полезным, потому что профессор Флитвик снабдил Гермиону целой стопкой пергаментов, содержащих в себе всё, что они изучали с самого сентября — все темы, которые она пропустила. Когда Флитвик передавал ей свитки, Долохов зарычал со с трудом сдерживаемой яростью, но ничего не мог поделать, так как Грейнджер являлась полноправной студенткой и, как таковая, нуждалась в таком же обучении, что и другие.
Казалось, бедный профессор Флитвик нервничал весь урок. Он, как всегда, стоял на подставочке, помогавшей компенсировать его низкий рост, но глаза маленького волшебника беспокойно метались в сторону Долохова, ни на минуту не веря в показную сдержанность опасного головореза — особенно, когда Антонин начал раздражённо постукивать по колену своей волшебной палочкой. Миниатюрный профессор знал, что одно неправильно подобранное слово, одно неверно истолкованное действие может стоить ему жизни, и старался преподавать только то, что было написано в утверждённом директором плане урока.
Травология, следовавшая после обеда, тоже ничем не отличалась от остальных предметов. Профессор Спраут всё время казалась очень напряжённой (что было вполне объяснимо), пока наглядно демонстрировала им стадии созревания и культивирование ядовитых тентакул* под оценивающим и подозрительным взглядом одного из братьев Лестрейндж, который, судя по его лицу, испытывал крайнее отвращение от того, что ему поручили проводить свои дни в довольно вонючей оранжерее, и постоянно брезгливо стряхивал кусочки растений, прилипавших к его мантии. Гермиона задумалась, не нарочно ли Спраут потихоньку их на него сбрасывала — возможно, это был её личный молчаливый бунт. Она очень на это надеялась и в глубине души обрадовалась, когда маленькие стручки фасоли лопнули прямо на брюки Пожирателя, и ему пришлось лихорадочно очищать себя Эванеско, чтобы не выпачкаться в липком месиве ещё сильнее.
Защита от Тёмных искусств, теперь переименованная просто в Тёмные искусства, была единственным уроком, который не контролировался куратором, несомненно только потому, что его преподавал сам Пожиратель Смерти. Амикус Кэрроу оказался таким же мерзким, каким описывал его Невилл две ночи назад, когда они пробирались по подземному туннелю, ведущему из «Кабаньей головы» к секретному входу в Выручай-комнате.
Кэрроу с вожделением в голосе рассказывал им о тёмных проклятиях и жестоких заклинаниях, после чего разбил их на пары, чтобы они тренировались, сражаясь лицом к лицу на дуэльной платформе в передней части класса. Слизерин против Гриффиндора, потому что их занятия всё ещё совмещали со слизеринцами. Равенкло и Хаффлпафф учились вместе по другому расписанию.
Гермиону вызвали вперёд и поставили напротив Уоррингтона, который благодаря высокому росту навис над ней ещё до того, как она успела шагнуть на платформу. Симус и Парвати выглядели встревоженными, сам Уоррингтон — равнодушным и незаинтересованным, а у профессора Кэрроу буквально слюнки потекли от одной только мысли о том, что этот тролль расправится с маленькой грязнокровкой.
«Что ж. Он будет разочарован».
Высокий рост никогда не являлся показателем магической силы, а голова Уоррингтона была забита сплетнями и молоденькими ведьмами. По слухам, в его семье не было Пожирателей, но он был слизеринцем, а значит, вращался в тёмных кругах. Ей нужно раздавить его, хотя бы для того, чтобы доказать самой себе, что она на это способна.
Гермиона пережила пытки Беллатрикс, уничтожила несколько крестражей, сражалась с гигантской змеей Волдеморта и пробила себе путь из Гринготтса на украденном драконе. «Разве я могу проиграть дуэль какому-то Уоррингтону?»
Услышав, как слизеринец произносит в её сторону атакующее заклинание, Гермиона инстинктивно выставила Протего и отбила его. Стоило только девушке услышать, как заклинание ударило в щит, она ответила ему собственным Ступефаем — красная вспышка струёй вырвалась из кончика её палочки и ударила Уоррингтона в грудь так сильно, что парня отбросило через всю платформу, припечатав к самой дальней стене, по которой он медленно сполз вниз на пол. Слизеринец тяжело дышал, а его глаза были расфокусированы.
Кэрроу выскочил из-за своего письменного стола с громким воплем:
— Злобная маленькая грязнокровка! Давай посмотрим, как ты справишься с кем-то твоего формата!
Его угроза сама по себе была смехотворной, так как даже Уоррингтон был по крайней мере на четыре дюйма ниже рослого Пожирателя смерти, но Гермиона не собиралась позволять ему запугать себя, несмотря на то, что её сердце неистово стучало в груди. Однако она помнила, что Амикус Кэрроу не был обычным преподавателем — он был одним из приближённых психопатов Волдеморта, и не упустит шанса причинить ей серьёзный вред.
Кэрроу был настолько увлечён позёрством, вставая в дуэльную стойку и думая, как ещё устрашить дерзкую гриффиндорку, что даже не заметил, как Грейнджер уже взмахнула палочкой, резко разрезав воздух, и бросила жалящее проклятие прямо ему в лицо. Мужчина взвыл от боли, инстинктивно закрываясь руками, девушка воспользовалась счастливым мгновением и отбросила его Ступефаем с такой силой, что он точно так же перелетел через платформу и присоединился к Уоррингтону у той же стены.
Однако Кэрроу быстро пришёл в себя. Он вскочил на ноги и грубо схватил Гермиону за руку, его лицо исказилось от смеси боли и ярости — действие жалящих чар явно ещё не закончилось. Из одной ноздри мужчины тонкой струйкой текла кровь.
— Студентам запрещено нападать на учителей, мерзкая грязнокровка! — прошипел он, притягивая её ещё ближе к себе.
— Вы сами захотели с ней драться! — взревел Симус, прежде чем Кэрроу резанул его заклинанием, невидимая плеть которого хлестнула парня по лицу, словно хлыст.
Она попыталась высвободить руку из захвата Пожирателя.
— Отправляйся в кабинет директора, Грейнджер.
Он наколдовал клочок пергамента, на котором, без сомнения, описывались все её проступки.
— Я бы мог наказать тебя сам, но, не сомневаюсь, что Снейп уже ждёт не дождётся, чтобы тебя… увидеть. На этот раз я позволю ему наказать тебя.
Гермиона выдернула пергамент из руки так называемого профессора, схватила со стола свою сумку с учебниками и выбежала из класса, задаваясь вопросом: «Не задумал ли Кэрроу этот спектакль с самого начала — спровоцировать на уроке, чтобы появился предлог отправить меня к Снейпу?»
***
Гермиона появилась в кабинете директора следом за его отрывистым разрешением войти и остановилась как вкопанная, шокировано осматривая голые стены, на которых теперь не висело десятков оживлённо переговаривающихся портретов, обычно радостно приветствовавших учеников. Профессор Снейп сидел за резным письменным столом в центре комнаты, на лакированной деревянной поверхности которого располагались аккуратно сложенные стопки пергаментов. Он писал что-то маленьким, необычайно простым чёрным пером.
— Да, мисс Грейнджер?
— Меня выгнали с урока Защиты, профессор, — ответила девушка, подходя к огромному столу и протягивая ему клочок пергамента. Снейп выхватил его из её вытянутой руки.
Он бегло прочитал жалобу, после чего молча взял со стола свою волшебную палочку и направил её на дверь кабинета, через которую она только что вошла. Гермиона услышала и увидела вспышки запирающих и заглушающих чар.
— Сядьте, — он указал на стул, стоявший перед его столом. — Так значит вы прокляли профессора Кэрроу в лицо?
— Да.
— По какой причине?
— Он сам мне сказал!
— Он велел вам проклясть его? — спросил Снейп, удивлённо приподняв бровь.
— Он велел нам парами выходить на дуэльную платформу и практиковать друг на друге тёмные заклинания. Я отбросила Уоррингтона к стене, и профессору Кэрроу это не понравилось. Он сказал мне выбрать кого-то моего формата и собирался занять дуэльную позицию напротив меня. Ему потребовалось… хм-м… довольно много времени, чтобы начать дуэль, поэтому я атаковала первой и послала в него жалящее проклятие, а затем так же отправила его к стене.
