***

Гермиона во второй раз за вечер вошла в личную спальню профессора Снейпа, она прошла по пушистому тёмно-зелёному ковру мимо кровати и через открытую дверь прямо в тускло освещённую ванную комнату.

Она не смогла сдержать возгласа удивления, пока во все глаза рассматривала красивую, просто роскошную ванную комнату, в которой находились не только раковина и унитаз (он-то ей и понадобился), но также огромная, круглая, утопленная в пол ванна с дюжиной кранов: каждый из них был искусно украшен и сделан из различных металлов. Напротив ванны располагалась огромная душевая, окружённая с трёх сторон каменными стенами.

Тихонько присвистнув, девушка решила сходить в туалет, параллельно с этим продолжая восхищённо оглядывать комнату, и подумав, что даже для директора Хогвартса эти апартаменты выглядят слишком шикарно.

Любуясь интерьером, Гермиона всё равно не могла отделаться от стучащей в голове мысли, что всего пару минут назад она собственноручно удовлетворяла профессора Снейпа, пока тот не содрогнулся от оргазма и не кончил ей на руку… И страшнее всего было то, что ей понравилось! Тем не менее впервые испытанные эмоции помогли девушке почувствовать опьяняющую уверенность в себе, которой она не ощущала раньше.

Конечно, Грейнджер объясняла такие странные мысли и желания воздействием чар, потому что из всех знакомых ей волшебников её едва ли привлекал Снейп, но для первого раза, когда она прикоснулась к чьему-то пенису, всё прошло довольно гладко.

До сих пор весь её сексуальный опыт ограничивался несколькими поцелуями на четвёртом курсе с Виктором Крамом и невинными ласками с ним же, когда на следующее лето она приезжала к нему в Болгарию. К большому разочарованию Крама, Гермиона заартачилась, когда он положил руку на её грудь поверх блузки. Затем она вернулась назад в Британию, и их общение постепенно полностью сошло на нет, если не считать вежливого обмена письмами и новостями.

Ещё один поцелуй подарил ей Рон Уизли — это случилось прямо посреди Тайной Комнаты, когда они уничтожили клыком василиска чашу Хельги Хаффлпафф, которая была одним из крестражей, и их накрыла всепоглощающая эйфория. Его поцелуй был прекрасен — полон любви, нежности и обещания тысячи других.

Она посмотрела в зеркало над раковиной, пока мыла руки, и заметила, как из глаз сами собой брызнули слёзы, медленно стекая по щёкам.

«Ох, Рон! Милый Рон, я совсем запуталась! Как же мне тебя не хватает! Кто знает, к чему могли бы привести наши отношения, если бы ты не погиб в расцвете сил, пытаясь спасти свою мать?»

Гермиона плеснула в лицо холодной водой, желая смыть слёзы отчаяния и обиды, и вытерлась мягким тёмно-зелёным полотенцем, висевшим на металлическом кольце у раковины. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, девушка вернулась в спальню и забралась на огромную кровать с балдахином, занимавшую большую часть комнаты. В ней она сразу же почувствовала себя крошечной, но не могла не признать, что постель была очень удобной.

Подушки впитали в себя запах профессора Снейпа, и она предположила, что, должно быть, его волосы пахнут так же. «И вовсе они не сальные, как говорят студенты». Этот личный аромат показался ей очень интимным и успокаивающим, и она прижалась щекой к одной из них. Ворочаясь с боку на бок, чтобы устроиться поудобнее, Гермиона почувствовала, как её рука нечаянно коснулась какой-то скомканной ткани. Она схватила её и вытащила из-под одеяла.

Это была его старая пижама, помятая после носки, которую профессор, вероятно, засунул под одеяло после того, как снял с себя в последний раз. Прежде чем Гермиона успела осмыслить свои действия, она поднесла измятую ткань к носу и глубоко вдохнула — её обонятельные рецепторы сразу же были атакованы запахом его тела. Низ живота скрутило от знакомого напряжения, девушка откинулась на подушки, невидящим взглядом уставившись на изумрудный балдахин и прижимая к лицу ночную рубашку.

Гермиона почувствовала жаркую пульсацию между бёдер и раздвинула ноги шире. Растянувшись на кровати, она начала покачивать бёдрами и елозить по матрасу, описывая тазом маленькие круги, как будто пыталась рассеять это странное незнакомое чувство, но не была до конца уверена, что хочет полностью от него избавиться. Оно ей очень понравилось.

Девушка закрыла глаза, продолжая вдыхать его запах, и заметила, что её пижамные шорты стали влажными. «Интересно, — подумала она. — Каково было бы это — почувствовать его внутри себя?» Ей ещё предстояло это выяснить. «Будет ли это очень больно? Или же боль быстро пройдёт, а потом наступит удовольствие?» Она вспомнила, как выглядел толстый мужской пенис в её тонких пальчиках, когда она быстро его поглаживала. «Неужели я смогу вместить его, когда он войдёт в меня?»

В её мыслях промелькнул пикантный сюжет, в котором строгий, вечно мрачный преподаватель Зельеварения нависал над ней, прижимая к этой самой кровати, его длинные волосы цвета воронова крыла свешивались вниз, пока он всё сильнее и сильнее вколачивался в неё. От одной только мысли об этом внутри всё перевернулось, сердцебиение участилось, а настойчивая пульсация в промежности стала ещё заметнее.

Раньше Гермиона редко исследовала своё тело, и обычно её любопытство не заходило дальше мягкого проникновения в себя пальцами. Девушка занималась этим только когда отдыхала дома на каникулах и никогда не делала ничего подобного в школе. Честно говоря, она всегда была настолько занята, помогая Гарри с Роном и занимаясь своей учёбой, что на мысли о сексуальных нуждах просто не оставалось времени. «И что теперь?» Теперь в её теле резко возникла острая потребность в чём-то большем и неизвестные ей до сих пор позывы.

Скользнув рукой вниз под резинку цветастых шортиков, она потянулась двумя пальцами к тёплым складкам, ища маленький бугорок, который, как она знала, должен был там находиться, хотя ей казалось, что пульсация шла откуда-то изнутри.

Не успела девушка коснуться клитора, как тёмное заклятие резко ударило её и прошило изнутри, словно разряд тока. Магия обожгла пальцы, а внезапная боль пронзила область гениталий. «Ай!»

Без сомнения, всё это было частью плана Волдеморта — проклятие должно терзать тело, но чары помешают ей даже слегка облегчить собственное состояние.

«Ох, чёрт бы вас всех побрал! Может быть, я успокоюсь, если просто оставлю всё как есть и подумаю о чём-нибудь другом?»

Грейнджер начала мысленно перечислять двенадцать способов использования крови дракона, как всегда забавляясь над самым последним, который описывал свойства драконьей крови, как прекрасного чистящего средства для котлов, но соблазнительные воспоминания об эрегированном члене профессора Снейпа всё время витали где-то рядом, словно назойливые призраки.

Она чувствовала внутри неприятную пустоту. Она чувствовала невыносимое возбуждение. Она чувствовала себя… одинокой.

Во второй раз за эту ночь Гермиона Грейнджер покинула огромную кровать директора, тихо прокралась по зелёному ковру к двери, бесшумно открыла её и на цыпочках подошла к профессору Снейпу.

Зельевар заснул, распластавшись на поверхности стола, прямо на разложенных перед ним пергаментах, его чёрное перо было зажато в руке. Глаза мужчины были закрыты, а рот немного приоткрыт, на всю комнату раздавался мерный, негромкий храп. Белая рубашка профессора была застёгнута лишь наполовину, хотя она заметила, что он снова надел брюки.

— Профессор?..

***

— Профессор?..

Его глаза открылись буквально за долю секунды, а сознание проснулось ещё через мгновение. Грейнджер стояла рядом с письменным столом, всё в той же крошечной пижамке, а за окном в ночном небе уже высоко светила луна. Окинув её удивлённым взглядом, он приподнял одну бровь. «Почему она опять не послушалась и покинула спальню?»

— Сэр… пожалуйста…

«Пожалуйста, что? О чём она просит?»

Снейп заметил, что её тело сильно дрожало, хотя благодаря горящему камину в его кабинете было совершенно тепло, и тут он наконец догадался, что с ней случилось. Было бы глупо надеяться, что прикосновения к самой интимной части его тела не повлияют на чары, даже если заклятие действует на неё намного слабее.