Моя мама тихо крикнула.

— Ребята, пожалуйста! — она держала руку у своих дрожащих губ, со слезами на глазах. — Брайан, у твоего отца есть серьёзные опасения. Нам нужно поговорить об этом.

— Я знаю, какие у него опасения, — выплюнул я. — Время с Лэндоном сделает меня либералом. Заставит меня поставить под сомнение мировоззрение отца. Сделает меня, упаси боже, геем, — я сглотнул. Моё сердце билось так сильно, что я чувствовал пульс на шее. — Что ж, угадай что, папа? Я уже был таким до того, как меня ранили. Только я не говорил об этом, потому что знал, что ты никогда не поймёшь и не станешь даже слушать. Я гей, Лэндон мой парень, и я не перестану с ним видеться. Точка.

Перекривливать его произношение, «точка», наверное, было немного слишком. И честно говоря, я был немного удивлён собой. И у меня перед глазами мелькало большое, пробуждающееся «вот чёрт».

Лицо моего отца в шоке осунулось, будто я его ударил.

— Чт-что ты только что… — выдавил он.

Затем он переместился, всеми своими ста тринадцатью килограммами, обходя кухонный стол и хватая меня. Не знаю, что бы он сделал, если бы меня поймал. Я не собирался узнавать.

В конце концов, я ещё помнил некоторые свои движения квотербэка. Я соскользнул со стула, увернулся от его рук и побежал к двери.

Через мгновение я вылетел из дома и как можно быстрее побежал по улице.

***

Я бежал по нашей улице, свернул направо у знака «стоп», свернул налево в переулок и срезал через маленький местный парк. Я думал, что отец погонится за мной, но он не стал. К тому времени, как я понял, что в безопасности от надвигающейся угрозы, мои босые ноги замёрзли и болели, потому что я ударился пальцем о бордюр. Слева болел бок рядом со шрамом. Я не привык бегать, и пришлось остановиться, чтобы восстановить дыхание.

Телефон был у меня в руке. Я набрал Лэндону.

— Можешь приехать меня забрать? — мой голос звучал странно.

Я сказал ему, где меня найти. Ему понадобилось пятнадцать минут, чтобы добраться до перекрёстка, где я ходил вокруг куста в своих фланелевых пижамных штанах и в футболке с коротким рукавом.

Я сел в машину, дрожа как сумасшедший. На улице было минус тридцать с мелочью, и участки льда от недавнего замёрзшего дождя.

Лицо Лэндона было обеспокоенным.

— Боже, Брайан. Что случилось? — он снял своё пальто и протянул его мне, а затем включил печку в машине.

— Мой отец, — я прикрылся пальто, насколько смог.

Он опустил взгляд на мои ноги, хмурясь сильнее.

— Босой? Что заставило тебя так уйти из дома, чёрт возьми? Ты в порядке?

Я покачал головой.

— Я только что открылся родителям, — я хотел сказать это беззаботно, вроде «ты можешь в это поверить?» Вместо этого я звучал как ошеломлённый двенадцатилетний ребёнок, который только что увидел, как его собаку сбила машина.

— Ох, Брай.

Лэндон потянулся через консоль, чтобы обнять меня. На мгновение стало приятно, с теплом и силой. Но я был слишком потрясён, чтобы меня что-то особо успокоило. Я отстранился.

— Ничего, если я на какое-то время приду к тебе?

— Конечно! — он одарил меня натянутой улыбкой. Он выглядел так, будто хотел сказать больше — возможно, посетовать на моего отца — но не стал. Он завёл машину.

Когда мы остановились на подъездной дорожке дома Лэндона, из двери вышла его мама, кутаясь в длинный свитер. Должно быть, я напугал его, когда позвонил — я даже не помнил, что сказал — потому что она выглядела обеспокоенной, пока я выходил из машины. Когда она увидела мои фланелевые штаны и босые ноги, её лицо осунулось, и она подошла ко мне.

— Ох, сладкий, — сказала она. — Пойдём в дом, — она взяла меня за руку.

Не знаю, какое у меня было выражение лица, но как только мы зашли в дом, Сандра обняла меня, и Лэндон обнял сбоку, а затем Рекс, его отец, подошёл и обнял нас всех. Это должно было быть странно, но во мне росло это ужасное ощущение. Это напоминало те сны, когда ты понимаешь, что совершил какое-то ужасное преступление, которое никогда не сможешь исправить. Только это был не сон.

Я весь дрожал, не в силах остановиться.

— Он признался своему отцу, и тот вышвырнул Брайана, — злым голосом произнёс Лэндон.

— Он меня не вышвыривал. Я убежал.

— Он не повёл себя жестоко, сладкий? — спросила Сандра, её голос был очень невозмутимым, будто она делала заявление.

Я не ответил. Не знаю, что сделал бы мой отец, если бы схватил меня. Он не часто меня бил, но был таким отцом, который использовал «ремень» в качестве наказания. Последний раз, когда я получал ремня, мне было двенадцать, и я перечил матери. Урок выучен. Я не сомневался, что сегодня был бы ремень. Выражение его лица было ужасающим.

— Он меня не бил, — сказал я.

— У тебя ничего не болит, Брайан? — спросил Рекс.

Я покачал головой.

— Ты чуть не замёрз до смерти! — возразил Лэндон. — И у тебя нога в крови.

Разве? Я опустил взгляд. Конечно же, я капал кровью на ковёр.

— Простите. Я поцарапал палец. Но я в порядке, — это звучало не убедительно, потому что у меня стучали зубы, когда я говорил.

— Ты в этом году просто в мясорубку попал, да? — произнесла Сандра, и они все обняли меня крепче.

Пока мы стояли на месте, у меня щипало глаза от слёз. Родители Лэндона были невероятно потрясающими. Я не знал, каким образом мне повезло оказаться в этом доме, в этой семье. Наверняка я не сделал ничего, чтобы заслужить это. В груди было тесно, и мне хотелось пойти в комнату Лэндона, пока я не опозорился.

— Спасибо, — сказал я, отодвигаясь достаточно, чтобы они меня отпустили. — Спасибо, что разрешили мне сегодня прийти сюда.

Сандра улыбнулась печальной улыбкой.

— Сладкий, тебе всегда здесь рады, и ты можешь оставаться так долго, сколько захочешь. Хорошо?

— Если мы можем что-нибудь сделать... — вставил Рекс, отступая назад.

Я посмотрел на Лэндона, складывая руки на груди. Я надеялся, что он понял. Он всё ещё выглядел злым, но, казалось, его беспокойство за меня взяло верх.

— Как насчёт горячей ванны? — предложил он, беря меня за руку. — И у меня есть одежда, которую ты можешь надеть. Идём.

После ванной, мы с Лэндоном пошли на кухню. Его мама приготовила еду: яйца, картошку и тосты, а также свежий кофе. В тот день я ещё ничего не ел, и было приятно сесть и позавтракать. Мой желудок по-прежнему был связан в узлы, но каким-то образом мне всё равно удалось проголодаться.

Я рассказал им, что произошло. О мемах и о том, как мой отец сказал мне, что я больше не могу видеться с Лэндоном, и что я сказал, и что сделал. Я рассказал им о любви моего отцу к Рашу Лимбо и Алексу Джонсу, и как он относится к «либералам» и оружию. Я рассказал им всё.

Сандра и Рекс смотрели друг на друга, говоря без слов. Рекс положил руку на моё плечо.

— Брайан, по закону мы не имеем на тебя никаких прав. Но ты можешь оставаться здесь так долго, сколько захочешь, сколько сможешь. В зависимости от того, что решат делать твои родители, как они намереваются двигаться вперёд, если будет необходимо, мы можем обсудить законные шаги.

— Например?

Он нахмурился.

— Ну, самым крайним будет подать запрос на эмансипацию. Но давай не забегать вперёд. Ты переживаешь за свою безопасность в случае возвращения домой?

— Он не вернётся! — со злостью сказал Лэндон. — Этот при… Извините. Этот идиот не заслуживает иметь сына.

Я сжал его руку, взглядом говоря ему остыть.

— Я не знаю. Он не бьёт нас постоянно и ничего такого. Но он очень злой. И разочарован во мне, — я сглотнул комок в горле.

— Ну, это его проблема, Брайан. Не твоя. Ты понимаешь? — на лице Рекса было серьёзное выражение, что было так похоже на Лэндона, что я чуть не улыбнулся.

— Но он мой отец, так что это отчасти моя проблема.

— Что ж, я поговорю с ним, если хочешь.

— Мы оба поговорим, — сказала Сандра.