Итогом была бы дюжина гвардейских рыцарей с пятью талантами: 'Неутомимость', 'Крепкое здоровье', 'Любимый фламберг', каким-то крестьянским и особым за то, что подданный прошёл полный курс тренировок от алебардщика до пешего рыцаря. Остальные 'консервы' получили бы автоматом свои три-четыре таланта, но ничто не мешает тренироваться. Не снимающий латы боец, может обрести умение 'Ношение брони'. Прочие подданные так и оставались бы землепашцами. Каждой локации полагалось по четыре деревушки номинальной расы игрока, а прочие можно менять, затрачивая ресурсы и время, потому рекрутов бы хватило. Вооружение алебардщиков и застрельщиков, повысивших ранг, досталось бы крестьянскому ополчению. Сама Зажигалка надеялась прокачаться как боевой маг и поливать неприятеля огненным шквалом, пока сотня рыцарей прикрывает её нежное тело.

— Неплохо, неплохо — заметил Войд: — Но, например, в моей в твердыне будут рунные таны с посохами молниемётами, притом на медведях, это аналог плазменного танка из фантастики. Керны станут бронебойными шарпшутерами. И абсолютно все будут в броне крепче лат твоих рыцарей.

Это они уже рассуждали, чей замок круче.

Тем временем добрались до моста тролля, принявшись обживать пещеру под ним. По пути собрали хвороста. Вскоре в норе у входа весело щебетал костёр, отсекая внешнюю стужу, под это оптимистичный звук беседа продолжалась.

— Почему ты оцифровалась в партиях, а не в 'Клинках Средиземья'? — поинтересовался Войд.

— Я хотела быть именно боевой магиней. В той 'игре' мне на такое просто не хватило бы денег, — ответила, припоминая что-то своё, Зажигалка.

— Но ведь есть другие миры, где можно оцифроваться?

— Не так уж их и много. Звездолёты, бластеры и вся жизнь в железном ведре, болтающемся среди звёзд, не нравятся. Планеты заняты, даже если найдётся местечко, чтобы его защитить, опять надо лезть в железное ведро и пулять из бластеров в точки на радаре. В историческом прошлом, роль женщины вторична или ничтожна. А вот магиня, в мире меча и магии, самое няшное, — пространно ответила девушка и продолжала: — В том, игровом Средиземье, для нас, россиян открыто только три города. Да, да. Я знаю, что у некоторых стран нет и одного. Но теперь обстоятельства изменились.

— Так что же случилось, неужто города пали? — удивился я, транслируя свой вопрос Войду, который работал передатчиком.

— Нет. Все те же, там же. В тот мир вторглась орда из Инферно, Китеж сидит в осаде, Туров откупается, Берложье лавирует и даже сотрудничает с чертями. Всё как обычно, но новичку в Игре вилы, — вздохнула она и рассказала: — Ты ведь знаешь, в Чернолесье одинокий начинающий маг выжить не может, там шансы только у боевиков особых классов и в слаженных группах. Туров, это клоака зубастого капитализма. Там даже все стены измазаны похабной рекламой и неприличными предложениями. Там Свобода! Можно всё, вообще всё, если есть монеты. Начинающему игроку, без хоть каких-то связей вменяемую работу не найти. Квартирка в верхнем городе стоит астрономически. В среднем и нижнем, просто опасно, съёмное жилище может стать западнёй. Законы таковы, что за самооборону, элементарно загреметь на каторгу. Бездомные просто исчезают. Невольничьи рынки открыты, рабами откупаются от Инферно. Девушки такую бесприютность не любят. В Берложьем порядок. Но этот рай построили преуспевшие коррупционеры всех рангов исключительно для себя. Они слили в Игру уворованный бюджет страны за много лет, вбухав в своих аватар космические суммы. Затесаться к ним, нужны личные связи. У меня потенции на такое не хватит. Для большинства нормальных людей это просто очень богатые воры. Олигархи распила понимают, у кого сметану съели и охрану себе устроили из оцифрованных, агрессивных, полностью отмороженных мракобесов с юга. К ним даже землекопом не устроиться. На стойках и в шахтах вкалывают дубли натуральных гастарбайтеров из нищих, диких южных стран. Если хватит дурости оцифроваться в Берложьем, то сольют на алтарь, чтобы перекинуть 'сейв' пахану из дублей, — разговорилась Зажигалка.

Девушка упорно называла югом то, что обычно принято называть востоком, а иногда Ближним Востоком. На уточняющий вопрос удивилась: — Ну, там же географически юг, а на Востоке я знаю, бывала: Тайвань, Корея. В Японию и Китай не попала, зато на Сахалине рыбку кушала, в бинокль Америку разглядеть хотела, не вышло.

Мы вернулись к новостям Средиземья.

— Постой. Ведь Берложье было самым первым городом, открытым для игроков. Туда из всех стран оцифровывались, — припомнил я.

— Было, но наши, в большой войне победили всех. По многочисленным просьбам, подкреплённым длинными купюрами, администрация завела дополнительно городов двадцать, куда развела остальных. Потом в Берлоге случился междусобойчик и колыбель переселенцев осталась самым хитрым, — напомнила Зажигалка историю того Игрового мира и продолжала: — Так вот я не закончила, вокруг Берлоги чернолесье и аборигены зачищены вёрст на 'стописят'. Помнишь, что по правилам, бессмертный игрок после смерти воскресает в случайном месте в радиусе сорока миль, от точки гибели. Из имущества только то, что в слотах приписано. Попав в Чернолесье, шанс выжить и добраться до обжитых мест всё же есть, зверушки полсуток спят. А тут обитатели Берлоги устраивают охоту и снова волокут на алтарь.

— Это беспредел, какой-то. А как там Китеж? — вспомнил я град, в котором начинал ту Игру.

— В Китеже ведь свободы нет, всем находят занятие по распределению. Не хочешь жить по жёстким правилам, вали вон. Как при советской власти. Новичку, чтобы стать полноправным гражданином и получить отдельное жильё, нужно три года тарабанить в армии или на государственном производстве. Начинающих магов распределяли на патронную фабрику. Ты ведь в курсе, что в Китеже собирают всю доступную игровую медь и переплавляют в бронзовые пушки?

— Знаю, мне такая система как раз нравится. Как в книжке Хайнлайна, 'Звёздный десант'. Человек становится гражданином и получает право голоса, только если послужит своей Стране. Из наших много кто так начинал. Помню, формировали бригаду из дублей. При оцифровке вместо снаряжения набрали медных монет мешками. В Китеже деньги вернули стальными рублями, мы славно в их военторге затарились, — вспомнилось былое.

Иногда полезно перебить рассказчика, чтобы он жаждал высказаться.

— Так вот, маги снаряжают заряды для пушек. Иногда, если ошибиться или не повезёт, патронные фабрики взрываются и погибшие возрождаются в случайных местах, вёрстах в сорока от рванувшего завода. Раньше, Китеж окружали блокпосты. Отряды спасателей немедленно обшаривали округу, выручая неудачливого пиротехника. Теперь город в осаде. Попасться в лапы к палачам Инферно желающих нет. От оцифрованных магов отказались, патроны ныне снаряжают игроки из реала. Они в случае гибели заводят новый профиль.

— Так опыт теряется? — удивился Войд.

— Деваться некуда. Вот и прикинь, что там кругом новичку абзац, а тут у меня ещё есть шанс и это ты, — очаровательно улыбнулась магиня: — Как сюда залетел?

— Твой покорный слуга в Китеже в ополчении вкалывал, потом плен. Выбора для дубля нет, не воскреснет. Либо киркой на каторге махать, дожидаясь мира и обмена пленными, или гладиаторская арена. Спасся чудом, попав сюда, — транслировал правду обо мне Войд.

— Постой, у погибших дублей память сохраняется в сфере душ и при синхронизации перекачивается оригиналу, чего не убился? — удивилась магиня.

— Может и так, но проверять не охота, в этих мирах здоровье отменное и жизнь продолжается, старику дублю, стать молодым, даже киркой помахать в радость было, а уж теперь и подавно развернусь, — счастливо вдохнул я.

К нашей беседе внимательно прислушивались гномы, и те, что сидели в мельнице на берегу ручья и те, что перекладывали камни или экранировали вход в твердыню.

— Так вот друзья, — обратился я ко всем, Войд привычно транслировал слово в слово: — Чтобы понимали, в прошлом ваш владыка простой технический специалист, с хорошим, как по советским, так и по капиталистическим меркам образованием и богатым опытом, придерживающийся имперско-коммунистическо-православных взглядов. А потому, в том мире сражался за Китеж, над которым реяло красное знамя с белым Андреевским крестом и серебряным медведем на древке. Пусть синий флаг Берложьего и белый Турова, тоже с медведями, но золочёными. И те хитромудрые союзники, бывали нам хуже врагов. В Китеже тоже 'не всё, Слава Богу', потому собирались подкачаться бригадой, закупить снарягу и двинуть подальше в Чернолесье. Хотели строить правильный социализм в отдельно взятом собственном княжестве. Как можно дальше от всех, но оставаясь в составе китежградской республики. Правильный социализм, подразумевает социальные блага, короткий рабочий день, бесплатное образование, медицину, выходные, отпуска, пенсии, санатории и прочие плюшки для всех, за это приходится наступать на горло своему индивидуализму, а иногда работать сверх нормы и отчаянно сражаться. Подавляющее большинство людей умеет хорошо и честно работать, но не умеет предпринимать. Вот именно для честного большинства, а не для малой доли хитрецов строится социализм. Централизованное планирование снимает уйму проблем. Вилы социализму, как впрочем и любому другому строю, наступают, только если до руля дорываются дураки или негодяи. Для таких, ворота Турова открыты, 'Свобода!' озолотиться или сдохнуть в канаве там! А Китеж — место для 'Нужных!'. То, что в Средиземье стало труднее, не беда, больше фрагов и лута. Победим тут, а значит там, тем более! Пойдём Китеж из осады выручать!