Он уже мог разглядеть лица людей, которые его встречали, и оттого все больше утверждался в своих мыслях. Да не могут, попросту не могут такие физиономии принадлежать честным людям! Да и никого одетого по форме Джаг все еще не заметил. Черт, похоже, и впрямь повезло.
— Бросай концы! — крикнули с причала. Несколько мужиков там готовились принять концы со шлюпок Джага, чтобы пришвартовать их.
— Отдать швартовы, — скомандовал Джаг. Негры бросили веревки на причал. Мужики с берега их поймали и стали аккуратно, чтобы не перевернуть, подтягивать лодки вплотную к причалу.
Когда концы были закреплены, а лодки накрепко пришвартованы, Джаг первым ступил на берег.
Первый мой шаг по твердой земле в моей новой жизни — отметил он про себя. Хотя, в строгом смысле, это была не земля, а деревянные доски, но принадлежали они все-таки острову, а не кораблю в море.
Следом за ним на причал попрыгали негры из его шлюпки, и из других. Стоя впереди, Джаг чувствовал спиной своих офицеров — Дужо и Вабу, а также Марну, которая стояла за его правым плечом, и Сурбаллу, которая была за левым. И еще с полторы дюжины ниггеров.
Мужики, которые привязывали лодки Джага, закончив с работой, вернулись к толпе, которая была на противоположной части продолговатого причала и растворились в ней. Толпа набралась приличная, человек сто. Примерно две трети из нее были обычными зеваками или любопытствующими местными, которые пришли поглазеть на прибывших. Все же, не каждый день в порт корабль заходит. Это явление вполне естественное, — люди хотят поглядеть, что пришлые привезли и возможно что-то купить, а также узнать, в чем они нуждаются и предложить им свои товары. И конечно, узнать новости — чем живет остальной мир, что происходит на других островах или в старом свете. Прибывающий в порт корабль был единственным поставщиком информации о внешнем мире для островной колонии вроде этой.
Но, помимо интересующихся, тут были и чисто служебные люди, или, во всяком случае, пришедшие не сами по себе, а приглашенные посодействовать. Те, чью роль в государственных городах выполняли солдаты. Джаг понятия не имел, как в этом городе организована система управления, есть ли какие административные органы и силовые службы, просто предполагал. По его соображениям, постоянной профессиональной стражи или дружины тут не было, а роль ее исполняли наемные полубандиты, которые служили местному правлению за деньги. Их тут было человек пятнадцать — двадцать, разношерстно одетые и снаряженные, кто с саблей, кто с тесаком или топором. Оружие они держали убранным — мечи в ножнах, топоры за поясами, но постоянно придерживали их руками, показывая, что случись чего — тут же пустят их в дело.
Кроме того, Джаг отметил, что среди них есть еще и чернокожие. Так-так, стало быть, беглых рабов привечаете? Тогда сговориться будет легче. У меня таких — целый корабль.
Конечно, на островах Цепи нравы были не так просты, как в Старом Свете. Жизнь здесь была более опасна и непредсказуема, случалось всякое, а потому в этих морях давно перестали смотреть на негра без цепей как на чудище морское. Судьба тут могла забросить очень круто, все это понимали.
На кого конкретно работала охрана, сразу понять было трудно. Джаг мог выделить из толпы тех, кто походил на местную аристократию, но очень условно. Одежда подороже, покровительственное поведение и реакция самих охранников на них. Скорее всего, кто-то из них, а может, и все они, относились к правлению этого города и уж точно были людьми в нем известными, что даже на встрече корабля стояли во главе всех. Но это все люди вроде бы благочестивые, хотя бы на вид.
Зато кое-кто другой привлек более пристальное внимание Джага. Тип расположился поодаль от толпы, на берегу. Сидел на бочке, качая одной ногой в воздухе, и словно разглядывал грязь под ногтями, но время от времени бросал почти незаметный взгляд на новоприбывших. Он был одет в застегнутый, сильно потертый кожаный плащ бургого цвета с расширяющимися рукавами и широкополую шляпу на манер сангритских, только без пера. Поля шляпы были много раз гнуты-перегнуты, надорваны по краям, так что выглядела она тоже здорово ношенной. Особо Джаг отметил лицо этого типа. Кожа была чуть темнее, чем у Джага, может, просто загорелая. Но черты лица слишком необычные для авантийца — внешность в целом южная, губастый, широкоротый, с прямым носом, но вечно пренебрежительно сморщенным, словно верхняя губа у него дерьмом намазана.
Так и есть, думал Джаг, разглядывая подозрительного незнакомца, — наверняка сангрит, да еще и, как мне видится, мелкий идальго. Есть в нем какая-то манерность, что ли… Свойственная, в целом, всем, наверное, сангритам. Не то что бы наши, авантийские хлыщи как то выгодно от них в этом отличались… Просто, в чем-то мы с ними разные, темперамент, характер — на севере и на юге все иначе, и на внешнем виде сказывается обязательно. Но одно ясно совершенно точно — честным человеком его не назовешь. Разбойник, как пить дать, и не скрывается. Значит, все остальные знают и готовы с этим мириться. Все интереснее и интереснее, что ж за город такой, куда меня занесло? Но мне с того и лучше. Раз уж эти ребята тут пиратов привечают, с чего бы им возражать против меня? У меня всего-то беглые рабы…
Тем временем, по направлению к Джагу и его людям двинулась делегация города. Она состояла из шести человек — трое были охранниками, один, судя по большой книге, которую держал подмышкой, портовый учетчик. Другой — невысокий, коренастый, в богатой одежде, с правильным волевым лицом, светловолосый, с аккуратной небольшой бородкой — явно купец, человек с деньгами. Учитывая наглядно различимую специфику этого места, торговая направленность его наверное склоняется к перекупке награбленного и контрабанде. Но явно не чистый перед законом — у честных купцов нет времени зависать на разбойничьих островах, да и морда не лоснится так от лживой жеманной ухмылки. С ними — женщина. В богатом платье, хоть и уже заметно устаревшем — до колоний веяния метропольной моды доходили очень медленно, и морякам, прибывшим в Море Цепей из домашних регионов своих стран, всегда было забавно увидеть на местных женщинах одежду и украшения, которые не носят дома уж несколько лет как. Это определенно не жена или дочь контрабандиста, понял Джаг, и не по тому, что кольца на ее пальце не было. Ему стало ясно это еще до того, как он даже взглянул на ее руки. Просто от одного взгляда на нее становилось понятно, что она вообще никому не жена — не тот у нее дух, а находится тут совсем по другим причинам. То, как она держалась, как шла, не оглядываясь ни на кого, не ища поддержки и защиты в муже, как это пристало женам, а намереваясь разбираться с делами сама, как привыкла — эти черты ее позволяли не понять, а сначала скорее почувствовать чуйкой, что она далеко не симпатичная живая игрушка в дорогом наряде, как другие девушки дворянских кровей. Возможно, они с купцом были партнерами по какому-то предприятию, но если так, то, безусловно, равными партнерами.
Она была светловолосой, авантийской внешности, волосы собраны в прическу с заколками. Ее можно было бы назвать красивой, но Джаг не стал — не главное это было ее качество. Оценивать ее явно следовало по ее другим чертам, и Джаг собирался дождаться, пока она заговорит, прежде чем вынести свою оценку.
Заговорил, однако, купец.
— Приветствую вас на нашем острове, капитан. Мое имя Дольв Жузан, я купец и член совета капитанов нашей прекрасной Такьярманки.
Такьярманка — Джаг особо ухватился в мыслях за это слово. Что-то я не помню такого острова. Да и не мудрено. В Малой Цепи их аж пятьдесят с лишним, а в большой все полтораста, и на карты до сей поры не все нанесены. Но что он теперь знал точно, эта Такьярманка — не авантийская колония. Во всяком случае, не самая преданная. Таких названий, среди важных островов Моря Цепей, что подчинялись империи, он точно не слышал.
— Меня зовут Джаг Марно, — сказал он. — Это — моя команда… А это — мой корабль, Козёл.
