— Друг мой, — сказала Она ему, — все это простонародные россказни. Мне хотелось бы услышать что-нибудь более определенное. Не могли бы вы сказать, почему г-н Гоэци был изгнан из дома сквайра Бартона?

— Проклятье! Это и малым детям известно. Из-за мисс Корни. Сквайр Бартон совсем как вы: он не верил в вампиров, а мистера Гоэци очень любил и считал человеком ученым. Короче говоря, мисс Корнелия стала жаловаться на боль в груди и все ей начало казаться зеленым и… что за шутки, мисс Анна! Поглядите на луну!

Луна, без малого полная, вставала за сплетением голых тополиных ветвей. Наша Анна обладала мужеством античного героя, но поневоле содрогнулась.

Луна была зеленой.

— Досказывайте! — тем не менее, сказала Она. — Я требую!

— Ну вот, — пробормотал Грей-Джек, — чуть только я о нем заговорил… Однажды утром мисс Корнелию нашли в постели без чувств. По левой грудью у нее был маленький черный прокол, и горничная Фэнси увидала, как под дверь спальни протиснулся зеленый паук необычайного размера. Она выскочила вслед за пауком. Паук побежал по коридору так быстро, что Фэнси не успела его нагнать, но заметила, что паук скрылся в комнате мистера Гоэци. Позвали Неда Бартона, нашего дорогого мальчика; он не очень-то любил своего наставника, что верно, то верно. Нед ворвался в комнату господина доктора Гоэци и так отделал его…

— Несчастный! — перебила его Анна, стискивая руки. — Это правда? И Нед в самом деле ударил это зловредное и мстительное существо?

— Да, мисс, кулаками, и ногами тоже, и тростью, и стулом… Мистер Гоэци пошел жаловаться сквайру, а тот дал ему денег…

Вечером они прибыли в Лондон. Она вместе с Грей-Джеком посетила представление олимпийского цирка в Саутварке. Естественно, Она не питала слабости к подобным легкомысленным зрелищам, но ближайший корабль отходил только утром, а мысль о посещении цирка была подсказана ей необычайным совпадением.

Одно слово бросилось ей в глаза на афише, обещавшей экстраординарное зрелище: слово вампир.

Между ученой лошадью, умеющей ходить на хвосте, и клоуном Бод-Бигом, собиравшемся проглотить крота и выплюнуть его живым, в программе зелеными буквами значилось:

CAPITAL EXCITEMENT!!!

ПОЖИРАНИЕ МОЛОДОЙ ДЕВИЦЫ НАСТОЯЩИМ ВАМПИРОМ ИЗ ПЕТЕРВАРДЕЙНА[12],

КОТОРЫЙ ВЫПЬЕТ НЕСКОЛЬКО ПИНТ КРОВИ ПО ОБЫЧАЮ ВАМПИРОВ.

ОРКЕСТР КОННОЙ ГВАРДИИ.

WONDERFUL ATTRACTION INDEED! [13]

Когда они с Джеком вошли, огромный цирк был полон зрителей, глазевших на престарелую позолоченную даму; та галопировала, стоя на седле, и прыгала через затянутые бумагой обручи к безмерному восторгу толпы. Это была знаменитая Лили Коу. Затем погасили все свечи, ибо в те времена до газового освещения было еще далеко. В цирке воцарилась тьма; после во тьме начало проступать фосфорическое свечение, окрасившее мертвенным цветом лица зрителей. В отдалении блеснула молния, со всех сторон застонал ветер. Заскрежетала музыка. Колоссальный паук с телом человека и крыльями летучей мыши стал спускаться по нити, прикрепленной наверху и натянувшейся под его весом.

Тем временем на арене, верхом на вороном жеребце, появилась молодая чешская девушка, почти ребенок, одетая в белое. Ее головка была украшена венком из роз. Она была красива и нежна, эта девушка, она походила на мисс Корнелию де Витт, и, что самое странное, сходство казалось разительней, стоило к ней приглядеться.

Паук свернулся на своей нити, замер и начал наблюдать. Пока он оставался в неподвижности, было ясно различимо окружавшее его зеленоватое свечение, довольно яркое в центре и слабеющее по краям, подобно ореолу.

Чешская девушка перебирала цветы и танцевала.

Внезапно паук выпустил нить и прыгнул вниз. Его длинные отвратительные лапы заскрипели по песку арены. Девушка заметила паука и проявила свой ужас различными характерными позами, принесшими ей громкие аплодисменты.

Паук бросился в погоню за девушкой, которая кинулась со всех ног к своему черному коню. Чудовище бежало за ней, спотыкаясь и переваливаясь. Видя, что добыча ускользает, паук прибег к одному из своих ухищрений.

Не знаю, как описать то, что он сделал, но он вдруг разбросал туда и сюда нити, выходившие у него из пасти, и в мгновение ока сплел сеть… паутину!

Девушка опустилась на колени на спине коня. Она уронила венок, сбросила свои покрывала и осталась лишь в телесного цвета трико, чтобы выглядеть трогательней.

И вдруг паук поймал ее в сеть. Это было ужасно. Конь, оставленный всадницей, беспорядочными прыжками понесся по арене.

Послышался хруст ломающихся костей.

Это был уже не паук, а человек, и в зеленом сиянии он пил жадными глотками красную кровь!

Цирковой шатер едва не рухнул от грохота рукоплесканий, а наша Анна упала в обморок с воплем:

— Гоэци! Это месье Гоэци! Я узнала его!

В мире нет другой страны, где принципы свободы проводились бы в жизнь с такой чудесной последовательностью, как в Англии. Тем не менее, мне не кажется, что английские законы дозволили бы выпустить на публичную сцену подлинного вампира, ломающего кости и пьющего кровь настоящей девушки. Это было бы чересчур.

Поэтому я могу смело сказать, что администрация цирка в Саутварке создавала эту иллюзию с помощью обычных сценических трюков. Доказательством служит то, что юная всадница, изображавшая жертву вампира, подвергалась подобным кровопусканиям и ломанию костей ежевечерне на протяжении нескольких недель и ничуть не пострадала.

Что же касается вопроса о том, действительно ли монстр был г-ном Гоэци, то в это я не верю, хотя необычайные существа, именуемые вампирами или проклятыми скитальцами, и наделены даром вездесущести или, если можно так выразиться, повсеместности. Ошибка же нашей Анны объясняется случаем столь распространенного в природе сходства.

Вдобавок, большинство авторов сходятся во мнении, что все вампиры имеют черты семейного сходства, являясь сыновьями или племянниками их прародительницы Хараш-Нами-Гуль. Да и весьма безрассудно было бы предполагать, как вы вскоре убедитесь, что г-н Гоэци бросил все свои важные дела в Голландии ради упражнений в акробатике.

Переправа на континент обошлась без происшествий. Грей-Джек ел и спал. Она же, стоя у фальшборта в одной из тех благородных и совершенных поз, что Она естественным образом принимала, глядела на бегущие в даль пенистые волны. Взор ее силился проникнуть в неизмеримые глубины моря. Волны, думала Она, подсказывают нам мысль о бесконечности.

Когда корабль вышел из устья Темзы, Грей-Джек проснулся и попросил выпить. На горизонте показалась полоска земли. Она усадила слугу рядом с собой и с завидной точностью изложила содержание бессвязных писем, которые прочитала в канун свадьбы.

— Таково краткое содержание этой болезненной корреспонденции, — продолжала Она. — Отсюда следует, что граф Тиберио, опекун моей кузины Корнелии — человек низкий и развратный, а дела его находятся в плачевном состоянии. В отношении же Летиции Палланти могу сказать, что благородные люди избегают упоминания о подобных созданиях. Они похитили Корнелию, чтобы увезти ее в горы древней Иллирии. Можно ли думать, что подобное насилие преследует достойные цели? Печально известный Тиберио — наследник моей кузины. О, небеса! я не осмеливаюсь и представить, что может случиться с моей дорогой Корнелией в далматинской глуши, еще не затронутой цивилизацией!

— Правда в том, — заявил Грей-Джек, — что чем больше задумываешься над такими вещами, тем радостней чувствовать себя англичанином. Но кто будет сеять, если я стану гоняться с вами за разными дьяволами? Вы не будете так добры ответить?