– У меня есть отличное заклинание, которое навсегда избавит вас от вашего недостатка, – окликнул он девочку.

Эйва взглянула ему прямо в глаза.

– От какого ещё недостатка?

Она нарочно улыбнулась, увидев, как тот слегка покраснел и отвёл глаза.

Мэтью тем временем взял в руки зеркальце.

– «Привет из Уайза», – прочитал он надпись на его обратной стороне. – А я-то думал, что эти штуки доставляют прямиком из Внемира.

Лавочник встопорщил усы.

– Наши зеркала – очень популярный местный сувенир. Напоминание о приятно проведённом отпуске, например.

– Мы приехали не в отпуск, – Мэтью положил зеркальце обратно на полку и приподнял шляпу. – Меня зовут Мэтью Харкурт. Я когда-то жил здесь вместе со своей семьей.

Лавочник распрямился и уставился на него во все глаза.

– Так вы – сын Харкурта? Значит, собираетесь работать на лорда Скиннера? Он замечательный человек, примите мои поздравления. Мой младший сын годами добивался работы в «Убывающей Луне»!

В его устах это прозвучало почти как обвинение, будто бы Мэтью нарочно украл работу из-под носа его младшего сына.

– А это, значит, та самая девочка, – добавил лавочник, переводя взгляд на Эйву.

Эйва одёрнула юбку. Траурное платье внезапно показалось ей слишком тесным и жарким. Она взяла в руки одно из зеркал, чтобы куда-то деть глаза, и перевернула его. На обратной стороне красовалось целое стихотворение, и девочка прочла его вслух:

– И что это значит? – сердито спросила она.

– Ничего, – пожал плечами лавочник. – Это просто детский стишок, в них немного смысла.

– Там ещё две строчки есть, – добавил Мэтью. – По крайней мере, так я запомнил. «Зеркалу горе своё передай, дальше по жизни счастливым шагай».

Ох, как бы Эйва хотела передать своё горе, свою грусть и дурные предчувствия какому-нибудь зеркалу! Она несколько секунд смотрела на своё отражение в дешёвом стекле, покрытом амальгамой, наклоняя зеркальце туда-сюда.

– Здесь не стоит слишком долго глядеть в зеркала, юная леди, – предупредил её лавочник. – Никогда не знаешь, что выглянет на тебя с той стороны.

Эйва чуть не подпрыгнула на месте и поспешно отложила зеркальце, а торговец весело подмигнул ей.

– Не бойтесь, я просто пошутил. На этой штучке, конечно, лежит простенькое заклинание, чтобы она поярче блестела, но вообще-то в ней нет ничего, кроме обычного стекла. Два шиллинга, если она вам приглянулась.

Он протянул руку в ожидании денег, но Эйва покачала головой и отвернулась. Она чувствовала на себе взгляд торговца всё время – пока его не отвлёк другой покупатель, который захотел приобрести фарфоровый молочник. Эйва зажмурилась и выдохнула. Теперь она уже жалела, что вошла в магазин.

Тем временем Мэтью вытащил из кармана визитку и положил её на стойку перед лавочником.

– Мы будем жить в доме номер восемь на Примроуз-Хилл. Хотелось бы поближе познакомиться с нашими новыми соседями.

– Не сомневаюсь, вы с ними познакомитесь, – кивнул лавочник, не сделав ни малейшего движения, чтобы взять визитку или хотя бы взглянуть на неё. – А на сегодня, я не сомневаюсь, у вас запланировано ещё много дел. Хорошего дня вам обоим.

– Какой противный, – сказала Эйва, когда они с братом садились обратно в экипаж.

Желание исследовать окрестные магазинчики у неё полностью пропало. Как только брат и сестра опустились на сиденье, лошади рванулись с места в карьер.

– Ты видел, как он на меня пялился?

Мэтью оглянулся через плечо.

– Он просто обижен, потому что лорд Скиннер дал работу мне, а не его сыну. Не стоит думать плохо обо всём городе из-за одного грубияна.

На миг его голос прозвучал так же весело и уверенно, как в прежние времена. Эйва осторожно улыбнулась. Может быть, возвращение в Уайз и впрямь окажется к добру для них обоих.

Экипаж катился по улицам, миновал несколько магазинов и поднялся на холм, где возница внезапно резко затормозил.

– Приехали! – крикнул он. – Вот он, номер восемь.

На вид дом был вполне неплох. Сад несколько зарос, но было видно, что там растут яблони – а ещё между деревьев виднелась овощная грядка. По фасаду дома карабкался тёмный плющ, поднимаясь до самой крыши и подбираясь к каминной трубе.

Возница, кряхтя, тяжело спрыгнул на землю.

– Давайте, забирайте свой багаж, отсюда сами донесёте.

Он не сделал ни малейшей попытки помочь им с вещами, и Эйва решила не просить помощи. Она подхватила две туго набитые сумки из тех, что поменьше, и потащила их по подъездной дорожке.

В доме сильно пахло сыростью. По стене в прихожей расплывались пятна плесени, в углу лежал свёрнутый влажный ковёр, похожий на кучу грязного тряпья. Комнаты отличались не сильно: все они также были мрачными, грязными и заплесневелыми.

– Здесь не так уж плохо, – храбро сказала Эйва, проводя пальцем по пыльному стеклу. Конечно, дом нуждался в хорошей уборке – но если вытащить ковры наружу и хорошенько их выбить, а потом открыть окна и всё проветрить, неприятный запах должен пропасть.

На кухне обнаружилась плита – старая, но вроде бы исправная, а также стол и четыре стула. А на столе, прислонённый к молочнику, стоял плотный конверт с письмом.

Лист бумаги был самым обыкновенным – плотным, не размытым, не зачарованным. Письмо было написано ровным чётким почерком, без всяких излишних завитков. Почерком, вызывающим доверие.

Не доверяй лорду Скиннеру, говорил Эйве отец… Перечитывая письмо, девочка почувствовала, что начинает задыхаться.

– Нужно было купить еды где-нибудь в городе, – послышался голос Мэтью, который только что вошёл на кухню. – Завтра ведь воскресенье, все магазины закрыты. Может, ты сбегаешь и купишь нам чего-нибудь, пока я распаковываю вещи? – Только тут он заметил листок бумаги в руках сестры. – А это что такое?

Эйва протянула ему письмо, стараясь, чтобы рука не слишком дрожала.

– Это для нас… приглашение. Или скорее приказ.

Главная улица Уайза казалась ещё тише, чем прежде, когда Эйва шагала по ней в поисках булочной. Демонстранты перед театром уже разошлись, после них на мостовой остались россыпи мятых листовок. Эйва в сердцах пнула комок бумаги, вымещая на нём своё скверное настроение. Она нарочно шла с опущенной головой, стараясь не обращать внимания на прохожих, которые то и дело оборачивались ей вслед.

– Это она, – расслышала Эйва голос одного встречного. – Та девочка, которая… ну, вы поняли.

Она было обернулась, желая напрямую спросить, что он имеет в виду, но компания уже поспешно её миновала.