В блёстках от луны.

Да что мне вдохновенье,

Да что мне снегопад,

Лишь ты моё движенье,

Сердечный мой набат.

Моё ты вдохновенье,

Осенний снегопад,

Моё ты настроенье,

Слова, что невпопад.

За что мне даровали,

Роскошную тебя?

За что? За что? Едва ли,

Найду ответы я…

Лена ленится вытряхнуть пепельницу,

Павел правил без правил лестницу,

Правил, правил – уронил пепельницу,

Бросил Павел поправлять лестницу.

"Лена, ленишься вытряхнуть пепельницу!

 Павел, правишь без правил лестницу!"

Прав ли Павел, что Лена ленится

          вытряхнуть пепельницу?

или

Лена права, что Павел не по правилам

                     правил лестницу?

Хрустят на зубах стихи,

Проглочена жидкая проза,

Из зала неслось: "Хи-хи!"

"Хи-хи!"-звучало угрозой.

Поэт молодой стоит,

Краснеет, как рак варёный,

Хрустит на зубах гранит -

Читает он стих "Алёна".

"Алёна" – стишок простой,

Строфа за строфою, рифма,

Слова, как курантов бой,

Любила поэта нимфа!

Снова из зала: "Хи-хи!"

Громче, отчётливо злее:

"Ширинку, поэт, застегни,

С Алёной идёшь по аллее!"

Залпом выпил сока кружку,

"Вот жара, жара – кранты!"

Мир под солнцем, словно сушка -

Затвердела без воды.

Радиация всесильна,

Всемогущ божочек Ра,

Человечество насильно,

Выжигает. "Вот жара!"

Замолчавшая ворона,

Без питья который день,

Против солнца оборона -

Окунуться в чью-то тень.

Люди в городе исчезли -

Выжег зной из них комфорт,

Жар вольтеровского кресла -

Заменили речкой вброд.

Хватит лежать в постели и грезить,

О новой жизни, сладких моментах,

Пора собраться и мысли взвесить,

В грязь осеннюю втоптать комплименты.

"За" и "Против" разложить по полкам,

Без подсластителя – чистым умом,

Не поддаваясь, чужим кривотолкам,

Выстроить новый, невиданный дом.

Есть поэты без награды,

Есть поэты – "для себя",

Есть в России казнокрады,

Есть российские поля…

В серой степи, окровавленной боем,

Русский солдат, погибая от ран,

С жизнью прощался, встречаясь с покоем,

Шёпотом слово вытягивал: "Мам!"

С небом сливались глаза голубые,

Чистым последствием грязной войны,

Локоны мамы увидел седые,

Чёрные были до этой весны.

Горечь по дому упала на сердце,

Боль не от раны, от сильной тоски,

Петлями ржавыми скрипнула дверца,

Сдобным запахли в сенях пирожки.

Так захотелось обнять на прощанье,

Выкрикнуть: "Мама, родная моя!"

Чудилось только: "Сынок, до свиданья!"

"Мамочка, мама прости ты меня!"

В серой степи, окровавленной боем,

Маки краснели, алели поля,

Небо молчало над вечным покоем,

Вечным приютом стала земля.

Поле озимой пшеницы зелёной,

Мягкой подушкой лежит вдалеке,

Рядом желтеет, другое, с соломой,

Полюшко – поле в чудном парике.

Осень намочит, зима заморозит,

Май приласкает, лето пожнёт,

Кучно стоят, ожидая, колосья,

Скоро ли снимут спелости гнёт?

Прикоснулся к божественной сути,

Написал на бумаге стихи,

Без таинственной, сказочной мути,

Разобрал по слогам я грехи.

Пробивала сердечная искра,

Добиваясь пристрастия слов,

Выходило – назойливым визгом,

Или бредом, увиденных снов.

Отточить мастерство? Да, возможно!

Невозможно любить, вопреки,

На душе – не подвластно тревожно,

И стихи, и стихи, вновь стихи.

На мост подвесной, шатаясь и плача,

Нелёгкая жизнь направляла свой путь,

Туда, где готовят и вовремя ланчем,