— Томас! Собирайся! Уходим, сейчас же!
Блондин все ещё прижимал тело матери к себе, не веря в происходящее. Он покачивался из стороны в сторону, будто укачивая женщину. Соображать вообще не представлялось возможным, оставалось только довериться Дилану и бездумно следовать за ним.
— Прости, мам…
— Томас! — О’Брайен нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
— Мы придем за тобой позже, — прошептал Сангстер и поднялся на ноги. Голос бы непременно сорвался, если бы Томас сейчас заговорил, поэтому блондин просто кивнул Дилану. Сейчас хотелось просто запереться в какой-нибудь голой бетонной коробке, которых Сангстер повидал уже немало, и кричать, кричать, кричать, пока не закончатся силы. Выпустить прожигающую изнутри боль, а главное непомерную усталость. Глаза слезились, но это легко можно было списать на едкий запах пороха, повисший в кабинете. Соня, мама, невинный мальчишка в спортивном зале… Руки дрожали, ноги стали ватными, но Сангстер по-прежнему держался, старался. Он должен был быть сильным сейчас.
— Уходим, — Томас безжизненно кивнул и пошел к двери. О’Брайен покачал головой, забрал пистолет своего отца тоже и так же подошел к выходу. Предстояло думать за двоих, что было не так-то просто, потому что Дилана и самого потряхивало. Но пока не пришло осознание содеянного надо было двигаться. Всего на секунду бегун позволил себе заглянуть в глаза Сангстера, чтобы понять, может ли тот идти, а потом выглянул из дверного проема в коридор. В глаза сразу бросились несколько человек, лежащих на полу. Их вид оставлял желать лучшего, а запах крови только подтверждал то, что дела плохи.
— Это больше не наши проблемы, — бросил брюнет, проследив за взглядом Томаса, который неотрывно смотрел на лежащих на полу людей. — Пошли.
Парни выскользнули в коридор, осматриваясь. Бежать через главный выход было далеко и к тому же небезопасно, да и запасные вряд ли оставили свободными для отхода, но О’Брайен не зря провел в этом здании несколько лет.
— На крышу, — он оглянулся на Томаса и кивнул в сторону конца коридора.
Выход на пожарную лестницу оказался, к счастью, свободен, но внизу сновали люди, что-то выкрикивая. Где-то вдалеке уже выли сирены — операция все же не осталась незамеченной. Дилан устремился наверх, перепрыгивая по несколько ржавых ступеней за раз. Крыша рядом стоящего дома была в метре от той, на которую выскочили парни.
— Прыгай, — хрипло приказал бегун. Он задыхался от бега по лестнице. И от боли.
Томас молча кивнул и, отступив немного подальше, чтобы взять разбег, резко оттолкнулся от края. Когда под ногами на долю секунды оказалась невесомость, блондин слегка запаниковал, но стоило ему приземлиться, это чувство испарилось. Приземлившись, он обернулся к О’Брайену и коротко кивнул. Тот прыгнул следом, застонав от боли, пронзившей плечо. Он неловко приземлился в нескольких сантиметрах от края, не удержал равновесия, покатился по крыше, сдирая открытые участки кожи о жесткое покрытие. Томас хотел было помочь, но бегун поднялся сам, хрипло выдохнул и указал на очередную пожарную лестницу. Медлить было нельзя.
Когда парни были уже почти в самом низу лестницы, пришлось резко шарахнуться в сторону, потому что мимо пробежал человек: непонятно, полицейский, пороковец или кто-то из своих. На этот раз от соприкосновения раненого плеча со старой кирпичной стеной Дилан только поморщился. Незнакомец скрылся так же быстро, как и появился, так что беглецы, наконец, спустились. Бегун повернулся к Сангстеру.
— Уходи во дворы. Сделай пару крюков и домой, быстро, — прорычал О’Брайен. — Я пойду другим путем. И только посмей сделать по-своему, больше никогда меня не увидишь, понял?
Томас снова не сказал ни слова, только кивнул. Сорвавшись с места, он рванул к соседнему переулку. В последний раз обернувшись на Дилана возле угла дома, блондин собрал последние силы и побежал, петляя по дворам. Он не замечал никаких признаков погони за собой, но все равно еще долго бежал, пока не выдохся окончательно. Остаток пути до дома он прошел пешком, то и дело оглядываясь. Судя по тому, что в подъезде было тихо и пусто, домой Сангстер вернулся первым, что спокойствия не добавляло. Заперев за собой дверь в квартиру, Томас сполз на пол, совершенно обессилевший. Он скорбил по матери, чертовски боялся за своего парня, который сейчас мог быть в опасности, и просто банально устал. Оставалось только ждать, чем все это закончится. Ну или наконец проснуться от кошмара…
Дилан вернулся к дому только спустя пару часов. Шатаясь, бегун поднялся на нужный этаж и постучал. Футболка на правом плече намокла от крови, а в других местах — от пота. Брюнет тяжело дышал и, казалось, не совсем соображал, где находится. Он прислонился лбом к двери, закрыв глаза и ожидая, пока ему откроют. Томас, который так и сидел у двери все это время, сразу вскочил на ноги и, открыв дверь, прижался к О’Брайену, но тот никак не отреагировал. Видимо, все было куда хуже, чем можно было представить.
— Дилан? — Сангстер испуганно посмотрел на лицо своего парня и ужаснулся. Даже в темноте тот выглядел совсем белым. Перекинув одну руку бегуна через свое плечо, Томас потащил его в ванную.
Стоило светловолосому посадить его на край ванны, Дилан соскользнул на дно и, с трудом подняв руку, резко выкрутил оба вентиля. Вода хлынула сверху. О’Брайен обхватил себя руками, рвано дыша: истерика все-таки накрыла его оглушающей волной. Парень согнулся пополам, уткнулся лицом в колени, тело мелко дрожало от беззвучных рыданий, рвущихся наружу. Казалось, Дилан даже не замечал, что Томас тоже здесь; в голове крутилась только одна мысль: «Множество людей погибло из-за тебя. Одного из них убил ты сам».
Сангстер присел на корточки перед ванной и беспомощно посмотрел на брюнета. Тот еще никогда не выглядел таким подавленным, и Томас даже испугался, потому что не знал, что делать. Он положил руку Дилану на спину и погладил, укоряя себя за то, насколько это нелепо.
— Все хорошо, мы пережили это… — голос Томаса был хриплым после долгого молчания. — Давай я обработаю твое плечо, а потом ты просто поспишь, хорошо?
— Ты не понимаешь, — О’Брайен поднял голову. По его лицу текли слёзы, вперемешку с водой, льющейся из душа. Он уже не просто дрожал, его колотило, мокрая футболка облепила тело как вторая кожа. — Я убил… Я-я… Убил… — Брюнет испуганно посмотрел на свои руки, как будто все еще держал в них оружие, хотя выронил пистолет, еще петляя по городу. Томас, выключив воду, залез к Дилану в ванную и заключил его в крепкие объятия.
— Тебе нужно отдохнуть. — Сангстер вздохнул. Ему трудно было соображать от усталости и потрясения. Бегун вцепился в Томаса, как будто только он удерживал его в сознательном состоянии. Уткнувшись носом в изгиб чужой шеи, О’Брайен всхлипнул.
— Это все моя вина. Теперь это точно так. Я… Я убил его. Своими руками, — лихорадочно шептал Дилан, прижимаясь к блондину. Острой боли в раненом плече он будто не чувствовал. — Я никогда никого не убивал… Тот парень, это был не я, не я…
— Эй, Дилан, — светловолосый отстранился и взял лицо О’Брайена в свои ладони. — Успокойся. Ты справился, теперь тебе просто нужен отдых. А потом мы обо всем поговорим, ладно?
Брюнет кивнул и судорожно выдохнул, восстанавливая сбившееся от истерики дыхание. Томас по-прежнему аккуратно держал его лицо в своих ладонях, поглаживая чужие скулы большими пальцами и не отводя взгляда от глаз напротив. Сам же блондин выглядел… разбитым. Он просто хотел помочь О’Брайену, чтобы тот успокоился, думать о себе не было сил, да и не хотелось.
— Все позади… — прошептал Томас, прижавшись лбом ко лбу Дилана.
— Прости… Может быть, если бы я не… Прости, Томас. Надо позвонить Ки. Спросить, чем все закончилось. Надо приготовить поесть. Ты не ранен? Надо накормить собаку, надо сделать кофе, хотя нет, лучше пойти спать. Но сначала позвонить…
