Тем временем Томас только проснулся от противного жужжания будильника прямо над ухом. Бросив сонный взгляд на экран телефона, он решил, что поход в школу на сегодня отменяется. Кто вообще додумался начинать уроки так рано?
Тем не менее попытка снова заснуть с треском провалилась, так что Сангстер, бубня что-то себе под нос, встал с кровати, откинув одеяло, подошел к окну, чтобы немного проветрить и взялся за ручку, гадая, повезет ли ему в этот раз. Не повезло. После нескольких минут эта самая ручка просто радостно отвалилась. Томас звонко ударил себя ладонью по лбу.
— Браво, Томас, блять, Сангстер, — саркастично поздравил подросток сам себя и, попытавшись вставить ручку обратно, умудрился оцарапать сразу три пальца. Кровь не заставила себя долго ждать, и крупная бордовая капля набухла во впадине между указательным и средним. — С добрым, блять, утром.
Наконец, кое-как вставив злосчастную ручку, Томас повернул ее наверх, тем самым открыв окно. Прохладный осенний воздух слегка успокоил нарастающее раздражение в груди. День обещал быть веселым.
Найдя упаковку пластырей, Сангстер быстро и весьма неаккуратно заклеил кровоточащие пальцы. Дома заняться особо было нечем, так что Томас решил прогуляться в парке, раз уж уроки он все равно прогуливал. Надев первое, что под руку попалось, блондин тихо вышел из квартиры.
Дилан, естественно, идти на занятия тоже не собирался. Было, конечно, опасно тусить рядом со школой, потому что среди спешащих по парку людей могли оказаться одноклассники или даже учителя, но О’Брайену было все равно. Он сделал затяжку, сощурившись, а потом выдохнул, не задумываясь об уже привычных ощущениях. Мысли в голове немного путались: вероятно, он всё-таки простудился вчера вечером, сначала промокнув насквозь, а потом просидев до двух часов ночи в холодном подъезде. Дилан затянулся ещё раз и сильнее закутался в необъятную толстовку.
Утро выдалось действительно прохладным. Сангстер не выдержал холода, который проникал под его одежду, вызывая мурашки, пробегающие по всему телу, и застегнул свою кожаную куртку. Сейчас он был слегка похож на байкера, если не считать его миловидное личико и худощавое телосложение. Да уж, он тянул максимум на четырнадцатилетнего подростка, нежели на семнадцатилетнего юношу. Томас бездумно гулял по дорожкам парка, пока опять не наткнулся на площадку, на которой вчера видел О’Брайена. Тот сидел на качелях и сейчас, так что Томас слегка замешкался, не решаясь подойти, и лишь издалека наблюдал за Диланом, надеясь, что брюнет не повернёт голову в его сторону.
О’Брайен снова выдохнул сизый дым, наблюдая, как он растворяется в воздухе. Прислушиваясь к ощущениям, брюнет задумался. Бывает такое, что ты просто зависаешь, чувствуя момент каждой клеточкой тела. Вот и сейчас Дилан даже, кажется, перестал дышать. Утро само по себе было завораживающим, а помноженное на болезнь, оно казалось просто невероятным. Пытаясь разобраться в образах в голове, О’Брайен не заметил, как огонёк сигареты добрался до его пальцев. Только когда кожу ощутимо прижгло, он очнулся и, выругавшись, отбросил окурок.
Заметив, что сидящий на качелях Дилан выпал из какого-то странного оцепенения, Томас все же решил подойти к новому знакомому, хотя чувство неловкости не отступало от него ни на шаг. Вздохнув, Сангстер подошел ближе и кашлянул, давая о себе знать, а потом неуверенно переступил с ноги на ногу.
— Э-эм, привет…
Томас улыбнулся и запустил руку в свои волосы, чтобы поправить челку, упавшую на лоб. Причем именно ту руку, на которой находились пластыри. Клейкая сторона, по закону подлости, зацепилась за светлые локоны, оголяя ободранную кожу. Браво, блять. Быстро отдернув руку, Сангстер попытался приклеить пластырь, едва держащийся на пальцах, обратно, но хоть как-то закрепить его не удалось. Выругавшись уже вслух, Томас в итоге просто оторвал пластырь до конца и, скомкав, выбросил на землю.
Дилан оторвался от разглядывания небольшого ожога на пальце и поднял глаза на подошедшего Томаса. Ухмыльнувшись, наблюдая за чужими действиями, О’Брайен покачал головой и кивнул на свободную качель рядом с собой. Почему-то Дилан абсолютно не удивился этой встрече: слишком уж часто за последние сутки он встречал этого светловолосого паренька.
— Прогуливаешь, значит?
— Считай, что прогулы — это моя тайная любовь. Мать явно против наших отношений. Ромео и Джульетта, блять… — последнюю фразу Томас сказал гораздо тише, чем остальные две. — Ну, а тебе этот вопрос глупо задавать, да? Нетрудно догадаться. Хмыкнув, Сангстер сел на соседнюю качель, потер глаза ладонями и глубоко выдохнул. Год только начинался, а неудачи уже преследовали его по пятам.
— Честно говоря, не ожидал тебя увидеть в такую рань.
— Почему? — спокойно поинтересовался Дилан, слегка повернув голову к собеседнику.
— Думал, ты будешь отлеживаться дома, — Томас перенес вес на пятки, а потом на носки, чтобы слегка качнуться. — Хотя пока всё действует по закону жанра, поэтому я не удивлён.
— Не люблю быть дома, — тихо сказал О’Брайен, и в его голосе неожиданно послышалась злость. Было видно, что ему неприятны мысли о доме хотя бы потому, что он тут же перевел тему. — Что с пальцами? — брюнет кивнул на валяющийся неподалёку скомканный пластырь, а потом на пальцы светловолосого.
— Утро не задалось. Сначала я проснулся от будильника, хотя планировал отлежаться дома. А затем устроил себе бои без правил с оконной, блять, ручкой, — Сангстер вытянул руку, рассматривая ободранные пальцы. — Бывало и похуже, конечно. К этому можно и привыкнуть. — Томас хмыкнул и спрятал руку в карман кожаной куртки, тихо зашипев от неприятной боли. — Короче, ручка у окна оторвалась, и я неожиданно решил стать инженером. Итог налицо. На пальцы, если быть точнее.
Слушая историю Томаса, О’Брайен улыбнулся. Просто и искренне. А потом оттолкнулся ногами и закрыл глаза. Чувства и образы были как никогда четкими, и Дилан хотел запомнить это утро: прохладный ветер и пасмурное небо, ощущение полёта и покалывающая боль в обожженных пальцах, свобода и странный парень на соседней качели.
— Ты, наверное, считаешь меня придурком… — как-то грустно ухмыльнувшись, заключил Сангстер, повторив действия своего «соседа по качелям». Ну действительно же был придурком.
— Да нет, — О’Брайен неопределенно пожал плечами, не открывая глаз. — Не больше, чем каждого, кто меня окружает. Я вот, например, забыл, что у меня в руке сигарета, и обжегся. Так что все мы немного того…
Томас поджал губы, еле сдержав смешок.
— Сегодня день покалеченных пальцев, что ли? — он по-прежнему держал пораненную руку в кармане, а другой держался за одну из цепей качели. День постепенно налаживался. Видимо, так только казалось, потому что, не удержав равновесие из-за сильного толчка, Сангстер с громким криком «Блять!» повалился на спину, а ноги тем временем оставались висеть на качелях. Раскинув руки по обе стороны головы, парень глубоко выдохнул. — А я только надеялся, что на сегодня с меня хватит.
Дилан рассмеялся и вдруг, отпустив цепи качелей, повалился назад и упал рядом с Томасом, продолжая хохотать. Сангстер тоже наконец засмеялся, прикрыв рот ладонью. Спустя какое-то время О’Брайен затих, восстанавливая дыхание, а потом достал полупустую помятую пачку и вытянул одну сигарету.
— Будешь?
— Давай. Самое то — валяться на холодной земле и курить. Мечта любого туберкулезника. Давно не курил, поэтому прошу не смеяться, если я вдруг начну кашлять, Томас посмотрел на Дилана, смешно нахмурившись. Порыскав по карманам своей кожанки, он все же нашёл давно завалявшуюся дешевую зажигалку и попытался поджечь сигарету, но и на этот раз Сангстеру не повезло, так что блондин раздраженно сунул зажигалку обратно в карман. — Огоньку не найдётся?
