Первый раз. Он первый раз сказал это вслух, вот только это уже ничего не меняло. Брюнет усмехнулся и отвел глаза.

— Почему ты не сказал этого раньше? — неверяще прошептал Сангстер. Сейчас стало ещё больнее, чем было. Блондин коснулся пальцами чужой руки, лежащей на ледяных перилах.

— Потому что не в словах дело, Томас, — О’Брайен покачал головой и мягко освободил свою ладонь. — Я не верю в любовь, и уже говорил это. Точнее, не верил. Оказалось, все познается в сравнении. Но это чувство, знаешь, ебаное одиночество… Как будто вокруг ничего, просто пусто. И холодно. Я никак не могу согреться. Но это очень помогает в работе, знаешь ли, — брюнет ядовито хмыкнул и неосознанно потёр царапину на лице. — Я все еще думаю о тебе иногда. Ну знаешь, когда засыпаю один. Когда считаю синяки, сидя в ванной. Но похуй, Томас. Просто похуй на все… это.

Дилан, не дожидаясь ответа, вышел с балкона и просто ушел, оставив светловолосого одного. Наедине со своими словами, повисшими в ледяном воздухе. Тупая боль переросла в ослепительную, невыносимую, как будто бегуну раздробили все кости разом и бросили умирать, а он все еще почему-то жив. Но, в отличие от Сангстера, он не хотел забыть ни секунды из того времени, когда они были счастливы.

Томас тоже ушел почти сразу, выждав только ради приличия, чтобы ненароком не столкнуться с О’Брайеном в подъезде. Он шел по улице, выкуривая одну сигарету за другой. Это совсем не помогало, но уже вошло в привычку, а ведь он совсем недавно бросил. Просто однажды один темноволосый парень предложил ему покурить за компанию одним субботним утром.

— А чего ты хотел? Сам его прогнал, — выругался на себя блондин, перед тем как зайти в квартиру. Одиночество… Да, пожалуй, именно оно висело в пустом помещении. За неделю Сангстер так и не привык к вечному ощущению того, что чего-то не хватает. Иногда он даже ловил себя на том, что бросает взгляд на дверь, ожидая, когда же наконец Дилан вернется с очередной прогулки. А потом вспоминал, что произошло и корил себя за забывчивость. Сегодня Томас заснул прямо на диване в гостиной, даже не раздевшись, лишь скинув запачканные кеды.

Все выходные Хонг пытался дозвониться до О’Брайена, который так внезапно пропал с вечеринки. Азиат, хоть и скрывал это, нехило переживал, потому что друг настойчиво игнорировал его звонки. На самом деле Дилан провел ночь после тусовки на крыше, а на следующий день отправился в ближайший магазин за алкоголем. К вечеру у него подскочила температура и держалась всю ночь, не давая уснуть, а потом и все воскресенье.

Именно поэтому в понедельник утром бегун выглядел так, будто его на неделю закопали в землю, а потом достали и швырнули обратно в поток жизни. Он не особо парился над своим внешним видом, просто натянул ту же черную толстовку, пропахшую алкоголем и сигаретами. Кровь на щеке запеклась, синяки под глазами имели сероватый оттенок, темные волосы потускнели. Смесь алкоголя, кофе, жаропонижающего и снотворного дала странный результат. Дилан рухнул на заднюю парту и равнодушно уставился прямо перед собой.

— Томас Сангстер, — блондин обернулся на голос директора. В голове промелькнула мысль о том, что сейчас его начнут отчитывать за многочисленные прогулы, ведь блондин не отличался особой успеваемостью. Но, заметив рядом с мужчиной щуплого паренька, Томас немного расслабился. — Будьте добры, проводите Джейкоба до кабинета. — Мужчина скрылся в своем кабинете, оставляя парней наедине.

— Ну, представляться уже нет смысла, — Сангстер улыбнулся новенькому. — У тебя сейчас что?

— История, — Лофленд сверился с распечатанным на листе расписанием, которое выдавали всем новеньким. Томас тоже посмотрел на бумагу.

— О, так ты в моем классе. Пошли. — Сангстер махнул рукой в сторону лестницы и сам пошёл вперёд.

За то время пока они поднимались, Джейкоб и Томас разговорились. В кабинет они зашли уже вместе, смеясь над какой-то шуткой, и как-то само собой получилось, что они сели за одну парту. За ту самую, где первого сентября с блондином познакомился О’Брайен. Новенький сразу же обернулся, рассматривая одноклассников, с которыми ему предстояло учиться и обратил внимание на Дилана, задержавшись на нем взглядом на несколько секунд дольше.

— А кто вон там? — Лофленд незаметно, по крайней мере он так думал, показал на брюнета. Сангстер посмотрел в указанном направлении и вздрогнул. Состояние О’Брайена светловолосому совсем не понравилось, но что-то не давало просто подойти и поговорить, и Томас ненавидел себя за это.

— Его зовут Дилан. Он недавно порвал кое с кем, поэтому такой мрачный, — собственные слова больно резали по ушам.

— Понятно, — Джейкоб еще какое-то время беззастенчиво рассматривал темноволосого, и то отвернуться его заставил учитель, который начал урок.

На долю секунды в глазах О’Брайена мелькнуло раздражение, но огонек тут же угас: парень снова провалился в странное коматозное состояние. Когда преподаватель задал ему вопрос по теме, Дилан даже не сразу отреагировал. Только спустя несколько секунд он перевёл мутный взгляд на мужчину и пожал плечами.

— Я не знаю, — абсолютно спокойно отозвался бегун. Его голос звучал хрипло, как будто он кричал несколько часов, не говорил все выходные или просто болел. В его случае два последних варианта смешались, к тому же парень был пьян. Получив заслуженную двойку, О’Брайен снова уставился в стену перед собой. Краем глаза он все равно видел переговаривающихся Томаса и новенького, и это бесило. Пусть совсем немного, потому что адовая смесь веществ в крови не давала мыслить трезво, но все же бесило.

Когда прозвучал звонок с урока, и Сангстер начал собирать вещи, Лофленд рассказал ему очередную шутку, отчего Томас, уже не сдерживаясь, заливисто засмеялся. Прежде чем парни вышли из кабинета, он успел бросить на Дилана последний взгляд. Джейкоб сказал, что ему нужно в библиотеку и быстро удалился, даже не предложив пойти вместе, но блондин только пожал плечами и остановился у нужного кабинета на третьем этаже.

О’Брайен не заметил, как спустился по лестнице и как оказался возле своего бывшего. Внутри разгоралось странное чувство, но парень никак не мог вспомнить, как оно называется. Мысли жутко путались, и когда сознание на несколько секунд прояснилось, брюнет с удивлением подумал о том, почему еще жив. Температура, казалось, так и не упала с вечера субботы, плюс отсутствие сна и гремучая смесь лекарств и алкоголя. Дилан приблизился к Сангстеру.

— Томас, туалет. — Темноволосый кивнул в нужном направлении. Он произнес всего два слова, но даже они дались ему с огромным трудом. Пошатываясь, О’Брайен побрел в туалет, даже не оборачиваясь, чтобы проверить, идет ли Томас за ним.

Сангстер недоуменно посмотрел на заметно похудевшую за неделю спину Дилана, но все же, быстро сунув телефон в карман, последовал за бегуном. Захлопнув за собой дверь туалета, Томас скрестил руки на груди и вопросительно приподнял брови.

— Что-то хотел? — конечно, Томас старался вести себя как можно непринужденнее, но внутри он все ещё безумно переживал за О’Брайена, который сейчас находился в школе в таком состоянии.

— Кабинка, — все так же хрипло указал Дилан. Даже если бы Томас сейчас сопротивлялся, брюнет затащил бы его силой, потому что уже просто перестал отдавать себе отчет о своих действиях. Когда Сангстер зашел, бегун закрыл за ними дверь, привычным движением прижал блондина к стене, перехватив его запястья, и нагнул голову, шумно выдыхая в чужую шею. Воспоминания накрыли смутной волной, разжигая внутри огонь. Парень приник к чужой коже, оставляя на шее светловолосого отметины.

— Мой. Только мой, — прорычал он, вжимая Томаса в стену кабинки и не давая тому вырваться.