— Но зачем ты тогда пришел? — Сангстер нахмурился. Брюнет задумался: было много причин, и рассказывать о них Томасу не хотелось.
— Ну, они бы подумали, что я испугался, — уклончиво ответил он в итоге. — Это ведь и своеобразная проверка тоже. Для нас. Как мы поступим в такой ситуации, не побежим ли в полицию, не попытаемся ли улизнуть. Я ведь типа… Один из лучших бегунов. Раньше был, по крайней мере, потому что мне нечего было терять. Но теперь они скорее всего узнают, что я сообщил тебе, а еще что помешал тому парню застрелить Каю. Они как крысы, хитрые и озлобленные, повсюду, по всему городу. Они боятся нападать открыто, им выгоднее добираться через близких людей. Я был лучшим, потому что у меня таких людей не было, но теперь… Я боюсь, Томас, теперь ты понимаешь?
Дилан замолчал, переводя дыхание и со страхом ожидая реакции блондина. Тот поднял взгляд и сразу же снова отвел глаза, положив ладонь на грудь О’Брайена и тяжело вздохнув. Он пытался переварить все сказанное брюнетом.
— Я думал, так только в фильмах бывает, — наконец невесело усмехнулся светловолосый. — Не знаю, почему ты решил, что это оттолкнёт меня… Но понимаешь… Я теперь не смогу отпустить тебя, — он замолчал, о чем-то задумавшись, а потом грустно покачал головой и даже сел, чтобы посмотреть темноволосому глаза в глаза, но ладонь с чужой груди не убирал. — Я не боюсь за себя, Дилан. Я боюсь терять дорогих мне людей. Я не знаю, просто… Пообещай мне, что постараешься избегать хотя бы драк, ладно?
— Я не могу, Томас, это от меня не зависит, — О’Брайен перехватил чужую руку, переплел пальцы и резко потянул на себя так, чтобы Сангстер повалился на него. — Правда, они не отпустят меня никогда.
— Прошу, хотя бы постарайся… — прошептал блондин фактически в губы Дилана и прикрыл глаза. Он прижался лбом ко лбу брюнета. — Не хочу видеть, как тебе больно…
— Томас… Я не могу, — О’Брайен мог бы соврать. Мог бы сказать, что никогда больше не сунется в драку, а потом старательно скрывать ссадины, но он знал, что это не так. И лгать Сангстеру не хотел.
— Но Дилан… — светловолосый прикусил губу, не зная, какой еще аргумент привести.
— Прекрати кусать губы, иначе я сам тебя покусаю, — предупредил О’Брайен, решив ненавязчиво перевести тему. Томас тихо хмыкнул, но все равно продолжил терзать нежную кожу зубами, теперь уже демонстративно, нагло при этом ухмыляясь.
— Ты невыносимый, — брюнет закатил глаза, принимая игру. — Я предупреждал.
О’Брайен сократил расстояние между ними, утянув Томаса в поцелуй. Не отрываясь от чужих губ, он подхватил Сангстера и, перевернув, уложил на диван, оказываясь сверху. Исследуя языком чужой рот, Дилан запустил пальцы в светлые волосы, приподнимая голову блондина, и, отстранившись на секунду, чтобы перевести дыхание, привычным движением прикусил нежную кожу на шее. Светловолосый тихо застонал, слегка прогибаясь в спине, но все ещё продолжал нагло ухмыляться.
— Я знаю… — блондин шумно выдохнул, блаженно прикрыв глаза. В нем снова проснулся азарт, и теперь парень поджал губы, не давая себя целовать.
— Не вынуждай меня снова тебя щекотать, — угрожающе протянул О’Брайен. Он провел кончиком языка по плотно сжатым губам блондина и снова укусил его: на этот раз прямо под челюстью.
— Не смей… меня… щекотать… — рвано выдохнул блондин, но в итоге прикусил губу снова, сдерживая стон, когда О’Брайен опять прикусил его кожу. — Хочешь оставить на мне как можно больше отметок?
— Как можно больше, — хрипло согласился Дилан. — Я же сказал, не кусай свои чертовы губы.
Парень опустил руки, забираясь под ткань футболки Томаса и игриво проводя пальцами по животу, одновременно с этим снова целуя Сангстера. Тот обхватил шею брюнета и теперь внаглую исследовал рот Дилана языком, а иногда немного отстранялся чтобы укусить его за губу, при этом довольно ухмыляясь.
— Раз мне нельзя… Кусать свои губы… Буду кусать твои, — он слегка оттянул зубами нижнюю губу О’Брайена и сразу вовлёк того в очередной поцелуй, как бы извиняясь за укусы. Отстранившись, Томас прогнулся в спине, шумно вдыхая и выдыхая воздух. Он не обладал хорошей выдержкой, поэтому готов был прямо сейчас застонать от прикосновений брюнета, но все равно держался до последнего.
Дилан тихо рыкнул и отстранился от блондина для того, чтобы стянуть с него футболку. Отбросив ненужную ткань в сторону, О’Брайен прижался к Томасу всем телом и шумно выдохнул ему в губы.
— Томас, — произнес брюнет, смотря светловолосому в глаза. Ему нравилось называть парня по имени, чувствовать его имя на языке. — Томас…
— Дилан… — хрипло простонал парень в ответ. Он уже откровенно выгибался под О’Брайеном, царапая его спину и то и дело задевая его своим стояком, и в один из таких моментов прикусил губу, вопреки всем предупреждениям.
— Ты либо мазохист, либо тебя жизнь вообще ничему не учит, — ухмыльнулся Дилан. Спустившись чуть ниже, парень оставил болезненный укус у Томаса на груди, под ключицей. Царапины на спине горели, но эта боль только подстегивала брюнета. Он, дразня, лизнул чужой сосок и тут же прикусил кожу чуть ниже. Сангстер так сильно прогнулся в спине, что, казалось, вот-вот сломает себе позвоночник.
— Дилан, что ты… Делаешь?..
— Ты про… это? — О’Брайен повторил свои действия и приподнялся, чтобы заглянуть в карие глаза, мутные от возбуждения. При этом он как бы случайно потерся о пах блондина и ухмыльнулся. Тот уже перестал сдерживать себя, громко и хрипло стонал, при этом недвусмысленно толкаясь бёдрами вперёд.
— Ты издеваешься, — на выдохе пожаловался блондин, сжав край дивана до такой степени, что костяшки заныли.
— Конечно, издеваюсь, какой ты у меня догадливый, — промурлыкал Дилан, начиная прокладывать дорожку поцелуев от ключиц до пупка. Ему безумно нравилось дразнить Сангстера, выбивая из него стоны. Он был таким податливым, таким теплым.
Огромным усилием воли О’Брайен заставил себя отстраниться.
— Нам лучше остановится сейчас, Томас, — хрипло предупредил брюнет, но Сангстер лишь отрицательно мотнул головой. Говорить он уже попросту не мог: с его губ теперь срывались либо тихие, а иногда уже откровенно громкие, хриплые стоны. Светловолосый жалобно заскулил и вновь двинулся бёдрами вперёд, тем самым только сильнее закапывая себя в яму возбуждения, из которой было не так-то просто выбраться. Щеки горели, в паху отдавало приятной болью, дыхание давно уже сбилось, а ведь Дилан не делал пока ничего особенного.
— Томас, я не смогу остановиться, — серьезно сказал О’Брайен, нависая над светловолосым. — Ты такой… Такой… — Подбирать слова в таком состоянии было очень сложно, поэтому брюнет впился в чужие губы, пытаясь через поцелуй сказать то, для чего не смог найти слов. — Ты уверен, что готов?
Томас коротко кивнул, вовлекая О’Брайена в очередной поцелуй, запустив тонкие пальцы в тёмные волосы. Отстранившись, он прикрыл глаза и кивнул.
— Естественно, я готов, — прохрипел Томас и, оставив невесомый поцелуй на губах Дилана, отстранился.
— Ладно, только… — брюнет резко отстранился и встал на ноги, подхватывая блондина так, чтобы тот мог обхватить его руками за шею и ногами за талию. Поддерживая Томаса за бедра, О’Брайен пошел к спальне, не переставая сминать его губы. По пути до комнаты, который казался бесконечно длинным, он вытащил из кармана своей толстовки, которая висела на крючке возле выхода из ванной, многострадальную коробочку. В спальне темноволосый уложил Сангстера на кровать, снова усевшись на его бедра и на секунду отстранившись, чтобы сделать вдох.
Томас поверхностно дышал, отметины на теле горели, что только сильнее распаляло возбуждение, хотя, казалось бы, куда уж сильнее. Еще совсем недавно Сангстер и мечтать не мог о такой близости и теперь буквально сгорал, комкая под пальцами постельное белье.
