- Прелестно, мисс Джонс, - с наигранным восторгом сказал парень, пытаясь спрятать свою улыбку.

- Сид, - радостно воскликнула блондинка и бросилась на шею к своему другу. – Я так и знала, что ты будешь смотреть.

- Конечно, как только услышал музыку, то у меня сразу возникло чувство, что меня обкрадут. Поэтому я решил посмотреть угрозе в глаза.

- Ты смеешься надо мной? – с обидой в голосе спросила Кони.

- Нет, просто я сказал то, что сказала бы Оливия, когда они придут с Генри на представление, - он все также продолжал улыбаться.

- Кстати об этом, я слышала, что она вместе со своим начальником уехала в Париж, по мне, так он самый романтичный город. Не боишься, что он уведет ее у тебя? – с хитрой улыбкой спросила Кони, отыгрываясь за его слова.

- Чего? – он посмотрел на нее как на ненормальную. – Мы с ней даже не друзья.

- Но, тем не менее, ты познакомил ее со своей мамой, и она видела тебя без грима.

- Я не отрицаю, что она мне нравится, - обреченно выдохнул он. – Но я не нравлюсь ей.

- Она боится клоунов, ясен пень, что ты ей не нравишься. А помнишь, она говорила, что тебе лучше ходить без грима? Не перебивай меня, иначе ударю, - ткнула она в него пальцем, так как он уже собирался отнекиваться. – Может, тебе и, правда, стоит смыть макияж, хотя бы ради Оливии, - уже грустно закончила блондинка.

- Ты же прекрасно видела этот шрам, - тихо ответил Сид. – Как я могу показаться на людях? Да и не влюбится она в такого урода.

- Какой же ты пессимист, - она закатила глаза. – Так у тебя вообще нет шансов, - она указала на его раскрашенное лицо. – А смой ты все это, то она сможет тебе в глаза без страха посмотреть.

- Я не смогу, - он все не поднимал головы.

- Дело твое, - она отмахнулась от друга и продолжила смывать себя краску. – Просто знай, не сделай ты этого, она всю жизнь проведет с другим мужчиной.

Всю свою жизнь я спала в пижаме, поэтому сейчас, проснувшись, мне было некомфортно. Я вчера не притронулась к шампанскому, которое предлагали на вечере, поэтому не страдала потерей памяти. Да, я все прекрасно помнила. Мне сейчас очень стыдно и не хочется поворачиваться. Но, кажется, он все еще спит.

Сев на кровати, я, все-таки, обернулась. Камиль спал, а его лицо было таким расслабленным. Я взяла свои вещи и отправилась в ванную комнату.

Что же я сделала? Как я ему теперь в глаза посмотрю? Чем же я теперь отличаюсь от тех секретарш, что спят со своими начальниками? Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления. А сейчас нужно одеться.

- Обещай, что мы будем созваниваться, - повисла на мне Эмили и не отпускала уже целый вечер. – Ох, если бы я знала, что вы так быстро уедете, то проводила бы с тобой каждую минуту свободного времени.

- Прости, Эми, я буду очень по тебе скучать, но мы не потеряем связь, - я ободряюще ей улыбнулась, хотя сама готова была расплакаться.

- Когда вы уезжаете? – всхлипнула она.

- Завтра днем. Не думаю, что мы сможем встретиться.

- Оливия, нам пора, нужно еще помочь маме собрать вещи, - к нам подошел Камиль.

Он все-таки смог уговорить свою маму, но опять же ей пришлось выбирать между мужем и сыном. Ох, чувствую, она на него сильно обиделась. Он ей, конечно, детально пересказал весь его разговор с отцом, но она ни слову не поверила. Тогда он предоставил ей выбор – либо он, либо его отец. Женщина расплакалась и согласилась, но прежде она захотела поговорить со своим мужем. Что она и должна была уже сделать.

Мы неслись по ночному городу, подрезая машины и еле успевая тормозить перед светофором. Я понимала, что он волнуется из-за матери, поэтому молчала. Мы прибыли к ее дому через двадцать минут. Свет горел только в ее комнате, что заставило понервничать посла. Он отпер дверь своим ключом и велел мне идти за ним.

Женщина, которую я всегда видела в дорогущих костюмах, сейчас сидела в розовом халате, ревела и наматывала волосы на бигуди. Она сидела перед зеркалом и некультурно шмыгала носом, продолжая плакать.

- Мама, - посол присел перед ней на корточки и положил ее голову к себе на плечо. У нее затряслись плечи. – Что случилось?

- Я с ним говорила, - ответила она только после того, как я принесла ей воды. – Он подтвердил твои слова, твои ужасные слова. А я так верила, что он изменился, что ему больше не понадобятся грязные деньги, что ему хватит тех, что я заработала.

- Я тоже не простила, если бы мой любимый человек так со мной поступил, - я не заметила, как произнесла эти слова. Женщина даже плакать от этого перестала и пораженно уставилась на меня.

- Оливия, - с укором произнес Камиль. – Ты ее так не успокоишь.

- Простите, - смутилась. Мне не понравился ответ Камиля, но не буду же я ему снова грубить, тем более в такой неподходящий момент.

Мы напоили его мать валерьянкой и уложили спать. В полном молчании мы возвращались в отель, также и разошлись по своим комнатам. Я уже хотела лечь спать, но передумала и решила выпить воды. Выйдя из спальни, я прошла мимо комнаты Камиля, когда заметила его, полностью одетого, смотрящего в окно. Мне стало не по себе, и я позвала его. Он, естественно, не откликнулся. Подойдя к нему, я заглянула к нему в лицо, но он опять же не отреагировал. Вы не представляете, как мне стало его жаль. Может, из-за этого я и обняла его? Может, из-за этого я и ответила на его последующий поцелуй? Может, из-за этого я и не стала сопротивляться в дальнейшем?

- Вот ты где, - Камиль обнял меня, а в зеркале я увидела его отражение. Если я сейчас сознаюсь, что это была всего лишь жалость, то пожалею об этом. Я понятия не имею, что чувствую к нему. Это точно не любовь, но мне не хочется прекращать с ним общаться.

- Мистер Коум, - официальным тоном начала я. – Мне очень неловко, поэтому не могли бы вы вести себя как раньше? – я все-таки осмелилась посмотреть ему в глаза.

- Оливия, - он отстранился от меня и посмотрел в мои глаза с такой нежностью, что мне захотелось провалиться сквозь землю, за свой обман. – После всего, что между нами было, ты еще называешь меня мистером?

- Мне, правда, очень неловко, - я опустила взгляд. – Я ваша подчиненная и не должна была так поступать.

- Ты мне нравишься. Я уверен, что и я тебе тоже, иначе ты бы не позволила к себе прикоснуться.

Не могу же я тебе сказать, что все это из-за жалости. Нет, определенно не скажу. Мужчины не любят, когда их жалеют. Я лишь мило улыбнулась на его слова. Зря я это сделала, наверное, он посчитал, что нравится мне.

Мы вернулись в Великобританию вместе с Синди. В самолете я попросила не оказывать мне знаков внимания, чтобы его мама ничего не заподозрила. А когда наш самолет приземлился, то я сразу же направилась домой.

На следующий день я пошла на работу, где меня «дружелюбно» встретила Карен, потерев свой кулак о мою голову. Может, потому что я соскучилась по ней, поэтому и не возмущалась.

- Ах, ты ж, засранка, даже не разу не позвонила мне, а еще подруга называется, - с обидой в голосе сказала она, запрыгнув на мой стол. – Ну, рассказывай, у вас с Камилем что-нибудь было? – хитро спросила она. Мне даже показалось, что она как-то могла узнать о случившемся. Но я понимала, что такого просто не могло быть.

- Кстати, нам об этом надо поговорить, - я закрыла дверь, чтобы нас не могли услышать. – Вчера мы переспали.

- Что? – она открывала и закрывала рот, как рыба. – Но как? В смысле, почему? Я не думала, что вы так сразу… Прям в койку…

- Хватит сарказма, - я стукнула ее папкой с накопившимися делами. – Мне просто стало его жалко. Я его просто хотела пожалеть, поэтому и обняла, а он полез ко мне, ну, а я не смогла оттолкнуть.

- В смысле, жалко? – ах, ну да, она же не знает историю про его отца, поэтому мне пришлось рассказать. – Ты ненормальная, - заключила Карен. – Если он узнает, то не простит тебе этого никогда. Как можно было из жалости пойти на такое? Обычно, если человека жалко, то его успокаивают словами, а не… этим.