Когда Бакай с Толеком прибыли в Самаркан, они стали свидетелями кипучей деятельности мастера Болекбая. За высоким забором из срубов бурлила особая жизнь. За воротами их встретил сам мастер Болекбай. Не обращая внимания на своего сына, он обнял Бакая. Все спрашивал о жизни кыргызов на севере, о сородичах и о том, что происходит на землях, где обитает родственник Бай, отец Бакая. Только тогда, когда Бакай рассказал обо всем, он повернулся к своему сыну.

– Ну как, сынок, – хлопая его по плечу, спросил Болекбай, – какое впечатление от родственников?

– Плакать хочется, отец, – ответил Толек, – оттого что судьба разбросала нас, кыргызов, в разные части света.

– Не плакать, сынок, – поправил его Болекбай. – Давай будем работать, чтобы объединиться. Не судьба нас разбросала, а враг. Враг, который обратил на наши земли свой алчный взор.

– Да, отец, – улыбнулся Толек. – Чем мне заняться?

– Иди помогай брату, – сказал Болекбай.

Они остались наедине. Пока Болекбай разговаривал со своим сыном, Бакай уже окинул острым взглядом все хозяйство Болекбая. По руслу речки были устроены несколько деревянных колес, которые вращались под действием потока воды. Одно из таких колес приводило в движение круглые камни мельницы, между которыми выступали мелкие части угля, засыпавшиеся в широкую горловину и собиравшиеся в одну большую кучу внизу камней. Двое мужчин с почерневшими телами бросали уголь в отверстие верхнего камня лопатами. Около каждого колеса на некотором расстоянии виднелось длинное покрытие округлой формы, через отверстия в верхней части которого вырывались белые струи, будто испарялась вода из какого-то котла. Это были сталеплавильные печи, в которые с помощью горнов, работающих от колес, с потоком подаваемого под напором воздуха поступали измельченные частицы угля. Мелкие частицы угля горели, создавая такой жар, что плавилось железо из руды. Огонь просматривался через отверстия в боковых сторонах покрытий. Стоял своеобразный шум от работы мастеров в этом маленьком городке. На всех участках люди работали полуголыми: видимо, из-за жары солнечного лета они сняли свои одежды. Крик и шум свидетельствовали о напряженной работе по изготовлению вооружения. Без дела сидящих или отдыхающих вовсе не было видно, что говорило о слаженности работ и об умелом управлении делами со стороны мастера Болекбая.

– Сколько же оружия будем готовить? – спросил Болекбай.

– Очень много, Болекбай-ава, – посмотрел Бакай на него испытующим взглядом. – Пятьсот тысяч аскеров надо вооружить.

– О-у-у! Это для меня работы на десять лет. – Болекбай был изумлен огромным количеством аскеров.

– В год по пятьдесят тысяч. – Бакай задумался. – Нас это устраивает, Болекбай-ава. Оружие надо доставлять Кошою-ава.

– Каждую неделю от нас уже выезжает караван, – сказал Болекбай, – через Алайские горы в Ат-Баши. Дорога безопасная, но очень сложная. Она вне наблюдения лазутчиков Эсенкана.

– Какие виды оружия вы отправляете? – спросил Бакай.

– Пока наконечники стрел и копья.

– А когда будете отправлять шлемы и кольчуги?

– Когда отгрузим сабли и мечи, – сказал Болекбай. – Я думаю, что важнее оружие отправить раньше.

– Правильно, – поддержал его Бакай.

– Почему-то не вижу своего подарка на твоем поясе, – вопросительно посмотрел Болекбай в глаза Бакаю.

– А-а, – рассмеялся Бакай.

Он рассказал, что у Улаккана родился второй сын по имени Сыргак. Бакай подарил свою саблю, жойкума, ему, Сыргаку, новорожденному. Чтобы он вырос аскером, защитником земель своих предков.

– Радостную весточку привез, Бакай, – обрадовался Болекбай. – Поехали, обрадуем Жамгырчы-ава.

Жамгырчы принял их очень радушно. Бакай рассказал ему о последних новостях в кыргызских кочевьях. Во всех кочевьях кыргызы радуются тому, что растет народный богатырь Манас. Очень воодушевлены тем, что в ближайшие годы Манас объединит всех кыргызов и освободит от гнета жунгарских, калмыцких и манжуйских грабителей. Наконец возвратятся они в свои родные земли, земли предков. Среди других народов тоже растет недовольство правлением Эсенкана. Даже среди простого люда у калмыков и манжу очень много недовольных. Жамгырчы и Болекбай были удовлетворены развитием событий и последними новостями, услышанными от Бакая. Жамгырчы рассказал, что помощь от Кошой-хана прибыла своевременно и им удалось ускорить работы по устройству сооружений, целого городка для изготовления оружия.

– Когда следующий караван выедет в Ат-Баши? – спросил Бакай у Болекбая.

– Через три дня, Бакай. – Болекбай ответил и тут же спросил: – Что, уже в путь собрался? Отдохнул бы с дороги месяц-другой.

– Нет, Болекбай-ава, будем отдыхать тогда, когда все в Талас вернемся. – Бакай улыбнулся.

– Пусть Тенгир покровительствует нашим мечтам! – отозвался Жамгырчы. – Скорее бы увидеться с родными.

– Увидимся, Жамгырчы-ава, – успокоил его Бакай.

Через три дня Бакай отправился вместе с караваном в Ат-Баши, в кочевья главы катаганов Кошой-хана. Ему не терпелось выразить благодарность Кошою-ава и продолжить свой путь в сторону Алтая, к Манасу, чтобы обрадовать его готовностью вооружения для многочисленных аскеров.

Бай Жакып отправил гонцов по всем аулам Алтая, чтобы пригласить по несколько аксакалов из каждого аула на курултай, где будут обсуждать сражение своих сыновей с жайсанами Эсенкана. Приглашение аксакалов на курултай было очень своевременно. Многие переживали за действия своих сыновей и ожидали кару Эсенкана, как неотвратимую беду. Переживание за содеянное своими отпрысками ежедневно усиливалось у многих глав аулов. Некоторые аксакалы подумывали ехать к Эсенкану с повинной, чтобы предотвратить беду. Все аксакалы приняли приглашение бая Жакыпа с облегчением. Все думали, что на курултае будут приниматься решения, как поступать в дальнейшем. В любом случае порежешь даже палец по совету – и то боли не почувствуешь. Либо надо выступить против Эсенкана, либо идти к нему на поклон с повинной. Но это нужно делать сообща. После того, как будут учтены все мнения аксакалов. Каждый глава аула знал, что их отпрыски что-то затевают, к чему-то готовятся, очень важному, но никто ничего не говорит.

Бай Жакып, созывая аксакалов на курултай, сам готовился к проведению тоя по поводу победы ребят Алтая над жайсанами Эсенкана. Прежде чем объявить об этом, он действительно хотел услышать мнения аксакалов: что они думают предпринимать, ожидая кары Эсенкана. От аулов мангулов прибыл баатыр Жайсонг со своей свитой. От алтайских калмыков прибыли Кулдир и Калдар. Кыпчаки отправили Чечена. От казахских племен приехал Айдаркан, отец Кокче-баатыра, со своим девяностолетним отцом Камбарканом. Из аулов мелких племен прибыли Алчын, Уйшин и Найман. Со стороны кыргызов тоже было несколько знатных людей: глава нойгутов Акбалта, Саламат и Бердике. Всех прибывающих гостей принимали молодые ребята. Помогали спешиться с коней, одни провожали стариков за руку в сторону большой юрты, а другие хлопотали с конями, привязывая их к коновязи. Бай Жакып заботливо и предусмотрительно велел установить деревянные стойки-коновязи для каждого аула по отдельности. Перед юртой ровная поляна была полна людей, которые возводили все новые и новые юрты для гостей.

В новой огромной юрте бая Жакыпа, возведенной по случаю торжественного тоя, свободно расселись на новые, недавно сшитые олпоки все прибывшие аксакалы и знатные люди алтайских аулов. Внутреннее убранство юрты напоминало о значительности предстоящего курултая и придавало ему торжественность. Вся площадь юрты была застлана огромных размеров шырдаками с красивыми узорами. На стены были развешаны тушкийизы, сшитые из шелка, с яркими рисунками. На почетное место напротив входа в юрту посадили самого старшего из аксакалов Камбаркана. Рядом с ним уселись, по настоянию бая Жакыпа, баатыр Жайсонг с правой стороны, Кулдир и Калдар с левой, далее Чечен и Айдаркан. Свиты главных аксакалов тоже заняли свои места слева от входа в юрту. Справа от входа толпились Манас, Мажик, Кутубий и много других участников сражения с жайсанами Эсенкана. Кое-кто из аксакалов ухмыльнулся про себя, представляя, как они будут учить уму-разуму горячих сорвиголов, которые своими действиями создали смуту среди народов Алтая. Кто-то был удивлен смелостью ребят. Кто-то гордился, что родное дитя выросло настолько, что уже может противостоять целому войску. Гости разговорились между собой о текущих делах, о всяком, пока каждому не досталось по одной деревянной чашке кумыса, что была преподнесена с поклоном обслуживающими джигитами. Бай Жакып не стал ходить вокруг да около. Он поправил голос, что было знаком начала разговора. Гости притихли.