Тор разговаривал с Валькирией часами. Долгими часами полета сквозь звезды и планеты. Локи даже подтрунивал над ним из-за этого, а Валькирия в ответ называла младшего брата «Лакеем», что всегда очень смешило Тора и Хильду, но не на шутку злило Локи. Хильда обычно деликатно оставляла их одних, хотя и сама любила поболтать с новой подругой. Девушка вообще старалась вести себя очень осторожно, не желая вызвать чье-то осуждение. Тор понимал ее и всячески старался показать, что ни его, ни Валькирию она ни капли не смущает.
Но она все равно была осторожна, и Тор догадывался, что причиной тому Локи с его резкостью слов и суждений. Он не знал, что именно и когда было им сказано, но не мог не заметить изменения в поведении Хильды – она стала немного молчаливее, сдержаннее, серьезнее – особенно если рядом был Локи.
Но (тут Тор чувствовал себя виноватым, но лишь самую чуточку) царю не хотелось разбираться с Хильдой. Будь его воля, он бы целыми днями разговаривал с Валькирией – нет, он бы помчался к ней и асгардцам на свою любимую Землю. Он соскучился. Он не хотел длительного путешествия, не хотел новых приключений. Он наконец почувствовал, что ему всего этого хватило на всю жизнь, и теперь хотел только быть с близкими ему людьми, а Валькирия, несомненно, была ему близким другом, и это было естественно, что Тор скучал по этому близкому другу. Он видел, что и она скучает по нему, что она всегда охотно отвечает на его звонки и рада долго говорить с ним, несмотря на все ее важные дела, а иногда ему казалось, что она беспокоится, когда он долго не связывается с ней. И ему это было приятно.
В тот день Тор тоже долго говорил с Валькирией, а Хильда в это время упоенно читала. Несколько книг, посвященные истории разных миров, оказались безумно интересными. Описывалось все довольно кратко, но живо и красочно, и девушка с головой погрузилась в перипетии исторических событий. Первая книга была о Мидгарде, и в какой-то момент Тор застал ее во время спора с Локи: девушка выступала за философию Платона, что все, вне зависимости от наследственности или статуса, способны к определенной области деятельности, а Локи отстаивал точку зрения Аристотеля о естественном положении каждого на своем месте: раб рожден быть рабом, господин – господином. В разгаре спора Хильда ехидно напомнила Локи, что он-то был рожден правителем ледяных великанов, а вовсе не асгардским принцем, и на таком аргументе принц стушевался, а потом ответил, что и у Платона, и у Аристотеля огромное количество оспоримых вещей, потому что они жили во времена зарождения Мидгарда и о многом еще просто-напросто не имели понятия. Когда девушка с этим согласилась, он принял вид победителя и гордо удалился (под смешок Хильды и хихиканье Тора).
Книги Хильду совершенно заворожили, вот только Локи она, кажется, раздражала теперь еще больше. Может, он узнавал себя в том, как она погружалась в чтение, не обращая внимания ни на что вокруг, или в том, как прикусывала губу на самых интересных моментах, или в том, как она спешно переворачивала страницы, будто пугаясь, что рассказ прервется вместе с последней буквой на одной из многих страничек. Возникало ощущение, что Локи ревновал ее к самому существованию, будто бы только ему было позволено так очарованно смотреть в книгу, только ему можно смеяться над и с Тором, и никто другой не имеет права ехидничать и отпускать колкости, пряча за ними свои чувства.
И Локи решил вести себя соответствующе своему статусу озорника. Это было второе его развлечение после чтения: он перевоплощался то в Хильду, то в Тора, путая их обоих, вкладывая в их уста то, о чем они даже подумать не могли, подшучивая над их растерянностью. После того, как он в облике Тора час распинался о том, что ему нужно оставить трон Асгарда и отправиться в Йотунхейм для превращения в аскета и достижения нирваны, а напуганная Хильда час впустую отговаривала его от этой идеи, Тор с Хильдой условились легко прикасаться друг к другу при встрече, чтобы возможная иллюзия сразу слетала вон с шутника. Локи принял вызов и теперь разыгрывал обоих, оставляя иллюзии в виде посланий Валькирии с Земли или странного анекдотического текста в книге Хильды, который ей приходилось перечитать раза три, прежде чем она догадывалась стереть иллюзию с желтоватых страниц. А Тор на сообщения «от Валькирии» велся практически каждый раз, так что несколько раз он чуть не развернул корабль обратно на Землю, лишь бы спасти асгардцев и подругу от «захвативших Тёнсбергскую бухту дельфинов-убийц» и остальных не менее фантастичных угроз.
В тот день Локи хотел было снова развлечься, но не успел: корабль прибыл на планету Глизе 667 Сf. Это была достаточно холодная и большая планета, но Тор был уверен, что с холодом асгардцы, если что, справятся, а разумного населения там, кажется, не наблюдалось. Так что сейчас все трое собирались (нужно им было, правда, только оружие на всякий случай), перекидываясь разговорами:
- Хильда, книжку не забудь! – раздался голос Тора.
- Зачем она мне там?
- На растопку!
- Что?
- О Всеотец. Хильда, это не я говорю, это Локи дурит, – Тор наконец выглянул в коридор. Из комнаты Локи раздался довольный смешок, а появившаяся Хильда возвела глаза к потолку.
Они спустились на поверхность планеты. Было холодно, вокруг витал странный туман.
- Мне тут нравится, – заявил Локи неуверенно. Под его ногами хрустел снег, вокруг шумели сосны и ели.
- Тут жутковато, – заметил Тор в ответ.
- Как страшная сказка, – кивнула Хильда. – А снег разноцветный.
Они синхронно опустили головы вниз. Снег перед Локи был синий, перед Тором – желтый, перед Хильдой – розоватый.
- Это…
- Странно.
- Чертовски странно.
Они неуверенно переглянулись.
- Может, что-то в атмосфере? – предположила Хильда.
- В ней вроде было все в порядке, – возразил Локи. Он опустился на одно колено, запустил руку в холодный синий снег. – Не понимаю… Похоже на какую-то магию, но это что-то незнакомое и… Я не знаю, очень…
Печальное, подумал он, не зная, как сформулировать эту мысль. От магии и впрямь просто несло горечью – совершенно необъяснимой, загадочной и заражающей. Он выпрямился, хмурясь.
- Предлагаю тут переночевать, а утром обыскать всю планету, – сказал он. – Поищем источник этой магии.
- Думаешь, это безопасно? – спросил Тор.
- В корабле точно безопасно, – мрачно откликнулся Локи. – Пройдемся вокруг, приглядимся к местности.
- Лучше держаться вместе, – Хильда охватила себя за плечи.
- Лучше – быстрее, – не согласился Локи. – Разделимся и пройдем на полкилометра в разные стороны, так эффективнее. Здесь из опасности максимум звери, да и те не должны быть опасными, тут только деревья, – он опустил взгляд, – и снег.
- Тор, тебе решать, – девушка посмотрела на царя.
Вместо ответа Тор взошел на корабль и через минуту вернулся с тремя факелами в руках. Один уже полыхал ярко, рассыпая искры, и его Тор передал брату. Локи поджег оставшиеся факелы, и спутники поделили их между собой.
- Теряете из виду хотя бы один факел – сразу возвращаетесь, ясно? – строго спросил Тор. Остальные кивнули, и медленно они разбрелись каждый в свою сторону.
Тор брел вперед, внимательно оглядывая все вокруг. Это был редкий лес, но не было совсем никаких следов зверей, да и вообще вокруг царила тишина, только ветер завывал на пустом снежном поле. Белый снег под каждым шагом Тора становился желтым, и он непонимающе смотрел на это. Ему казалось, что планета так… Приветствует его?
Хорошо бы, если так.
Он задумчиво шел, размышляя, что обязательно расскажет об этом Валькирии. Он подумал, понравится ли ей здесь, в снегах. С одной стороны, нет ничего красивее зимы. В Асгарде тоже бывали зимы, и тогда все золотые башни покрывались тонкой паутиной инея и льда. Тор любил зиму, хотя солнце и лето всегда нравились ему больше. Зима была любимым временем Локи. Наверное, дело было в крови ледяных великанов: в детстве он обожал все зимние игры, длинные прогулки, ледяные пещеры. После таких прогулок Тора всегда приходилось отпаивать сбитнем или глинтвейном, и такое завершение ему нравилось больше всего остального. Локи сидел с ним у камина, и они грели окоченевшие ноги. Локи рассказывал страшные и загадочные истории, показывая к ним жуткие картинки, а Тор слушал его с открытым ртом, веря каждому слову. Часто приходил Один и начинал рассказывать что-нибудь свое. Тогда Локи послушно замолкал и с каким-то благоговением слушал отца. Но лучше всего было, когда приходила Фригга. Мать садилась рядом с сыновьями и долго слушала их истории об их прогулке. История с каждой секундой обрастала новыми героическими подробностями: войной с монстрами и победой над ними, увиденными прекрасными существами, восхитительными волшебными артефактами. Они с Локи никогда не сговаривались, о чем расскажут маме на этот раз, но история всегда лилась складно, как прекрасная песня, и они прекрасно понимали, о чем каждый из них должен сейчас рассказать. По прошествии многих лет Тор всерьез задумывался, не была ли это магия Локи или Фригги, ведь никто они с братом е были столь близки, как в те вечера у камина; и каждый раз он с улыбкой понимал, что нет, никакой магии не было и в помине, только тепло крепкой детской дружбы.
