С: А стало больше?
Я: Думаю, да.
С: И все благодарны тебе за то, что ты сделал их внутренне более свободными, только никогда в этом не признаются?
***
Я: Давай просто напишем, не останавливаясь на всякие там вдохи-выдохи, 10 страниц текста, какой бы бред в итоге не получился?
С: Давай. Но нужно сначала покурить и выпить чаю…
***
С: Ладно. Погнали. И не отвлекаемся на смс!
Я: Боюсь, только тогда мы будем сидеть и гадать, что же нам там написали…
С: Если они, вообще, будут, эти смс. Потому что пока тишина.
Я: Вообще нечего написать!
С: Да уж, написать нечего. Прошлая книга была и то содержательней!
Я: А эта уж совсем.
С: Эта совсем…
Я: Да…
С: Так все семь страниц и проедем.
Я: Так и проедем.
С: Все 7 страниц.
Я: Может, я просто еще после запоя не восстановился? Пустота какая-то…
С: Может, тебе нормальные истории сочинять?
Я: Может, я просто исписавшийся псих?
С: Равнодушие и одиночество…
Я: Я не один – у меня есть ты.
С: Может, еще и души умерших, и ангел, и Бог.
Я: Может.
С: Интересная мистика – в последний день запоя ты открывал бутылку старым дедушкиным штопором (нормальный штопор не нашел), а пил из дядиной кружки. Оба, и дядя, и дедушка, были лихими пьяницами и умерли не очень старыми (около 60 лет), в том числе, от пьянства. Оба родня недавно умершей бабушки. Точнее дедушка ее муж, а дядя племянник. То есть, как будто они с тобой пили и поминали бабушку.
Я: Мистика! И что?
С: Ничего. Просто набираю объем.
Я: Давай, чтобы текст полился, ты меня будешь что-то конкретное спрашивать, а я буду отвечать? Или наоборот?
С: Спрашивай. Что тебя интересует?
Я: Как мне жить, чтобы энергия пошла? Посвятить жизнь служению Богу, или что? В учителя литературы в Сарове идти? В менеджеры по продажам в Москве? Жениться на саровской девушке? В общем, что делать?
С: Не знаю.
Я: Что написать, чтобы текст стал интересным? Хотя бы мне самому?
С: Ничего в голову не приходит, кроме как снова написать саровской девушке. Но она, может, спит уже – ночь. И уговор был не отвлекаться на смс. Может, опишешь вашу с ней последнюю встречу?
Я: Это личное.
С: Вымышленные же все персонажи!
Я: Я, как вымышленный персонаж, стесняюсь делиться личным, своим и другого вымышленного персонажа.
С: Тогда вообще не знаю, про что!
Я: Получается, я бросил работу, чтобы осознать, что мне не о чем писать? Хочу быть писателем, но о чем писать не знаю?
С: Я тебе предложил описать вашу последнюю встречу с саровской девушкой.
Я: Ну а чего там описывать… Встретились, посидели, покурили кальян.
С: Где сидели?
Я: У неё дома. В однушке, которую она снимает с подругой. Сидели вдовоем на кухне. Подруги не было. Она поставила по колонке российскую дебильную попсу, хип-хоп-медляки какие-то.
С: Дебильную? Но ты же, вроде, сказал, что тебе ее музыка нравится.
Я: Иногда мне нравится дебильная музыка.
С: Потому что ты чувствуешь себя умным рядом с человеком, который такое слушает? Это греет твое самолюбие? Что ты умнее нее? Пусть она красивее, свежее, моложе, зато ты умнее? Это как-то уравновешивает ваши отношения? Тебе, как бы, есть, что предложить взамен?
Я: Правда, слишком личное затрагиваешь!
С: Тогда, давай сочинять!
Я: Сочинять тоже не хочу!
С: Тогда тупик!
Я: Творческий.
С: Ну, вот, вы посидели и что?
Я: Я любовался на нее. Пил, как живую воду, сам факт ее физического присутствия.
С: Не целовались?
Я: Нет. Ничего не было. И это личное. О чем с ней разговаривали – тоже личное.
С: Ну расскажи тогда про отношения, которых уже не жалко. Где нечего рушить. Про жену бывшую расскажи.
Я: Там тоже есть что рушить. Через нее я с сыном общаюсь. Обидится и с сыном общаться не даст.
С: И это все, что осталось от ваших отношений?
Я: Нет, осталась и какая-то нежность… Какой-то остов любви.
С: Про бывшую жену боишься плохое рассказывать, а про маму не боишься? Потому что это не разрушить? Мама не обидится? Максимум – расстроится?
Я: Про маму плохое – ты говорил!
С: Печатая текст твоими руками!…
Я: Прошлая книга – смертельно откровенная. Намного откровенней этой. Нездорово откровенная. А люди, ведь, прочтут. Не убьет это меня?
С: Не знаю. Положись на Бога. Убивает только грех. И неверие. Откровенность не убивает.
Я: Очень одиноко. Никто не пишет (((
С: Я тебе пишу.
Я: О том, что ты сомнительной природы личность, с которой, может, лучше и вовсе в диалог не вступать, я подробно рассуждал, опять же, в прошлой книге. Все темы исчерпал! (((
С: Допустят ли тебя быть учителем в школе (если ты собрался идти в учителя) с такими книгами, как твоя прошлая «Книга-диалог»?
Я: Тогда менеджером пойду!
С: Может быть, тебе курить прямо сейчас бросить?
Я: Боюсь, что не получится. Нужно уж по методике докурить.
С: Когда оно уже настанет, это просветление, и мы нащупаем хоть что-то в тексте?!
Я: Еще страниц 6 у нас сегодня для этого есть.
С: Муки графомана!
