— Вальдемара Бессмертнова? — Спросил курьер, переминаясь с ноги на ногу, стоя на стареньком покосившемся крыльце. Доски под его не таким уж и большим весом громко поскрипывали.

— Да, а чем обязана? — Поинтересовалась молодая ведьмочка с нетипичной для типичных ведьм внешностью.

Никакой рыжины, кудрей и веснушек, никаких бородавок и когтей и ни-ка-кой серой кожи! Только густые угольные волосы, заплетённые в две тугие косы, изящные брови с изломом, яркие зелёные глаза в обрамлении пушистых ресничек, прямой маленький нос и красноватые губы, где нижняя была чуть пухлее. А ещё ядрёно красные прыщи на лбу и левой щеке, портящие прелестное личико.

Курьер неуверенно улыбнулся вышедшей девушке и протянул помятый конвертик.

— Распишитесь, пожалуйста, и я пойду, — попросил молодой человек, незаметно, как ему казалось, заламывая пальцы свободной руки. От страха, что вот-вот на его кучерявую светлую голову обрушится крыша, курьер то дергал ногой, то кусал губу, а то опять возвращался к заламыванию пальцев. Наконец, ведьма расписалась в бланке своим широким почерком и выпроводила парнишку, так и забывшего попрощаться с клиентом.

Устало вздохнув, Мара с трудом захлопнула покосившуюся плесневелую дверь, подпёрла её крепким, но с виду хрупким, плечом. Начала читать письмо, предварительно вынув оное из конверта:

" Дорогая Вальдемара Тихомировна! Вынужден писать лично Вам оттого, что родители Ваши не в состоянии выплатить самостоятельно долг. Задолженность их на данный момент, для справки, составляет три тысячи серебряных. Каким бы благодушным и терпимым я ни был, но долг есть долг, и с каждым месяцем он всё растёт и растёт, а его никто не собирается уменьшать. Но несмотря на такое злостное уклонение от оплаты… мне хотелось бы, чтобы проблему мы с Вами решили полюбовно, Вальдемара Тихомировна. Посему, любезно приглашаю Вас сегодня вечером в гости в моё имение, дабы решить вопросы дальнейшего погашения долга.

С уважением и любовью, князь Лазарь Светлокудр!"

Перед глазами моментально всплыло холёное лицо тридцатилетнего князька, какого-то дальнего родственника нынешнего князя всея Симофорда от чего меня, молодую ведьму, перекосило.

Светлые, платиновые волосы, зализанные назад с таким усердием, что при любой погоде ни один волос не смел шевельнутся, такая же светлая кожа, тонкие светлые брови, совершенно незаметные издалека, хищный орлиный нос и бледные, иногда даже синеватые, тонкие губы. Но больше всего коробило от голубых, словно выцветших глаз, которые жадно вперивались в лицо и не отпускали.

Лазарь, по сути, был очень симпатичным мужчиной… на первый взгляд и издалека. На деле же князёк слыл мерзким, ушлым и скользким типом с отвратительной слащавой внешностью! Каждый раз, как его встречаю, Светлокудр начинает фальшиво улыбаться, да так широко, что порой задаюсь ещё одним лишним вопросом: "Как у него харя-то не треснула?"

А теперь это письмо… Почему-то плохое предчувствие у меня, ну прямо очень плохое!

Нарядившись в приличный сарафан до полу, подпоясавшись под грудью, подошла к зеркалу в единственной комнате в доме и осмотрела себя. Красивые плечики, прикрытые льняной белой рубашкой, высокая пышная грудь в чёрном, с золотой вышивкой по всему подолу наряда…Вроде, не видно, что я не в туфельках, а в кожаных охотничьих сапогах стою?

Решительно вышла из старой бани нашего семейства Бессмертовых, гордо именуемой моим домом, и прямым курсом взяла имение Лазаря Светлокудра, которое находилось на самом-самом краю деревни Квакушино. На другом самом-самом краю, на очень солнечном и живописным, а не болотистом и хмуром, где жила я.

Не знаю, как долго шла, всё равно белый, со странными колоннами дом, вырос перед носом нежданно-негаданно.

Подошла к кованым воротам, крашеным в (вы не поверите!) белый цвет, дёрнула на себя калитку, аккуратно вырезанную в одной из створок ворот. Та легко подалась, пропуская званную гостью на территорию. И гостья, а она же я, несмело ступила на светлую дорожку, ведущую прямо к порогу и массивной белой двери.

В какой раз замечаю, что Лазарь имеет нездоровую тягу ко всему светлому и, в частности, к белому.

Робко постучалась в дверь, ожидая, что высунется какая-нибудь высокомерная морда дворецкого или управляющего, наговорит гадостей и хлопнет дверью, задевая двадцатилетний носик. Да так всё это ярко представилось в воображении, что не заметила появления строгой, напыщенной тётки лет сорока. Она, явно не горя желанием, вынуждена была повторить свою речь заново.

— Глубокоуважаемая Вальдемара Тихомировна, рады Вас приветствовать в имении князя Светлокудра! Прошу, проходите, — на этой фразе она скривилась, осматривая мой наряд, — хозяин ожидает в своём кабинете!

— Женищна, да не орите Вы так, пожалуйста, я всё слышу, — вместо "спасибо" ответила дочка гончара Бессмертнова, перешагивая порог. Охотничьи сапоги тут же скрипнули на белом, с более тёмными прожилками, мраморном полу.

Дама с прямой спиной и поднятыми на лоб бровями, продефилировала вперёд, якобы указывая дорогу. И пока она вышагивала походкой от бедра, я оглянулась, чтобы тут же припустить за сопровождающей. При каждом шаге на полу оставались грязные чёрные следы ботинок, очень чёткие следы. Видимо, пока шла по дороге, мокрая земля комьями налипла на подошву, а лужа перед самым домом Лазаря, в которую я неосмотрительно наступила, ещё сильнее размочила её.

Мне было бы стыдно, будь у меня возможность надеть изящные каблучки, которой я не воспользовалась и пришла в чём была. А так, я же выбирала ту обувь, в которой точно дойду до имения князя и не пропаду по дороге. Конечно, было немного стыдно, но вопрос с тремя тысячами серебряных ещё не был решён, чтобы я отвлекалась на какую-то чушь. Да и вообще, я ведьма, а ведьмам, кто не знал, модный закон не писан!

— Проходите туда, — постаралась не фыркать женщина, рукой плавно наводя на дверь. — До свидания, Вальдемара Тихомировна.

Кивнула ей, а сама робко дёрнула на себя ручку. Та не только не открылась, но и не нажалась вовсе. Но где наша не пропадала?

Резко дёрнула раз — ручка опустилась вниз, но дверь всё также не желала отворяться.

Резко дёрнула два — всё тот же результат.

По ту сторону, в комнате, завозились и уже было собрались помочь с попаданием в комнату, как меня озарила догадка. Всё это время надо было дёргать от себя, а не на себя. И не дожидаясь помощи (мы же самостоятельные ведьмочки), я резко и со всей силы дёрнула ручку и навалилась всем весом на дверь. Она быстро, смазано скрипнула и громко ударилась о мужчину, снося его с ног.

От неожиданности и испуга я застыла в проходе, продолжая стоять и смотреть на упавшего человека. Там, на полу распластался Лазарь Светлокудр, неприлично ругаясь и держась на голову. Мёртвая причёска его впервые на моей памяти растрепалась, превращая князя в пугало. Мужчина выглядел разъярённым и недовольным.

— Какого чёрта? — Грозно рявкнул князёк и, подняв выцветшие глаза, наполненные ненавистью и гневом, удивлённо замолк. — Вальдемарочка?

— Здра-а-а-асте, Лазарь Мартемаросович! Какая неожиданная встреча! Вы уж не серчайте, я не специально, правда. — Попыталась вложить в голос как можно больше раскаивающихся ноток и закусила нижнюю губу. Хищный взгляд сразу переметнулся к моим устам, что сильно смутило и заставило сжать губы в тонкую полосочку.

Я, конечно, девочка целованная, но блондины меня ни в одном глазу не привлекают. А такие взрослые и противные тем более!

Наконец отцепилась от дверной ручки и прошла в комнату, где, к величайшему удивлению, за маленьким столом обнаружила свою семью. И младшенькие, и старший брат Сёмка, и отец Борий, и мать Клава. Все нарядные и причёсанные, с важными лицами и хитрыми глазами. Смотрят на меня, подмигивают.