– У нас был неприятный разговор с Ромашкой, – признался Нэт, после чего рассказал ему всю историю. Даже про родителей Ники, потому что Манфред давно обо всем знал.
– У меня нет опыта в таких делах, – произнес Манфред, когда мальчик закончил. – Наверное, я ничего не смогу тебе посоветовать.
Нэт кивнул и пошел в зал. Папа сидел на диване с ноутбуком тоньше, чем школьная тетрадка. Это был высокий худой мужчина с русыми волосами, в таком же беспорядке, как и у Нэта. С невероятной скоростью он набирал что-то на клавиатуре.
– Папа, – сказал Нэт. – Нужно поговорить.
– Валяй, слушаю.
– Мы с Феликсом и Никой случайно оказались в школьном туалете сразу перед тем, как там нашли три окурка.
– Как они узнали, что это вы?
– Но это не мы! Мы только там были… Они сфотографировали отпечатки ботинок.
Папа на минутку сбавил темп, но потом снова застучал по клавишам с невероятной скоростью.
– Сфотографировали отпечатки ботинок? У вас там школьный отдел ФБР есть? – спросил он с иронией. – А скажи мне, что вы делали в том туалете?
– Папа, ты не поверишь, если я расскажу.
– Позволь мне самому это решать.
– Хочешь услышать всю правду, без прикрас?
– Я предпочитаю столкнуться с голыми фактами.
Нэт развел руками и произнес на одном дыхании:
– Мы помогали учителю биологии совладать с гигантской плотоядной мухоловкой, которая пыталась сожрать нашу математичку.
– А я слышал, как раки на горе свистят, – спокойно произнес папа, не отрываясь от работы. – А теперь, пожалуйста, не такую приукрашенную версию. А лучше расскажи, что случилось на самом деле.
Нэт скуксился:
– Ты предпочитаешь, чтобы я придумал какой-то бред, который звучал бы нормально? Что-то типа: «Я заляпал брюки горчицей и отстирывал их в умывальнике»?
– Я предпочитаю нормально звучащую правду, – папа все же отложил ноутбук и грозно посмотрел на сына. – Ты когда-нибудь видел двадцатилетних ребят, высохших как восьмидесятилетние старики? Когда я был в твоем возрасте, мне тоже случилось выкурить парочку странных штук, но, на счастье, мой отец, твой дедушка, вовремя вправил мне мозги. Это сегодня немодно, но, благодаря такому воспитанию, мы живем сейчас в этом доме, а не лечимся в клинике для наркоманов.
– Папа… мы ничего не курили.
– Тогда откуда галлюцинации про огромное растение?
– О боже! Это не галлюцинации…
Нэт вздохнул и сел рядом с папой. Как объяснить кому-то незнакомому с профессором Бутлером, в чем смысл его экспериментов?
– Сынок… – сказал папа после короткого размышления. – Мы с мамой пытаемся относиться к тебе серьезно. Тебе не нравится твое имя, поэтому мы называем тебя Нэтом. Мы согласились не вмешиваться в то, что ты делаешь на своем компьютере. Ты не обязан быть дома до темноты. Мы доверяем тебе, но взамен ожидаем того же самого.
– Папа, я говорю правду. Не лгу.
– Скажи, ты сам бы поверил в эту историю?
– А ты поверил бы, если бы я тебе рассказал, что на меня напала бытовая техника, которая превратилась в огромного робота-убийцу?[3]
Папа посмотрел на сына и громко вздохнул:
– Ну хорошо, расскажи мне подробно, что было с тем растением…
* * *
На следующий день, после большой перемены, друзья встретились на крыльце перед школой. Ника выглядела полностью сломленной, даже оделась соответственно настроению: к джинсовой куртке надела черную юбку. К тому же распустила свои кудрявые волосы, словно хотела за ними спрятаться. Феликс грустил, зато Нэт выглядел так, как будто завтра должны были начаться каникулы.
– И чего ты такой счастливый? – Феликс понуро посмотрел на него.
– Неделя выходного! Полный релакс. Я уже был в двух игровых клубах. Вы должны пойти со мной. Может, сегодня, после разговора? Или поиграем по интернету в какую-нибудь стрелялку.
– Я не в настроении. А как дома?
Нэт махнул рукой:
– Норм. Рассказал про все папе, и он утверждает, что у директора нет доказательств – только улики. Не беспокойся, – успокоил он Нику. – Он согласился выступить как представитель твоего папы.
– Ты рассказал ему? – перепуганно спросила Ника.
– Ты что! Я сказал, что мы хотим спасти тебя от порки. Будем держаться твоей старой версии. Официально твой старик жив, только не занимается тобой.
– Спасибо, – усмехнулась она с благодарностью. – Надеюсь, это прокатит.
С самого начала учебного года Ника притворялась, что у ее папы проблемы с алкоголем, и он поздно возвращается домой. Она пыталась скрыть факт его смерти. До сих пор ей это удавалось, правду знали только Феликс, Нэт и Манфред.
– Ему, наверное, придется выступить представителем и моих родителей, – вздохнул Феликс. – Мама не сможет уйти с работы. Попросила ей все вкратце рассказать. Сказала, что верит мне и хотела бы, чтобы Ромашка дал ей электронный адрес. Папа на море проводит какие-то тайные эксперименты, поэтому не придет.
– Лично я думаю, что Ромашка разозлится, – сказала Ника. – Но у нас и так нет выхода.
– Мой папа злоустойчивый, – произнес Нэт.
К школе подъехал не первой молодости темно-синий «Сааб», требующий тщательной мойки. Из машины вышел папа Нэта.
– Папа говорит, что автомобиль нужен, чтобы на нем ездить, а не мыть, – буркнул, оправдываясь, Нэт.
Господин Белецкий был одет не слишком стильно. К джинсам и тенниске он надел мешковатый льняной пиджак. Он поздоровался. Все вместе они зашли в школу и направились в приемную.
– А-а-а… – Хеленка смотрела то на свои ногти, то на интерком. – А вы можете нажать красную кнопочку?
Папа Нэта подошел к столу, усмехнулся ей и нажал красную кнопку.
– Да, дорогуша? – прозвучал из динамика голос Ромашки.
– Пришли Феликс, Нэт и Ника с родителя… с родителем.
– Так пусть заходят, я готов.
– Интересно, он знает, что его все слышат? – тихо спросил Нэт.
– А теперь можете нажать черную кнопочку? – попросила секретарша.
– Что я должен наж… – Директор не закончил, потому что папа Нэта нажал на черную кнопку.
Хеленка улыбнулась с благодарностью.
– На лаки была акция, – пояснила она, глядя на папу Нэта, как на плакат с Бредом Питтом. – Ах! Вы должны сами открыть двери. Долго сохнет…
Папа открыл двери и пропустил детей первыми.
– Директор магистр-инженер Юлиуш Ромашка, – представился директор, шагая от стола с протянутой рукой. Сегодня он был одет в кремовый костюм, синюю рубашку и оранжевую бабочку.
– Марек Белецкий, – папа пожал его руку.
– Прошу, садитесь, подождем остальных родителей, – директор показал на диван.
– Они не смогут прийти, – ответил папа Нэта. Он не собирался садиться. – Вам придется ограничиться мной.
Ромашка замер с рукой, протянутой в сторону дивана.
– Не смогут прийти? – повторил он с ужасом.
– Я подменяю их. Мы хорошо знакомы, так что я все им передам – каждое слово.
– Я не могу разговаривать с вами о Феликсе и Нике. Это серьезное дело.
– Ясное дело, что серьезное, – согласился Белецкий, сменяя тон голоса на более грозный. – Вы обвиняете моего сына и его друзей на основании нескольких нечетких фотографий.
– Они четкие… – растерялся директор.
– Нечеткие!
Ромашка занервничал. На его одутловатом лице появилось выражение еще большей растерянности. Он надеялся на извинения и уверения, что такое больше не повторится.
– Вы знаете, что значит «клевета»? – продолжал Белецкий.
– У меня есть свидетель, – директор вернул инициативу. – Одна из учениц подтвердила, что Феликс, Нэт и Ника курили в туалете.
Друзья почувствовали себя так, словно их ударили.
– Там никого не было, – тихо возразила Ника.
– Это надежный свидетель? – спросил папа Нэта. – Что эта ученица делала в мужском туалете?
– Я не могу выдавать никаких деталей, касающихся ее особы. Этика это запрещает… Но случилось еще одно событие – не менее важное. Может, вы все же сядете, – попросил директор и положил на столик журнал.
