– Это пистолет моего сотрудника! – с вызовом проговорил полковник Альтшулер.

– Извините, товарищ полковник, сержант действует в соответствии с законом, – оторвавшись от ноутбука, заметил гражданский следователь. – Мы с ним не имеем права нарушать существующий порядок.

– А вы свой пистолет не применяли? – спросил меня лейтенант.

– Я хорошо знаю, что угроза оружием приравнивается к его применению, поэтому свой пистолет не доставал.

– А почему он схватился за ножницы, хотя имел при себе огнестрельное оружие? – задал мне вопрос гражданский следователь.

– Спросите об этом его. Хотя я не уверен, что он сумеет вам что-то ответить…

Следователь недобро усмехнулся, но ничего не сказал.

– На изъятие ноутбука вы тоже хотите акт составить? – поинтересовался Альтшулер.

– Конечно.

– Тогда я обязан сначала изучить его содержимое. У нас запрещено сохранять служебные документы на собственных электронных носителях, но всякое бывает. Я просмотрю, что-то, возможно, уничтожу, что-то скопирую на свою флешку и верну ноутбук вам, – проговорил полковник, не вставая со стула, наклонился вперед и протянул руку.

Следователю пришлось встать, чтобы передать ему ноутбук вместе с мышкой, поставленной на клавиатуру.

Альтшулер глянул на монитор и усмехнулся:

– А вы, товарищ следователь, тоже, оказывается, любитель детской порнографии. Столько времени ее рассматривали!

– Я только изучал файлы, – торопливо ответил гражданский следователь, пытаясь отвергнуть обвинение, услышав которое, улыбнулся даже ментовский сержант, сидевший рядом с ним.

В это время в коридоре послышались торопливые шаги. В номер вошел то ли врач, то ли фельдшер «Скорой помощи» в зеленом байковом медицинском халате, молодой здоровенный парень.

– Что с ним? – сразу спросил полковник.

– Я так полагаю, что у молодого человека буйное помешательство, связанное с обостренными сексуальными симптомами. Он набросился на пожилую санитарку «Скорой», пытался на диван свалить.

– Вот до чего довело парня увлечение порнографией! – вставил свое слово ментовский сержант и почему-то посмотрел на гражданского следователя.

Тот покраснел как вареный рак.

– И что вы предприняли? – спросил полковник.

– С нами внизу пара полицейских. Втроем мы едва-едва его скрутили. У меня в машине нет смирительной рубашки. Пришлось использовать для связывания простую веревку. Я вызвал машину с санитарами из психдиспансера. Она специально оборудована для перевозки буйных пациентов. Его увезут, обследуют, тогда и поставят точный диагноз, – проговорил этот то ли врач, то ли фельдшер и ушел дожидаться машину из психушки.

Следователь-лейтенант прочитал мне протокол допроса. Я заставил его поправить одно место и сделать сноску об исправлении. После чего написал, что с моих слов все записано верно, поставил подпись и ее расшифровку.

После этого лейтенант предложил мне удалиться.

У порога нашего номера меня встретила Тамара со смартфоном в руке.

– Только что разговаривала с «Генераловым». Все ему рассказала, – сказала она. – Он, кажется, только самую малость обеспокоился, ему наплевать, как ты будешь выкручиваться. Просил тебя позвонить, когда ты вернешься.

Я взял аппарат и послал вызов.

– Слушаю тебя внимательно, Виктор Вячеславович, – тут же отозвался «Генералов». – Докладывай, что там происходит. В общих чертах суть дела я знаю. Как допросы идут? Осложнения какие-то возникли? Про меня упоминаний не было?

– Никак нет, упоминаний не было. Меня позвали, когда шел допрос местной администраторши.

– Она женщина плаксивая. Небось сразу слезу пустила?

– Никак нет. Вела себя вполне достойно. Полковник Альтшулер заинтересовался замком, открывающим дверь по отпечатку пальца, пожелал поставить такой же на дверь своего кабинета, попытался выведать у администраторши телефон фирмы, которая этим занимается. Она сумела выкрутиться, обещала завтра найти номер в газете, потому что сегодняшнюю, кажется, уже выбросила. Сказала, что сама проявила инициативу, по просьбе постояльца нашла рекламу и привела слесаря. А я считал, что администраторша вообще не в курсе насчет того, откуда взялся этот слесарь.

– Я приказал ему сказать ей, что он от «господина Генералова».

– Тогда мои недоумения снимаются.

– А ты сам-то как?

– У меня вообще никаких осложнений не возникло. Я думал, что полковник Альтшулер обвинит меня в том, что я забрал у его сотрудника пистолет. Но сержант полицейского наряда, вызванного на место происшествия, заявил, что должен проверить причастность этого оружия к каким-то преступлениям, и Альтшулер не стал возражать.

– Ты не в курсе, куда отправят на экспертизу пистолет? – весьма резко поинтересовался «Генералов».

– При мне об этом не говорили.

– Ладно, лейтенант Холмогорский сам узнает. Только ты потом не удивляйся результату, если все пройдет удачно.

– А каков должен быть результат? Или этот вопрос меня не касается?

– Касается напрямую. Даже в какой-то мере спасает тебя, хотя окончательно все вопросы не снимает. Нам необходимо будет подменить результаты экспертизы, чтобы получилось так, будто Полковник и все его люди были убиты из этого самого пистолета. Жалко, что ты поторопился трофейный ствол выбросить в реку, а то можно было бы его присоединить к новому пистолету. Тогда уж точно не возникло бы никаких сомнений.

– Мне, «господин Генералов», здоровье еще позволяет поздней осенью нырять в реку. Главное, чтобы никто не помешал, машины мимо не проезжали. Можно будет перекрыть на время движение по мосту?

– Берешься отыскать пистолет, подполковник?

– Берусь. Место падения пистолета в воду помню прекрасно. Мне нужны будут акваланг, маска, ласты, мощный подводный фонарь, а лучше два, «мокрый» гидрокостюм, пара больших флаконов шампуня и отсутствие посторонних личностей на мосту.

– А шампунь зачем? Хочешь основательно помыться в речке?

– Аквалангисты обычно «мокрый» гидрокостюм надевают с мылом или с шампунем. Так получается втрое быстрее.

– Отец Георгий у нас снабженец от бога, он все добудет. А ты уж постарайся найти пистолет. До утра, часов до пяти, он должен быть у нас.

– Гарантии дать не могу, но очень постараюсь.

– Ты там, в гостинице, пока не нужен?

– Еще Тамару не допрашивали.

– Проинструктируй ее насчет того, что ей следует говорить.

– Она уже в курсе. Мы все обговорили.

– Тогда Тамару оставь там, а сам садись в машину ГИБДД, которая подойдет через десять минут. Чтобы она во дворе не «светилась», на улицу выходи. Кстати, ты хотел «винторез» пристрелять, возьми его с собой.

– Понял. Сейчас переоденусь и выйду.

Ехали мы с включенным «проблесковым маячком» и звуковым сопровождением. В городе к нам присоединились два внедорожника, номера которых указывали на то, что они принадлежат всего-навсего администрации президента РФ, и еще пара машин ГИБДД.

За пределами города машины увеличили скорость, но мы без проблем миновали стационарный пост ГИБДД, где дежурный инспектор только вытянулся по струнке, а встречные и попутные машины прижимались к обочинам, уступая нам дорогу.

Иногда, конечно, приятно бывает ощутить себя каким-то государственным деятелем высокого ранга, обычно они так и ездят. Но я тут же представил себя на месте простого водителя, который рискует вылететь под откос. К счастью, все обошлось благополучно, никто из-за нас не пострадал, не разбился. Да и попутных машин в темное время суток на шоссе было мало, больше встречных. Люди стремились вернуться домой, в город.

Вскоре я заметил, что мы миновали поворот на наш райцентр.

– Следующий поворот направо, – подсказал я водителю с погонами капитана.

Тот молча кивнул и вскоре начал притормаживать, хотя сам поворот видеть пока не мог. Я сделал вывод, что он неплохо знает эту дорогу.