– Неважно, выжила эта стюардесса или нет, – я перестал узнавать свою вечно добрую, податливую и заботливую жену. – Раз она нас покинула. Надо о себе заботиться. Будем ждать спасателей или попробуем спастись самостоятельно?

– Спасателей мы уже ждали, – ответил я.

***

Стоя одной ногой на мосту, другой я попробовал крепость перил – держались, причем прочно. Около сорока метров отделяло нас от противоположного берега. Это расстояние следовало преодолеть по тонкой, с кулак шириной, железке, которая раньше служила поручнем для пешеходов. Теперь отходившие от нее вертикальные прутья, служившие защитой от падения с моста и вгрызавшиеся, опять же когда-то, в бетон, ныне висели над пропастью. Конечно, никакая там не пропасть – зато красиво звучит, да и при падении все равно разобьешься. До жути было страшно, даже когда представлял, как сяду пятой точкой на эти перила и поползу. Подсознание рисовало картину, как доползаю к середине, раздается скрежет. Через секунду перила ломаются, я судорожно пытаюсь ухватиться за них, но все тщетно, и вот наступает ощущение полета и, мгновенно возросшее до невероятных размеров, чувство страха…

– Вадик! – Лида вывела меня из ступора, тронув за руку. – Все нормально?

– Да, милая. Поцелуй меня на прощание, вдруг эта железка не выдержит…

– Может не надо?! – посмотрев на меня щенячьими, преданными, глазами, она прильнула и, обвив руками шею, быстро и сбивчиво зашептала. – Не надо! Не надо, дорогой! Наверняка есть другой выход! Нас уже ищут и скоро найдут! Может, останемся здесь? Не ползи! Не надо!

Уткнувшись лицом мне в грудь, Лида пару раз всхлипнула. Благо этим дело и закончилось.

– Не будет спасателей, – на выдохе произнес я. – Не будет никого.

– Я понимаю, – сказала Лида. – Но все равно это не повод карабкаться по этим перилам.

– А что ты предлагаешь?

– Давай вначале осмотрим каждую из опор, – Лида посмотрела в глаза. – Наверняка на одной из них есть лестница. Должна быть…

Ее предложение имело смысл. Мог и сам догадаться.

Неторопливо, хотя и с заметной долей спешки мы искали другой способ покинуть мост. Безрезультатно.

– Я не полезу по этой… – Лида с ужасом показала на бывшие перила, сама прекрасно зная, что полезет.

Я подергал перила, пытаясь проверить прочность конструкции.

– Я первый, – сказал супруге. – Ты посмотришь за моими действиями, затем сделаешь также.

– Хорошо, – удрученно прошептала Лида.

Взобравшись на перила в том месте, где они ещё втыкались в бетон, я поглядел вниз. Зря это сделал – закружилась голова. Тяжело сглотнув, неторопливо прополз в позе наездника. Оказался метрах в пяти от последнего крепления перил с мостом, когда меня волной накрыл страх. Перила подо мной слегка пошатывались, каждый раз издавая едва слышимый скрип, а внизу тихо-тихо журчала вода. Кроме этих звуков слышался еще шелест ветерка в ушах.

В этой жуткой тишине, стараясь не смотреть вниз, я пополз далее, каждую секунду ожидая, что сейчас перила не выдержат и…

Дальше, естественно, представлялось, как я упаду в воду. После в моем воображении зияла пустота. Судя по размерам речушки, глубина у нее соответствующая, что значило неминуемую смерть, а, в лучшем из случаев, сломанные конечности.

Так я полз и представлял – представлял и полз, пока не услышал сзади восторженный окрик:

– У тебя получилось! – воскликнула Лида, нарушая тишину округи. – Молодец!

Посмотрев под ноги, я увидел, что там не пропасть, а гладкий, местами потрескавшийся асфальт, и что я уже несколько метров прополз по сохранившейся части сооружения. С облегчением спустившись на твердую землю, я перевел учащенное дыхание и обратил внимание на звук, который вначале приписал звону в ушах от пульсации крови. Грохот мощного мотора раздавался со стороны долины, заполняя все вокруг тягучим треском. Лида также услышала этот звук и мы, находясь на разных концах рухнувшего моста, вглядывались в долину. Источник звука не заставил себя долго ждать – через минуту из-за края утеса, на котором стоял я, появилась черно-красная точка, быстро двигавшаяся по ранее незамеченной дороге в сторону типично-провинциального города. С такого расстояния, кроме того, что это мотоциклист, рассмотреть что-то иное было невозможно. Само обстоятельство наличия человека так обрадовало, что хотелось, невзирая на расстояние, закричать: «Мы здесь!». Оторвав взгляд от мотоциклиста, я увидел ожидавшую моего разрешения к перелазанью супругу.

– Давай! – крикнул я.

Лида забралась на перила. Немного посидела, а потом начала передвигать по ним свою довольно симпатичную попу, помогая руками. Мне оставалось лишь наблюдать, как благоверная медленно ставя руки вперед, подтягивает тело. На середине отсутствующего пролета Лида вдруг остановилась. Поглядела вниз, потом перевела округлившиеся глаза на меня. Одними губами произнесла: «Я не могу!». Опустившись животом на перила, обхватила их руками, хотела и ногами, но помешали вертикальные перекладины.

– Дорогая, господи! – воскликнул я. – Ползи, уже чуть-чуть осталось! Давай! Ползи!

– Я не могу, – еле слышно ответила Лида, глядя на меня глазами затравленной кошки.

В голове закружились сумбурные мысли, одна безумнее другой. Полезть и помочь Лиде – исключается, перила и так дрожат. Вдруг не выдержат двойной вес?

Да, я знал, что Лида боится высоты, но что мог сделать? А самое главное, что делать теперь?!

Пока я, как заяц, трясся от страха за свою любимую, раздумывая над сложившейся проблемой – самой проблемы уже не стало. Лида, переборов страх, медленно и с закрытыми глазами, прижавшись животом к перилам, продолжила перебираться. Ее лицо излучало серьезность и веру в себя. Если человек хочет – то он сможет, главное приложить усилия, а не сидеть и ждать помощь извне. В то утро Лида проявила колоссальную силу воли. Перебороть свой страх может не каждый, а перебороть страх, королем шествовавший рука об руку всю жизнь, и того меньше.

Подбадривая супругу криками «Молодец», «Чуть-чуть осталось», «Давай, давай любимая», и тому подобной, нужной в таких случаях ахинеей, я невольно восхищался ею. Иногда моя жена проявляла себя с такой стороны, о которой ранее я и предполагать не смел. Она была словно нескончаемый мешок с подарками, залезешь рукой и обязательно что-нибудь вынешь. Иногда мне кажется, что я со своим мелочным мировоззрением, вечной суетой и идеальным порядком, бесплодными мечтами, и еще кучей всевозможных недостатков просто был не достоин той девушки, которая жила со мной…

Наконец Лида добралась. Я помог ей спуститься. Она дрожала. Оказавшись ногами на твердой поверхности, сразу села на холодный асфальт.

– Прости, милая, – зачем-то произнес я.

Мои извинения неожиданно привели супругу в чувства. Она поднялась, оправила платье, подол которого оказался в ржавчине. Я поглядел на свои джинсы, вся промежность которых тоже была в ржавчине. Попытавшись ее оттереть, быстро понял всю тщетность этой затеи.

– Наверно нам туда, – указала Лида на дорогу, петлявшую между полей и прятавшуюся в далеком лесу. – Думаю, нам надо сходить в тот город, – указала на долину, где мы видели мотоциклиста. – Делать нечего, придется топать по дороге. Где-то же она должна сворачивать к городу?!

Я не мешал супруге словоизлиять и проявлять инициативу – это довольно обычное явление для ее психики, перенесшей шок.

Оглянувшись еще раз на мост, ставший и спасением, и кроватью, и испытанием, мы направились в сторону черневшего на горизонте леса.

Мы шагали по дороге и мало говорили. Несколько раз попытались гадать, где очутились, но мозги до такой степени устали, что отказывались фантазировать. При этом мы усиленно вертели головой, но никакой опасности не замечали.

Лес медленно приближался. Темный, мрачный – как в сказках.

– Есть хочется, – пробормотала Лида.

– Чего? – не расслышал я.

– Кушать, говорю, хочется! – четче произнесла она.