Не заставив себя долго ждать, дверь в комнату Нарциссы вскоре без стука открывается. В проеме показывается Нотт вместе с еще парочкой псов Верховных, стоящими за его спиной в серебряных маскарадных масках и с накинутыми на голову капюшонами черных мантий. Нарцисса взволнованно оборачивается, а Гермиона спешит подняться, вперев в Теодора гневный взгляд. Ох, если бы только у нее была палочка...
— Ой, вот только не надо затаивать эти обиды! — громко вздыхает Тео, небрежно махнув на нее рукой. — Я сам не в восторге от такого исхода событий. Но что поделаешь... вы с Драко сделали то, что сделали, и теперь кто-то должен за это ответить. Ну, пойдем! — не получив от Грейнджер сиюминутного подчинения, когда та стала переглядываться с миссис Малфой, Нотт устало вздыхает: — Особое приглашение что ли надо, Грейнджер? Ну так пожалуйста, мне не сложно! — поклонившись и приглашающе взмахнув руками в сторону выхода, Тео деланно проговаривает с притворно-учтивой улыбочкой на своих уже залеченных губах: — Не соизволит ли заключенная проводить ее на аудиенцию к госпоже Верховной?
Встрепенувшись от услышанного, Нарцисса мигом подымается и железным тоном заявляет Нотту:
— Я иду с ней.
— Увы, миссис Малфой, вас на эту сходку не приглашали, — все еще не выпрямившись из приглашающей позы дворецкого и повернув в ее сторону голову, говорит Тео.
— Не обсуждается, — отрезает Нарцисса, и Гермиона вновь видит в ней привычную холодную аристократку, — все нюансы на этот счет с Верховной — я беру на себя.
— .. Что ж, как вам будет угодно! — секунду подумав, отмахивается от нее Нотт и, выпрямившись, хмыкает: — Понятно, в кого Драко такой... непреклонный и самоотверженный.
На лице Миссис Малфой появляется заинтересованность такими выводами Теодора, но сейчас не время спрашивать: не ведая, чего им стоит ожидать, они с Гермионой выходят из комнаты на встречу с Верховной.
Саундтрек: Zack Hemsey – Nice To Meet Me
Они идут по темным просторным коридорам замка в свете кованых канделябров и тусклого свечения, падающего на черный блестящий мрамор пола через зеленые стекла витражей. Нотт вышагивает впереди, Гермиона и Нарцисса за ним, и те двое в масках замыкают их процессию. Страшно ли ей? — спрашивает себя Гермиона по пути. — Не так сильно, как если бы на ее месте был Драко, а она была бы в неведении, что с ним. Ей остается надеяться, что Блейз и Дафна удержат его от необдуманных поступков, ну, или что он там задумал делать? А он ведь точно что-то задумал. Гермиона знает, это что-то недоброе. Эти мысли терзали ее голову до тех пор, пока они не подошли к тронному залу.
Взмахом палочки Нотт отворяет тяжелые створчатые двери, и они проходят внутрь. В глаза резко бросаются значительные изменения в интерьере, запомнившегося Гермионе с прошлого пребывания здесь: по правую и левую сторону зала от зачарованного потолка — показывающего сейчас ночное звездное небо — до пола стены заменили сплошные стекла аквариума, где в светло-голубой воде проплывают русалки. Это невероятно красивое впечатляющее зрелище совсем не впечатлило Гермиону. Подчеркивая свое величие и власть, Верховные мало того, что лишили русалок свободной воли, так еще и поместили их к себе в аквариум, как каких-то домашних рыбок.
Оказавшись в абсолютно пустом тронном зале, Гермиона с Нарциссой недоумевают, где же Верховная. Нотт также, оглянувшись по сторонам, возмущенно разводит руками и, испустив тяжелый вздох, проходит вглубь. Взглянув на свои наручные часы, он плюхается в одно из кресел в середине зала и закидывает ноги крестом на подлокотник другого.
— Опаздывает! — поясняет он, откинув голову и прикрыв веки. Казалось, стараясь погрузиться куда-то в свои мысли.
Те двое в масках закрывают двери и остаются стоять у них на стреме. Гермиону заинтересовывает аквариум, и она подходит к нему, коснувшись стекла пальцами. По правую сторону обитают прекрасные сирены, подле которой же стоит она — ужасающие селки. Их потусторонние голоса доносятся отголоском, и лишь Нарцисса — чей стук каблуков разносится эхом по залу от нервной ходьбы из стороны в строну — может понять их значение. Минуты ожиданий за наблюдением за русалками протекают стремительно, и вскоре двери вновь со скрипом распахиваются.
Группа из трех черных фигур в тех же мантиях и масках, скрывающих их лица, заходят во главе с Верховной, чей стук каблуков заглушает всех остальных. За ней по-королевски тянется шлейф черной накидки, закрепленной у основания шеи броской серебряной брошью и украшенной обмундированием из объемных, придающих ее статной фигуре величия, бриллиантовых нашивок на плечах со спускающимися до локтей серебряными подвесками. Ее струящиеся по спине густые черные волосы, отливающие синевой при голубом свечение аквариума, разделены на ровный пробор. На голове вознесена экстравагантная диадема из черных и платиновых кристаллов со свисающим в центре лба небольшим красным алмазом.
Первым в поле зрения Верховной попадает Нотт, которому она с ходу говорит:
— А вот и наша подсадная уточка, — в ее голосе проскальзывает довольство, и Гермиона с Нарциссой настораживаются. Пока что не замечая их, Верховная останавливается вместе со своей свитой подле поднявшегося с кресла Нотта и, похвально потрепав своего шпиона за щеку со словами «какая умничка», вдруг замечает, что тот отнюдь не в восторге спешит отвести глаза. — ...В чем дело? — вмиг посерьезнев, настораживается она. — Где медальоны? Ты ведь принес их, да?
— Ты что, не сказал ей, Теодор? — догадывается Нарцисса.
Разворачиваясь на ее порицательный голос, Верховная, сощурившись, проговаривает:
— Не сказал, что? — В ожидании объяснений она переводит взгляд с нахмурившейся Нарциссы на замявшегося Тео, поспешившего увильнуть от ответственности:
— Решил предоставить такую возможность виновнице происшествия... — кивнув в сторону Грейнджер, на которую Верховная немедленно переводит внимание, он в свое оправдание добавляет: — Всем ведь известно, что делают с гонцами, принесшими дурные вести, так ведь?
— Власти над гоблинами, вейлами, кентаврами, домовыми эльфами, оборотнями и троллями вам не получить, — сообщает ей Гермиона, степенно подходя к Верховной все ближе, и, глядя прямо в ее немигающие глаза, поясняет: — Крови их прародителей больше нет... Я ее уничтожила.
В зале воцаряется мертвая тишина. Никто не произносит и слова, в то время как Верховная сверлит Гермиону таким странным взглядом, что создается впечатление, будто бы она погрузилась в транс, или как если бы ее душа покинула тело. Тео выглядит так, словно находится подле улья с дикими пчелами, и одно только его слово или же движение способно его разворошить. Нарцисса, напрягшись, ждет ее реакции; ее отсутствие пугает, точно бомба замедленного действия. Озадаченная, Гермиона так же не отводит глаз. Потом вдруг резко в один момент Верховная приходит в себя из оцепления; ее лицо отражает всю серьезность происходящего, за секунды наверстывая упущенные: шок, неверие, раздумья, осмысление немыслимого и, в конце концов, сокрушительный, едва сдерживаемый, гнев. Покачав головой из стороны в сторону и тут же впиваясь в Нотта требовательным взглядом, она ледяным тоном проговаривает:
— Лучше бы кто-то из вас сейчас же сказал мне, что это блеф.
Нотт несмело отрицательно качает головой. Чем просто снимает предохранитель с ее терпения: Верховная резко замахивается и влепляет ему звонкую жесткую пощечину так неожиданно, что он отшатывается на пару шагов. Но несравнимую с той, которую она следом отвешивает Гермионе, да с такой силой, что сбивает ее с ног. Мигом доставая палочку, она со всей яростью невербально применяет к ней Круциатус, мощностью сравнимый с Круциатусом в исполнении Беллатрисы. Сжимаясь под напором ее магии на полу и вскрикивая от нестерпимой боли во всем теле, Гермиона успевает подумать, насколько же сильную злость это надо испытывать, чтобы так пытать кого-то, прежде чем ее разум опустеет, уступая место одной лишь только боли.
