Серина быстро глянула на родителей, тихо беседовавших у маленькой пузатой печки. Те ничего не заметили. Они вообще мало что замечали. Для них Серина и Номи были подобны всем другим дочерям в холодном промышленном городе Ланос.

Только Серина обладала красотой.

А у Номи был секрет.

Серина мысленно взмолилась, чтобы красоты ее хватило на то, чтобы приглянуться Наследнику, ради самой себя и ради сестры.

Рензо затворил дверь, и глухой стук эхом отозвался в сердце Серины. Она поежилась, внезапно охваченная страхом, причины которого пока не знала.

РИКША КАК БЕЗУМНЫЙ крутил педали, не обращая внимания на колдобины в булыжной мостовой и лавируя между перепуганными пешеходами. Тряска на ухабах укачала Номи, вызвав неприятные ощущения в желудке. А может, причиной тому являлся тяжелый влажный воздух, смердящий к тому же протухшей рыбой.

Нет, причина дурного самочувствия была иной, и девушка точно знала, что именно сводит судорогой мышцы и высасывает воздух из легких. Чем ближе они приближались к палаццо, тем сильнее ей хотелось развернуться и поехать в другую сторону. С того памятного вечера, когда cиньор Пьетро выбрал Серину, не минуло и двух недель, и все дни пронеслись так же стремительно и мучительно, как сегодняшний, который завершался безумной поездкой в повозке рикши.

Проносясь по мостику в пугающей близости к краю, повозка опасно накренилась, и Серина настолько крепко сжала руку сестры, что ногти ее впились в кожу, отчего Номи вздрогнула. Щеки Рензо побледнели. Он один занимал все сиденье напротив сестер, и ему, чтобы удерживать равновесие, пришлось растопырить ноги, точно пауку.

Рикша что было сил ударил по тормозам, и повозка как вкопанная остановилась на краю огромной пьяцца. Желудок Номи болезненно сжался, норовя расстаться с содержимым.

На дальнем конце заполненной людьми пьяцца в лучах солнца блистал широкий канал, и на его поверхности качались черные длинные лодки. Еще дальше находился принадлежавший Верховному Правителю остров, и оттуда к небу вздымался сияющий золотом палаццо.

Номи несколько раз глубоко вздохнула. При иных обстоятельствах она бы наслаждалась видом Беллаквы. Но не сегодня. Тем более не сейчас.

Рензо сунул рикше деньги и помог сестрам выбраться из повозки, но даже оказавшись на твердой почве, Номи чувствовала, как предательски дрожат ее колени.

– Ну что, будем прощаться? – Хоть Рензо и старался держаться отстраненно, но голос его все же подрагивал.

Как и положено благовоспитанной девушке, Серина склонила голову, и Рензо учтиво приобнял ее.

Но подобное прощание было не для Номи. Она крепко обняла брата, зарылась лицом в его куртку, вдохнула знакомый с детства успокаивающий запах. Дрожь в ногах и желудок почти успокоились. Брат останется в Беллакве до оглашения имен девушек, которые станут Грациями, и она, возможно, увидит его спустя лишь несколько часов. Или не увидит никогда. Неопределенность раздражала Номи.

– Может, мне разработать план вашего побега на свободу, если выберут Серину? – прошептал Рензо, желая пошутить, но по голосу было заметно, что ему сейчас совсем не до шуток.

Если только Серину выберут.

Номи на мгновение еще крепче прижалась к брату, а затем решительно отстранилась. Они обменялись наполненными страданием взглядами.

– Пошли же, Номи, – произнесла Серина спокойно.

К ней протянул руку мужчина в черной, расшитой золотом ливрее. Слегка склонив голову, Серина положила пальцы ему на руку.

У Номи перехватило дыхание. Она была еще не готова.

Рензо, похоже, все понял. Изобразив на лице пусть и страдальческую, но все же улыбку, он поцеловал ее в щеку и заспешил прочь первым. Номи словно полоснули бритвой по сердцу.

– Пошли же, – прошептала Серина вновь.

Неохотно Номи последовала за сестрой сквозь толпу. Гондольер в черной с золотой вышивкой ливрее провел их через пьяцца к каналу, где на волнах качалась изящная гондола. Он помог Серине, а затем и Номи взойти на борт, услужливо усадил их на мягкие с золотой вышивкой подушки.

Другие гондолы с одетыми в цветастые платья девушками – тоже претендентками – уже отчалили. Наблюдавшие за ними зеваки на набережной смеялись и аплодировали, дети подбрасывали в воздух охапки цветов. Гондола с Номи и Сериной тоже отчалила, и Серина улыбалась, радуясь вниманию и парящим розовым лепесткам.

Номи не разделяла безмятежного настроения сестры. Желудок опять дал о себе знать. Ей хотелось выскочить на берег, догнать Рензо и сбежать из незнакомого города. Она бы сделала что угодно, только бы не плыть ко дворцу Верховного Правителя, где в самом ближайшем будущем ее принесут в жертву античному богу. Но сделать ничего было нельзя – Серина страстно хотела попасть туда.

Номи одной рукой вытерла слезы, стараясь успокоиться, а другой рукой крепко сжала небольшую сумку с нехитрыми пожитками.

– Что, если мы больше никогда не увидим Рензо?

– Это было бы счастьем, – ответила Серина, но голос ее дрожал. По морщинкам на лбу Номи заметила, что по мере приближения ко дворцу сестрой овладевает напряжение. Похоже, Серина вовсе не пребывала в безмятежном состоянии духа – просто старалась держаться. Более мягко она добавила:

– И ты это знаешь.

– Хотелось бы, чтобы все было иначе, – едва слышно пробормотала Номи.

Гондола с легким толчком причалила к парапету канала. Почти все девушки уже высадились у основания лестницы, ведущей ко дворцу Верховного Правителя. Крошечные колокольчики, прикрепленные к ветвям кипарисов, растущих вдоль канала, слегка позвякивали от легкого бриза.

Сестры оказались последними в длинной очереди разодетых в яркие, красивые платья девушек. Номи шагала по высоким мраморным ступеням, мысленно кляня Наследника, ожидавшего на самом верху. Конечно же, он не обратит на нее ни малейшего внимания, как и на прочих служанок, но вся ее жизнь сейчас зависела от того, обратит ли он внимание на сестру.

Перед Номи по ступенькам вверх плыла Серина: блестящие каштановые волосы до пояса трепетали на ветру; замысловатое платье, с огромным усердием сшитое их матерью из кусочков различных тканей, колыхалось мягкой волной. Серина не выказывала ни малейших признаков усталости, хоть они и провели семь последних долгих дней в раскачивающемся вагоне поезда, затем ночь в неуютном, обшарпанном номере отеля, а весь сегодняшний день лихорадочно готовились к балу.

Номи покрепче ухватила сумку. Стараясь не споткнуться на мраморных ступеньках, она подняла взгляд на Верховного Правителя и двух его сыновей. На вид Верховный Правитель оказался болезненно худым и очень суровым. Малахия, Наследник, был одет в расшитый золотом белый мундир, выгодно подчеркивающий его мускулистую фигуру. Широкие скулы и коротко остриженные каштановые волосы придавали его лицу суровость, которую слегка сглаживали довольно пухлые губы. Он придирчиво разглядывал проходивших мимо потенциальных Граций. Несомненно, он был весьма и весьма привлекательным мужчиной.

Младший сын Верховного Правителя, Аса́, рассеянно глядел на канал. Его темные волосы были значительно длиннее, чем у брата, и к тому же основательно взъерошены, как если бы он то и дело проводил по ним пятерней. Проходя мимо мужчин, Номи должна была бы склонить голову, но она этим не озаботилась. Как она и предполагала, никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Взгляды всех троих были прикованы к блестящим волосам Серины и ее слегка покачивающимся на ходу бедрам. Когда-то Номи раздражало то, что все взгляды всегда обращены к сестре, но сейчас она почувствовала себя счастливой от того, что стала невидимкой. Она не завидовала сестре и у нее не было желания обратить на себя ледяной взгляд Правителя.

Номи достигла веранды, в тени которой, вне поля зрения мужчин из семейства Верховных, наконец-то слегка расслабилась. Девушки, претендовавшие на роль Грации, и их служанки проследовали в богато украшенную галерею, выход из которой закрывали тяжелые резные двери из дерева.