– Го-о-ол! – взвизгнул Зубочист и, отбросив щётку, насвистывая, направился в свою нору.
Тут из своей комнатки выглянул Тонкохвост. Неизвестно как, но мышонок мгновенно понял, что произошло.
– Ах ты, подлый комок шерсти! – закричал Тонкохвост. – Отчистил зубы – и за старое?!
Глаза Зубочиста засверкали от ярости: свести зелёный цвет с зубов стоило ему не одного драгоценного тюбика зубной пасты.
– Ну, держись! – рявкнул крыс и погнался за Тонкохвостом.
На шум из своего жилища выползла тетушка Матильда. Вместе с ней появился Златобрюх, который частенько заходил к старой знакомой на чашечку чаю. Гусеница и шмель ошеломлённо уставились на сцену, разыгрывающуюся перед ними.
Мышонок с лёгкостью увернулся от протянутых лап и запетлял по кладовке. В какой-то момент ему удалось спрятаться в тени полок с соленьями-вареньями. Зубочист, как тигр, метался по кладовке. И тут Тонкохвост увидел, что на верхней полке стоит открытая банка с вареньем. Очень осторожно мышонок взобрался наверх и, когда Зубочист оказался прямо под ним, вылил варенье на крыса, попутно случайно столкнув банку шпрот. Густая сладкая масса покрыла Зубочиста целиком. В первый момент он опешил, а потом ринулся мстить. Златобрюх и Матильда крикнули ему что-то урезонивающее, но это было бесполезно. Зубочист был в ярости.
Тут Матильда увидела плачущего от унижения и страха Муфа и бросилась к нему. Тонкохвост перепрыгнул на качающуюся лампу и оттуда в полной безопасности показывал язык Зубочисту.
Старый шмель же присел на упавшую консервную банку и завёл длинный монолог о необходимости жить дружно, пользе доверительных и мирных бесед, но на него никто не обращал внимания. В этот момент и появился Доросемей…
…Паучок растерянно смотрел на поле битвы. Как же заставить их всех замолчать? Но тут помощь неожиданно пришла от Пантелеевны: старушка уронила металлическую миску, которая покатилась по полу и громко задребезжала. Спорщики замолчали так быстро и слаженно, словно кто-то резко отключил звук. Златобрюх счёл это результатом своей проникновенной и речи и, вдохновившись, продолжил вещать:
– …Поэтому недопустимо драться! Нужно цивилизованно и мирно обсудить все разногласия и прийти к общему решению.
– Я предлагаю общее решение! – закричал Тонкохвост. – Запретить Зубочисту чистить зубы!
И мышонок довольно захихикал.
– Это спорный момент… – важно начал Златобрюх, но крыс его перебил:
– А я предлагаю выпороть этого нахального микроба, чтоб неповадно было!
Но Тонкохвоста было не так легко сбить с толку:
– Связать усы и хвост и спустить со ступенек!
– Самого облить вареньем и вывалять в перьях, – не сдавался Зубочист.
Тут Доросемей не выдержал:
– Друзья мои, ну может, хватит?! Зубочист, неужели тебе не стыдно?!
– Ах, мне стыдно! – взвился крыс. – Мне испортили зубы, облили вареньем – и мне должно быть стыдно?!
– Так Муф-то здесь при чём? – резонно сказал Доросемей. – И вообще, что ты на нас ополчился? Что мы тебе сделали?
Крыс развернулся к Доросемею и пошёл на него, тыча в сторону паучка длинным когтем:
– От вас ни минуты покоя! Я здесь самый сильный, это моя кладовка, и дрянной восьминогий поэтишка с малахольным ежом и полоумной мышью мне не нужны.
Все онемели от такой наглости.
– Ну, знаете… – гневно пыхтя, начала пожилая гусеница.
– А ты нам тем более! – закричал Тонкохвост. – Будешь и дальше делать гадости – я тебе ещё не то устрою!
– Посмотрим… – зловеще сказал Зубочист и пошёл к себе купаться. Варенье начало подсыхать, и крыс почувствовал, что ещё немного – и он не сможет даже двинуться с места.
– Зря ты его разозлил, – сказал Муф, подкатываясь к друзьям. – Он меня ещё сильнее мучить будет…
– Да ты что! – возмущённо вскричал Тонкохвост, спускаясь с лампы.
– Нет, я не то… – испуганно затараторил ежонок. – Спасибо, друг, но…
– Не посмеет, – покровительственно сказал Тонкохвост, похлопал Муфа по спине и тут же взвыл:
– Уй-юй-юй!!! Колючки! Вечно так…
Мышонок запрыгал вокруг друзей, тряся исколотой лапой. У ежонка обиженно дрогнул кончик носа. Доросемей испугался продолжения слёзоразлива и бросился к нему:
– У тебя самые лучшие колючки в мире!
Муф улыбнулся, а потом звонко рассмеялся и шутливо дёрнул Тонкохвоста за ухо.
История четвёртая. Чавкающий ужас платяного шкафа, или Как Доросемей ловил привидение
– …Принц Крестовик был побеждён и приговорён к вечному плетению паутины для королевского воздушного флота. Вот так граф Пискутен победил коварного принца, освободил прекрасную Цокотеллу и женился на ней. То-то праздник был! – закончила пожилая гусеница, позвякивая спицами.
– Ох и здорово! – восхищённо протянул ежонок Муф, а паучок Доросемей и мышонок Тонкохвост согласно кивнули.
Сказки тётушки Матильды всегда были на редкость интересными. Каждый субботний вечер старая гусеница устраивала чаепитие, куда приглашала своих соседей (кроме разве что Зубочиста) и друзей. Иногда приходил Златобрюх – мудрый пожилой шмель. Тогда в крохотной гостиной Матильды разворачивалось настоящее соперничество: старые приятели гусеница и шмель соревновались, чья история окажется интереснее. Доросемей и его друзья, конечно, всегда объявляли ничью, ведь любой рассказ их старших друзей был по-своему увлекателен.
– Тётушка Матильда, – вкрадчиво подкатился к ней Тонкохвост. – Расскажите нам ещё что-нибудь. Только такое, чтобы… ух! Ну то есть страшное, про привидений, например.
– А ты не боишься? – хитро сощурилась гусеница, откладывая недовязанный шарф. – Ведь легенду про чавкающий ужас ночи лучше вечером не рассказывать.
– Тогда не надо, – поспешно сказал Муф, а Тонкохвост презрительно фыркнул:
– Да чего тут бояться! Это ж всего лишь легенда! Рассказывайте!
Гусеница кивнула, налила друзьям свежего чаю и завела неторопливый рассказ:
– Ещё моя мама рассказывала мне эту историю. Когда-то давно жил один непослушный мальчик, который очень любил плюшки, который пекла его бабушка. Он ел их вволю днём, но маленькому обжоре этого было мало. Он ночью пробирался в кухню к буфету, где всегда лежали плюшки и уносил их к себе в комнату, чтобы съесть их тайком под одеялом. Однажды ночью мальчик, как всегда, прокрался в кухню и уже собирался распахнуть дверцу буфета, как вдруг в тишине он услышал жуткие шорохи и леденящее кровь чавканье. Звуки доносились из буфета. Мальчику стало страшно, он хотел убежать, но ему так хотелось плюшек, что он всё-таки распахнул дверцу и…
– И!.. – нетерпеливо подскочил мышонок.
– Больше юного любителя лакомств никто не видел, но говорят, что с тех пор чавкающий ужас появляется то там, то тут. Горе тому, кто по ночам не спит, а слоняется по дому. Его никто никогда не видел, но, если ночью вы услышите чавканье и кряхтение из буфета или шкафа, бегите! Чавкающий ужас ночи настигнет свою жертву и утащит в своё тёмное логово. А оттуда, – тут гусеница сделала эффектную паузу, – ещё никто и никогда не возвращался!
В гостиной повисла тишина. Доросемей выглядел задумчивым, Муф испуганно таращил глаза, а Тонкохвост довольно улыбался.
– Вот так сказка! – удовлетворённо сказал мышонок.
– А кто сказал, что это сказка? – зловеще произнесла тётушка Матильда, подозрительно оглядываясь на свой буфет, словно ожидая, что оттуда сейчас раздастся шорох и чавканье.
Друзьям сразу стало как-то неуютно. Допив чай, они поблагодарили гостеприимную хозяйку и засобирались по домам. Тонкохвост и Доросемей проводили Муфа до его жилища, вернулись в дом и разошлись по своим квартирам: паучок пошёл на чердак, а мышонок – в норку, которая находилась в кладовке рядом с комнаткой гусеницы.
Доросемей вернулся в своё жилище на чердачке, снял любимый красный фрак и лёг на диван, мечтательно глядя на ночные звёзды, которые виднелись сквозь трещины в крыше.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
