Том едва не застонал от посетившего озарения.

Ну конечно, только Гарри мог выкинуть подобную глупость, собрав при этом толпу взволнованных зрителей. Черт бы побрал шрамоголового недоумка…

Он хмуро оглядел трех волшебников. Ну и что им сказать? Правду? Или что его лучший друг — полоумный идиот, который с детства любит пушистых зверушек и всегда мечтал погладить живого оборотня? Вторая версия весьма вероятно доведет кого-нибудь из присутствующих до инфаркта. И, весьма вероятно, это будет Снейп, а не Дамблдор, иначе Том определенно остановился бы на втором варианте. Но Альбус и так явно о чем-то догадывается, и от Арчера ему нужно словесное подтверждение.

«И кто я такой, чтобы облегчать им задачу? — мысленно фыркнул Том. — Если Гарри переживет эту ночь, пусть сам всё и объясняет. Будет ему хорошим уроком».

— Не могу точно сказать, зачем Гарри так поступил, — медленно произнёс он. — Но уверен, он знал, что делает.

— Знал, что делает?! — теряя терпение, рявкнул Сириус. — Он заперся в камере с оборотнем!

— Да, я уже в курсе, спасибо, — Том поморщился. — А ещё я в курсе, что Гарри способен окружить себя барьером, который не под силу сломать даже дракону. И это наводит меня на мысль, что он там не пропадет, — он выдержал небольшую паузу. — Конечно, при условии, что это не такой странный способ покончить с собой.

— С учетом обстоятельств, ты проявляешь просто «фантастическое» беспокойство о благополучии своего лучшего друга, — сухо заметил Блэк.

— А что? Мне следует с воплем носиться по кругу? — ядовито уточнил Арчер.

— Тебе как будто вообще плевать, что с ним случится, — ощерился Сириус.

— Гарри сильный волшебник, — Том нахмурился, — и весьма неординарный. И если он делает что-то, я предпочитаю верить, что он поступает обдуманно и уважаю его решения.

«По крайней мере, в тех двух процентах случаев, когда от этих решений не веет хроническим слабоумием», — мысленно добавил он, но им говорить об этом не стоило, поэтому Том лишь смерил Блэка презрительным взглядом и с надменной уверенностью, которой совсем не чувствовал, закончил:

— Вам я советую поступать так же, если вы хотите со временем добиться хороших отношений с ним.

— Ему пятнадцать лет!

— Но не пять же.

— Он может быть в смертельной опасности.

— И это всё ещё его выбор, — холодно отрезал Том. — Вы можете пойти и выломать ту дурацкую дверь, — он взглянул на Дамблдора, — уверен, что можете. И могли поступить так с самого начала. Но вы не сделали этого, директор. И что-то подсказывает мне, что вы, как и я, верите, что Гарри не пострадает, — он с издевкой усмехнулся: — Или я ошибаюсь, и величайший светлый волшебник современности не способен снести с петель обычную зачарованную дверь? Вам для этого понадобилась моя помощь? Ожидаете, что пятнадцатилетний мальчишка может что-то, чего не можете вы, сэр? — ядовито протянул он.

Снейп смерил Тома суровым взглядом.

— Не забывайте, с кем разговариваете, Арчер.

Том глянул на него в пол-оборота:

— Я в своём уме и прекрасно осознаю, с кем разговариваю, — ничуть не впечатленный авторитетом декана или директора равнодушно бросил он, в глазах его при этом скользнула пугающе знакомая надменность, от которой Северус на мгновение растерялся.

Это не было спесивым высокомерием зазнавшегося подростка. В каждом слове и жесте Арчера в его осанке, взгляде и даже повороте головы отражалось властное превосходство над собеседником, и всё это было до ужаса знакомо, ведь той же неуловимой грацией и ледяным высокомерием отличался лишь один знакомый ему волшебник. Драко не зря казался обеспокоенным. С Арчером явно что-то было не так. Но одно дело догадки Снейпа о том, что Том связался с Пожирателями, и совсем другое — пугающее сходство с Тёмным Лордом. Нужно было как можно скорее разобраться с родословной Арчера. Что-то подсказывало Северусу, что разгадка кроется именно в этом.

— Что ж, Томас, — вмешался Дамблдор, не обращая внимая на то, как тот неприязненно скривился, услышав своё полное имя, — признаю, что твои слова и твоя реакция подтвердили некоторые мои подозрения…

— Какие подозрения?! — тут же перебил Сириус.

Директор Хогвартса с легкой полуулыбкой глянул на Тома.

— Думается мне, Гарри действительно давно планировал это и, как ни печально признавать, , похоже, не посчитал нужным поделиться своими планами ни с кем из нас, — он пристально взглянул в глаза Тома. — Даже мистер Арчер, как я понимаю, не в курсе?

— Гарри передо мной не отчитывается, — сухо известил Том.

— Конечно, — улыбнулся в бороду директор.

— И что же теперь делать? — недоуменно спросил Блэк, которому совершенно не нравилось спокойствие Дамблдора.

— Нам остаётся только ждать, — помедлив, сказал тот. — Боюсь, если мы вмешаемся сейчас, то сделаем только хуже, — он помолчал, — и возможно подвергнем жизнь Гарри опасности.

— А сейчас он, по-вашему, опасности не подвергается? — едко уточнил Северус.

— Конечно, подвергается, — мирно отозвался директор, вызвав недоуменный и возмущенный взгляды от Сириуса и Снейпа. — Но эту опасность, как я понимаю, он контролирует, — он пристально взглянул на Тома, — не так ли, мистер Арчер?

Тот в ответ лишь равнодушно повел плечом, словно говоря: «Понятия не имею, о чем вы. Я вас не слушал», и отвернулся к окну, за которым над спящим Лондоном мерцала полная луна. За его спиной Блэк продолжал настаивать, что нельзя просто сидеть и ждать, пока ситуация разрешится сама собой, но Том больше не обращал на них внимания, сбитый с толку собственными противоречивыми эмоциями.

То, что Гарри принял решение исцелить оборотня от проклятья, даже не поделившись своими планами с ним, вдруг навело на мысль, что Том лишился некой негласной привилегии знать о его намерениях, и это вместо досадливого раздражения вызвало в душе чувство едкой горечи и абсурдной потери. Будто он утратил нечто очень важное.

Но беспокоило его даже не это, а удушающий, иррациональный ужас, который он испытал в первые несколько мгновений, когда услышал о том, что Гарри оказался заперт в камере с оборотнем. Когда понял, что может больше не увидеть его. Он не подумал ни о том, что Поттер заклинатель, ни о том, что тот способен защитить себя, ни о том, что это будет даже отлично, если взбешённый волк откусит мальчишке голову, ведь тогда одной проблемой у него станет меньше…

Нет.

В то мгновение он думал лишь о том, чтобы броситься туда, выломать проклятую дверь и вытащить Гарри из клыков зверя, пока не стало слишком поздно.

Даже сейчас, когда Том заставил себя здраво осмыслить ситуацию, в груди его разрастался колючий холод, от которого он почти задыхался. Почти не мог думать, не мог заставить себя унять бешеное сердцебиение, не мог, чёрт бы его побрал, увидеть выгоду в смерти мальчишки. Он чувствовал лишь чёрную, ледяную безнадёжность. По телу прошла волна дрожи. Тому вдруг стало холодно. Так холодно, что он едва мог пошевелиться.

«Дьявол».

Он не мог больше здесь находиться. Не мог просто стоять посреди уродливой, пыльной гостиной в окружении своих врагов и слушать, как они обсуждают судьбу Поттера. Того самого Поттера, которого давно следовало прикончить.

«Это не моя проблема, — мысли казались чужими и неестественными, словно кто-то внушал их ему. — Это совершенно не моя проблема, — упрямо повторил он. — Если мальчишка умрет, это будет только его вина. Я тут совершенно ни при чем. Пусть умрет. Так будет только лучше».

И к черту это чувство, будто он задыхается. Будто он падает. К чёрту.

Холод становился сильнее. Еще немного, и он начнет дрожать всем телом. Еще немного, и он не сможет контролировать это… что бы это ни было.

Проклятый долг жизни сводил его с ума.

— Полагаю, я вам больше не нужен? — его голос звучал резче, чем хотелось бы, но у него больше не было сил изображать безразличие.

Обернувшись, Том встретился с тремя недоумевающими взглядами.

— Ты хочешь уйти? — нахмурился Блэк.