Лена тоже подняла голову и ахнула:

– Он нам, случайно, не приснился? – Я посмотрела на фото в своих руках и пожала плечами. – Чудеса…

С минуту мы молчали, затем Ленка спросила:

– Тебе не кажется странным, что у бомжа полароид? Да и карточки под него редкие и дорогие. А в наши дни их, наверно, вообще не достать.

– Я уже об этом думала. Может, украл где? – хотя я сама понимала, что мой вопрос прозвучал немного глупо. Навряд ли Яков умудрился раздобыть работающий фотоаппарат с комплектом карточек. – У тебя не создалось впечатления, что это блеф?

– В смысле?

– Ну, такое ощущение, что нас водят за нос с целью сбить с толку, направить по неверному следу?

Подружка вторично ахнула.

– Думаешь, бомж подставной?

– Не знаю, – пожала я плечами и сделала шаг к воротам. – Слушай, они ж закрыты!

– Так мы сами их за собой и заперли, выходя. Они автоматически запираются.

– Как внутрь-то попасть?

– А я код знаю! – похвастала она. – 248. Запомни, вдруг пригодится?

Мы вошли во владение. С этой историей исчезновения было явно что-то не так. В то же время, про любое исчезновение человека можно сказать «что-то не так», но то – любое, а это произошло прямо на глазах и не с кем-нибудь, а с моей бывшей подругой, да еще и сюда вплетается мистика. Я твердо решила, что не отступлюсь, пока не установлю истину. Этого требует долг: как ни крути, но это я со своим неугомонным, склонным к авантюрам характером втравила стеснительную девочку Иру в мероприятие под названием «Алло! Мы ищем таланты», убедив ее в том, что мы хорошо поем, а стало быть, именно я стала виновницей того, что ей пришлось уйти из школы. Дай бог, конечно, чтобы это было не так и чтобы у переезда оказались иные причины. Вот когда отыщу ее, тогда и спрошу.

Я снова подняла к глазам снимок, теперь уже более пристально вглядываясь в профиль девушки. Столько лет прошло… Она это или не она?

Мысленно пожав плечами, я убрала фотографию. С чего деревенская старуха взяла, что исчезновение замешано на сверхъестественном? Зачем бомжу ее фотографировать? Ничего не понимаю.

Лена, как оказалось, тоже была зачарована происходящим.

– Если она была в замке после того, как сделала покупки, то ее должен был кто-нибудь видеть! Почему они молчат об этом?

– Значит, есть причины… – У меня появилась идея. – Слушай, мы можем спросить у мажордома, кто был здесь в половине четвертого. Теперь, когда мы знаем точное время ее возвращения, будет проще отследить перемещения остальных.

– А что, это мысль!

Мы успели дойти до второго этажа, потому стали спускаться в поисках повара Нины – она же мажордом. Та обнаружилась в кухне.

– Что, не понравился завтрак? – едва увидев нас, испуганно запричитала повариха. – Так я и знала, так и знала…

Мы бросились отрицать:

– Нет-нет, все было очень вкусно. Мы насчет пропавшей горничной. Скажите, вы уверены, что она не возвращалась?

– Не вернулась, – печально вздохнула Нина. – Как ушла вчера днем, так ничего о ней не слышно.

– Мы пытаемся разыскать Ирину, – сказала я твердо. – И вы можете нам помочь. Вспомните, пожалуйста, точное время ее ухода.

– Ой, девушка, а вы в полиции работаете? – Только я хотела покачать головой, как она добавила, сразив вашу покорную слугу наповал: – А я сразу это поняла, можете не отвечать. У вас взгляд цепкий и уверенная осанка, будто ничего не боитесь и знаете, что вас не так-то просто обмануть. Так смотрят опера.

Я сперва изумилась необычному комплименту, но потом вынуждена была признать: я любопытна, обожаю копаться в чужих историях и в начальных классах мечтала стать милиционером или следователем, тогда как сверстницы спали и видели себя моделями. В чем-то Нина, безусловно, права.

– Не я, брат. Ждать, когда местные возьмутся за дело, – дохлый номер. А брат всегда говорит, что в таких случаях ценен каждый час. Если я узнаю что-то важное, я его подключу к расследованию, – ответила я полуправдой. У меня в самом деле имеется двоюродный брат, трудящийся в отделе дознаний городского УВД. Конечно, убийства и всяческие зверства – не его епархия, к тому же почти не общаемся, но все же…

Мой ответ пришелся ей по душе. Кивнув, она стала рассказывать:

– Дело было так. Ровно в три часа спустился Илья, сказал, что сейчас приедут гости и нужно накупить побольше продовольствия. Еще пожаловался, что в такую жару хочется холодненького пива, и велел купить ему две бутылки. Ириша полазила по шкафам и холодильнику, чтобы определить, какие продукты заканчиваются, собралась и вышла. Это все заняло не больше пяти минут.

Ага, значит Ира покинула здание примерно за полчаса до того, когда была сфотографирована возле ворот уже с полными сумками. Что ж, по времени все совпадает: до магазина идти меньше пятнадцати минут.

– А кто, кроме Ильи, был дома?

– Да все почти. Мы с Альбиной, персональные охранники Анатолий и Николай, Вячеслав Тихонович, Инна Михайловна.

– А Щавелев?

– Адвокат с утра уехал по каким-то делам и вернулся как раз перед вашим приездом, – она посмотрела на Лену, имея в виду приезд первой партии нашей компании. Вспомнив об этом жутком предательстве, я со всей злостью, которую только могла в себе обнаружить, воззрилась на иуду Ленку, но та и бровью не повела.

Так как следы горничной обрывались в 15:32, я задала следующий вопрос:

– Вспомните, пожалуйста, где вы находились вчера в половине четвертого дня. Не удивляйтесь. Поверьте, это очень важно.

В эту минуту на кухне нарисовался брошенный на время своей возлюбленной и беспросветно от этого страдающий Андрей. Не знаю, слышал ли он конец разговора, но мне бы этого отчаянно не хотелось. А ну как потребует объяснений, почему я устроила допрос его служащей и на каких основаниях.

– Ну и где, позвольте спросить, вы пребывали? – дурашливо поинтересовался Андрей у Лены. – И, главное, с кем?

– С накачанным мачо в стрип-клубе, – отшутилась она.

– Ага. – Он почесал затылок. – А с дряблым студентом в беседке – не хочешь?

– Это приглашение? – Серов кивнул.

Ленка виновато на меня посмотрела, я, вздохнув, кивнула, мол, разрешаю и зла не держу, и они отчалили в яблоневый сад, в беседку.

– Вернемся к нашим овцам? – улыбнулась я поварихе. – Где вы были в три тридцать? Да и все остальные.

– Мы с Альбиной были в прачке.

– Что это?

– Мы так именуем комнату, в которой стираем, высушиваем и гладим одежду. Это здесь же, на первом этаже. А все остальные были наверху.

– И охрана?

– Да, их вызвал к себе Вячеслав Тихонович.

– А разве не Илья их начальник? – удивилась я, памятуя о вырезках из газет, где говорилось об охранном предприятии старшего из сыновей.

Нина покачала головой:

– Нет, Вячеслав Тихонович пожелал иметь в телохранителях двух братьев-каскадеров, в прошлом побывавших в военных точках. Среди ребят Ильи таких выдающихся личностей нет.

– Скажите, а вы ничего не слышали подозрительного в тот момент?

– Ничем не могу помочь, – пожала плечами женщина. – К сожалению, из прачки ровным счетом ничего не слышно. Там работает шумная вентиляция, она включается автоматически, стоит лишь зажечь свет. Этот звук ужасно раздражает, поэтому мы давно уже принесли туда магнитолу и гладим под громкую музыку.

Я из интереса попросила проводить меня в эту комнату. Да, в постоянном вентилировании помещение явно нуждалось: кругом сырость, на стенах с облупившейся краской кое-где даже плесень. Окон нет, дверь мощная, плотно закрывающаяся. Вдоль стены две стиральные машинки, тут и там протянуты веревки для сушки вещей, две гладильные доски в сложенном виде приставлены к стене. В углу тумба с магнитолой и высокий шкаф с дверцами, наверняка служащий для хранения всяких порошков, чистящих средств, ополаскивателей, поломоечных тряпок и так далее. В целом комната выглядела нуждающейся в ремонте, на что я и указала Нине, добавив: